Красавица в Эдинбурге - Люсилла Эндрюс

— Понимание может подождать. А мои ресницы — нет.

— Аликс, ты здесь? — Это был голос Робби. Он постучал в дверь. — Выходи и займись гостями!

— Боже, дай мне сил! — Я надела халат, открыла дверь и вытолкнула Катриону прямо к Робби. — Побеседуйте о добрых старых деньках, проведенных в Глазго, голубки! Я должна закончить одеваться!

Спустя несколько часов Робби поймал меня на кухне одну. Я готовила кофе.

— И какова же была цель этого неприятного маленького шоу?

— Самосохранение.

— Я тебя не понимаю.

— Да, не понимаешь. Но так как мы на самом деле не любим друг друга, разве это не хорошо? — Я налила еще молока. — Когда вы двое встретитесь в Кейтнессе, сможете поболтать о добрых старых деньках, проведенных в Эдинбурге.

Робби напрягся:

— Уилф хороший малый.

— Очень. Зачем ты приехал в Эдинбург?

— Как тебе отлично известно, для того, чтобы приобрести первоклассный акушерский опыт в первоклассном роддоме.

Я присела на кухонный стол.

— Акушерские услуги здесь превосходные, но я слышала, что и в Глазго они хороши.

Его румянец и злость усиливались.

— Ты же не хочешь сказать, будто я опустился до того, чтобы убегать от женщины.

— Бегать за ней. По довольно странному кругу. А она за тобой.

— Она не из-за меня сюда приехала! У нее здесь семья… — Робби осекся. — Друзья, — добавил он затем.

— У нее есть милая тетушка Элспес… но друзья? Тогда почему у нее не было ни одного свидания? Ни одного за четыре месяца? Ни одной жалкой чашечки кофе с местным парнем? С ее-то внешностью… Хочешь сказать, ее никто не приглашал? — Он не ответил. — Или что ты до сих пор влюблен в нее по уши? Если не влюблен, то почему тебе доставляет такое эротическое удовольствие смущать ее? Ты слишком пьян, чтобы осознать, сколько раз тискал меня сегодня вечером как раз в те моменты, когда мы попадались ей на глаза!

— Я совсем даже не пьяный, и ты знаешь — я нахожу тебя очень сексуальной…

— Перестань, Робби! Кроме нас двоих, здесь никого нет! После четырех месяцев нашего знакомства меня не надо убеждать в том, что ты неудовлетворенный гетеросексуал и что порой любая женщина лучше, чем полное ее отсутствие! Но ты не эксгибиционист, если только Катрионы нет рядом. Я не говорю, что она этого не заслужила. Возможно даже, сделала тебе пакость. Допускаю, ведь я слышала только твою версию. В одном ни капельки не сомневаюсь — бедняжка влюблена в тебя!

— Если она никогда не разговаривала с тобой обо мне, как ты можешь делать такое абсурдное заявление?

— Просто я женщина. Не стану притворяться, будто имею малейшее представление о том, как работают мозги мужчин, но девушек я понимаю. Я могу сказать, когда девушка любит и когда ненавидит. На моих глазах Катриона испытывала к тебе оба этих чувства. Я делила с ней квартиру целых четыре месяца. Даже если я не слишком хорошо знаю о ее прошлом, мне известно чертовски много о ее настоящем. А в настоящем она очень милая девушка, хотя и упрямая на удивление.

На лице Робби появилась безрадостная, еле заметная улыбка.

— Меня это не удивляет.

— Тогда прислушайся к моему совету. И когда встретишься с ней в Кейтнессе, а я уверена — вы встретитесь, каким бы большим ни был город, не пытайся больше ее смущать. Есть предел терпению. Не всем женщинам тактика маркиза де Сада нравится, даже если так считают многие мужчины.

— Я не позволю, чтобы меня называли садистом!

— Разве ты не говорил мне, что получил бы огромное удовольствие, если бы мог дать ей от ворот поворот? Каким словом обозначают извращенное удовольствие от жестокости?

— Ты прекрасно знаешь, что я просто выпускал пар! К тому же она со мной ни за что не станет встречаться!

— Тогда ты обречен на вечное целомудрие, дорогой. Пытался заставить себя полюбить меня. Подозреваю, ты предпримешь еще попытку с какой-нибудь красоткой, и результат будет таким же. Но если тебя это устраивает… Кофе готов. Дай мне, пожалуйста, поднос.

— Это — не то, что меня устраивает, Аликс. Это то, что у меня есть. — Робби передал мне поднос и затем очень тихо вздохнул. — Мне приятно слышать от тебя, что Катриона меня любит, даже если я ничего не могу изменить.

— Конечно можешь!

— Боже, девочка! — Его голос дрожал. — Думаешь, если бы я мог, я бы не сделал этого? — Робби бросил взгляд через плечо, когда открылась дверь. — Хочешь кофе, Уилф? Несем!

Вечеринка закончилась неизбежной оргией. Все целовались и обнимались друг с другом.

— В такие моменты я всегда плачу, — объяснила я миссис Дункан.

— Я тоже, милочка. — Она вытерла глаза и отвела меня в сторонку. — Не спрашивайте, какая важная птичка нашептала мне на ухо, потому что эта информация не для огласки. Поверьте мне, вы все можете не волноваться. Я очень довольна, ведь вы отлично поработали. Не буду говорить «до свидания», так как не люблю эти слова, но, если вы когда-нибудь решите вернуться в Эдинбург, я буду рада вновь увидеть вас. Так, и куда запропастился мой благоверный? А, вот ты где, дорогой! Спасибо вам за прекрасную вечеринку, и удачи на будущее. Всего доброго!

Мне пришлось проводить всех гостей. Затем мы шестеро попраздновали, что называется, в узком кругу и принялись за уборку квартиры и сбор вещей. Уилф собирался заехать за Джемми в восемь, а я зарезервировала себе билет на утренний поезд. Мне было проще и дешевле остаться с Басси и отправиться с ним в Ливерпуль в субботу, но та поездка с Чарли расставила для меня все точки над «i». Я хотела убраться отсюда как можно скорее. Сначала я влюбилась в Эдинбург, а теперь и в мужчину в этом славном городе. И единственное, что мне оставалось, — уехать. Перспектива объяснять все Басси меня страшила, но, как только я заявила о своем желании вернуться домой, он сказал, что тоже всегда ощущал позывы к самоубийству после экзаменов.

Спать мы легли только после пяти утра. В десять минут восьмого приехал Уилф. Катриона в это время одевалась, а Джемми и я завтракали. Мы уже загрузили машину к тому моменту, когда спустилась Катриона. Она выглядела так, словно ее пропустили через соковыжималку.

Утро выдалось прохладным и туманным. Моросящий дождик медленно стекал с высоких зданий, подобно слезам, пока Катриона и я возвращались домой.

— Не могу поверить, что все закончилось, — пробормотала она.

Я болтала о Джемми и Уилфе и, входя в дом, даже не взглянула на боковую дверь.

— Думаю, у этих двоих гораздо больше шансов на успех, чем у большинства. Они с ума сходят друг по другу, при том что на самом деле совсем даже и не сходят с ума. Десять, двадцать, тридцать лет спустя они будут точно такими же. Джем по-прежнему будет говорить: «Чертов тупица! И почему только я вышла за тебя замуж?» А Уилф будет отвечать: «Я понравился тебе с самого первого взгляда, любимая. Так же, как и ты мне». — Пока мы поднимались по лестнице, я рассматривала ее профиль, и не случайно он напомнил мне о Чарльзе. Присутствие Чарльза в моих мыслях было столь значительным, как если бы он шел рядом. С этим я ничего поделать не могла, но кое-что могла предпринять… или попытаться. — Вы тоже понравились друг другу с самого первого взгляда, ты и Робби? И что пошло не так? Или это все еще не моего ума дело?