За закрытой дверью - Шеннон Маккена

— Так вот чего ты хочешь от меня? Тебе нравится, когда я становлюсь животным.

В этой позиции она чувствовала свою уязвимость как ни в какой другой. Она пробормотала что-то неразборчиво, пытаясь вывернуться как-нибудь, но он был слишком силен.

— Нет, Сет, я не этого от тебя хочу. Мне больно…

— Подожди, — сказал он, немного успокоившись, — нужно просто привыкнуть. Расставь ноги шире. Вот так…

Прошло несколько долгих мгновений, и она почувствовала, что боль прошла. Тогда она сама пошла ему навстречу, и вскоре они уже оба забыли обо всем.

— Тебе нравится? — спросил он.

— Да, — прошептала она дрожащим голосом.

— Ты хочешь еще? Хочешь глубже? Сильнее?

— Глубже, — прошептала она. Голос ее срывался на хрип. Его пальцы вцепились в ее ягодицы, когда он насаживал ее на свой член.

— Сильнее?

— Да, сильнее, Сет! — Она уже кричала. — Давай.

— Вот так?

— Да, да, еще. Трахай меня.

Ни он, ни она не могли больше сдерживаться. Они кончили вместе. Они кончали долго и бурно…

Когда она открыла глаза, то увидела его потное тело рядом со своим таким же потным телом. Они лежали на боку, глядя друг на друга. Она попыталась пошевелиться и не смогла. В ее теле не осталось ни сил, ни воли. Она просто лежала на полу с пустой головой. Сет встал и ушел в ванную. Она слышала, как в душе льется вода. Дверь открылась, он вышел из ванной и сел рядом с ней. От него пахло мылом.

— Я не могу пошевелиться, — прошептала она.

— Тебе нужно поесть. Она поморщилась:

— Горчицу со сморщенными яблоками?

— Нет. Я заказал еду, — заявил он с гордостью в голосе. — Там будет хлеб, картофельный салат, индейка, копченая говядина, ростбиф, ветчина. Нарезка из чеддера и швейцарский рулет. Какой-то фруктовый чай, ну, знаешь, такой, в пластиковых бутылках. И шоколадное пирожное с орехами.

Рейн подняла голову.

— Пирожное с орехами?

Он поднял ее на руки. Он явно был доволен собой.

— Да, двух видов. С миндалем и с сырной крошкой. — Он отнес ее на постель и аккуратно положил. — Я пойду сделаю тебе бутерброд. А потом немного посплю.

— Что-то я не помню, чтобы приглашала тебя остаться на ночь.

— Парень с девушкой частенько остаются вместе на ночь, — сказал он, укрывая ее одеялом. — Таковы условия официальных отношений. Нехорошо выставлять мужчину за дверь после того, как он заставил тебя кончить. Два раза.

Рейн выдала себя, захихикав.

— На самом деле надо бы тебя выставить за дверь. Просто так, чтобы преподать тебе урок.

— Ага. Все бы ничего, да только для этого тебе понадобится человек десять крепких парней с «узи»[12].

Рейн снова захихикала.

— Кроме того, кто будет кормить тебя бутербродами и пирожными, если ты меня выставишь?

— Ты несносен, — сказала она. — Ты и в самом деле бессовестный.

— Ты быстро учишься, крошка, — заметил Сет. Он посмотрел ей в глаза и перестал улыбаться. — Если бы ты действительно хотела, чтобы я ушел, я бы это почувствовал. Я бы ушел. Но ты же хочешь, чтобы я остался. И ты хотела, чтобы я взял тебя прямо на полу. И чтобы я вел себя как животное.

Она села, и одеяло съехало, оголив ее грудь.

— Не смей говорить мне, чего я хочу, Сет Маккей.

— Я не хотел тебя обидеть, не заводись. Она закрылась одеялом, заметив его взгляд.

— Я думала, что ты так себя вел, чтобы наказать меня зато, что я назвала тебя животным.

Его глаза расширились.

— Наказать тебя? Да нет же!

— Но мне именно так и казалось, по крайней мере вначале.

— Ты считаешь множественный оргазм наказанием? Нуты даешь!

Она едва не рассмеялась, увидев искреннее недоумение на его лице.

— Это здесь ни при чем.

— Как это ни при чем? Еще как при чем! Если ты считаешь это наказанием, то хотел бы я знать, что ты считаешь вознаграждением?

— Сет…

— Честно говоря, я не считаю, что ты меня оскорбила тем, что назвала животным. Наоборот. Это прозвучало как комплимент. Я завелся от этого.

Она схватила подушку и ударила его в грудь.

— Да тебя все заводит.

Он выхватил у нее подушку и забрался на кровать. Он посмотрел ей в глаза.

— Послушай, крошка, если я слишком странный, слишком агрессивный в постели, то ты только скажи, и я сбавлю обороты. Секс вовсе не обязательно должен быть диким и безумным. Если ты хочешь нежного секса при свечах, то я готов. Я буду белым и пушистым.

— Что-то не верится.

— Обещаю. Я умею быть белым и пушистым. Все, чего ты захочешь. Все.

Она кивнула. Он поднялся.

— Ладно, а сейчас отдохни, пока я готовлю тебе еду. — Он подобрал с пола джинсы и натянул их. — С чем тебе сделать бутерброды?

— Всего понемножку и горчицы.

— Чай лимонный или персиковый?

— Лимонный.

— Я мигом.

Дверь за ним закрылась, и Рейн осталась одна. Она смотрела в потолок, пытаясь понять, что с ней происходит. Хорошо это или плохо?

Парень. Он официально стал парнем Рейн Камерон.

Он несколько раз произнес это слово, пробуя его на вкус. Конечно, это было только прикрытие, зато какое непробиваемое прикрытие. Что может быть лучше для телохранителя, чем роль нового ревнивого парня? Никто теперь не посмеет виться вокруг нее.

Он чувствовал подъем сил, пока шел босиком на кухню. Сняв сумку с инструментами с верхней полки кладовки, он прислушался к звукам в доме. Ничего.

Он достал из сумки несколько маленьких маячков. Один он засунул в неиспользуемый кармашек бумажника. Затем он взял ее сумочку, достал складной нож и сделал надрез, после чего запихнул другой маячок туда. Достав иголку с ниткой из ремнабора, он аккуратно залатал дыру. Затем проделал то же самое с ее плащом.

Пока хватит, учитывая, что есть еще мобильник. Потом, когда будет больше времени, он достанет какой-нибудь электроники посложнее. Он поморщился, увидев свое отражение в зеркале. Какой из него парень для девушки?! Волосы торчком, недельная щетина. Пахнет потом. Одна из бывших подруг сказала ему как-то, что он бы выглядел привлекательно, если бы не был так похож на головореза. Когда он спросил, что именно ее пугает в нем, она сказала, подумав, что глаза.

Впрочем, те отношения долго не продлились. Насколько он помнил, та ночь была их последней ночью вместе. Он всмотрелся в свои глаза в зеркале. Они выглядели как всегда. Ну, может, прибавилось теней под ними. Рейн пока, слава Богу, не жаловалась.