Жених моей матери - Ольга Борискова

— Я больше не позволю тебе прятаться, — серьёзно и тихо сказал он. — Никуда от меня больше не денешься.

— Я и не собираюсь, — улыбнулась я грустно. И куда я от него? Никуда…

— Вот и хорошо. — Он спрятал мою кисть в своей ладони. За окном послышался какой-то шорох, и я посмотрела на стекло. Капли… Одна, вторая, третья… Внезапный раскат грома огласил окрестности тихим рокотом, и струи зарядили по окну со всей силы. Как зачарованная, я смотрела на внезапно начавшийся ливень… Дождь… Он словно смывал старое, прошлое. Откинув одеяло, я встала и, подойдя к окну, выглянула на улицу. Ещё десять минут назад ничего не предвещало этого, а теперь асфальт, деревья, кустарники — всё было мокрым. Дождь словно смывал со всего пыль, ту самую серую грязь, от которой мне так хотелось отмыться. Начало новой, чистой жизни…

Руслан подошёл ко мне со спины и тоже посмотрел на улицу. Приоткрыл створку пластикового окна, и в комнату тут же ворвался ветер, принёсший с собой запах озона. Я шумно вдохнула полной грудью и тут же почувствовала прикосновение губ к шее. Прикрыла глаза и выдохнула. Руслан целовал мои волосы, мой затылок, а внутри меня с невыносимой скоростью закручивались водовороты — точно такие же водовороты, что несли с собой грязь к решёткам водостока.

— Пожалуйста, Руслан, — прошептала я, и он замер, отстранился.

Я разочарованно застонала — похоже, он понял меня совсем неправильно. Развернулась к нему и, взяв за руку, положила ладонь себе между ног. Посмотрела Руслану в глаза и выдохнула.

Зрачки его мигом потемнели и расширились, во взгляде появился вопрос.

— Пожалуйста, — прошептала я. — Мне это сейчас нужно.

Он тут же накрыл ладонями мои плечи, жадно вдохнул и прижался губами к пульсирующей венке на моей шее. Я упёрлась локтями в подоконник, склонила голову. Меня немного вело, стоять было тяжело, но мне действительно было это нужно. Нужно чувствовать, нужно знать, что я не разучилась чувствовать, любить, хотеть. Развязав на мне больничный халат, Руслан спустил его с плеч. Я ощутила его губы на позвоночнике, на лопатках и тут же застонала, вдыхая пропитанный дождём воздух полной грудью. Меня накрывало отчаянием, смешанным с безумной нежностью. Меня разрывало от бури чувств, томящихся в сердце. Пальцы Руслана прошлись по моим бокам, ладони оказались на ягодицах. Сжав мой зад, он шумно выдохнул у моего уха, прикусил кожу. Я услышала, как опускается вниз молния его ширинки, как тихонько позвякивает пряжка ремня и сильнее прогнулась в спине, подставляя ему себя. Пальцы его резко проникли внутрь, и я вскрикнула одновременно с новым раскатом грома.

— Черт тебя дери… — услышала я сдавленный, сиплый голос Руслана, и тихонько засмеялась. С каждым его движением я словно оживала. Подалась назад, задвигала бёдрами, насаживаясь на него всё сильнее и сильнее, до судороги, до боли. Внутри меня всё скручивалось и пульсировало, между ног было мокро, хотя он почти не прикасался ко мне. Это возбуждение было болезненным и в то же время каким-то освободительным. Словно бы я вся извелась без него, а теперь… теперь снова могла дышать.

— Леська… — выдохнул Руслан, сдавливая мою грудь. — Какая же ты сладкая…

— Очень сладкая, — подтвердила я. — И буду ещё слаще, если ты наконец…

Он глухо зарычал, пальцы его исчезли, а в следующую секунду вместо них я почувствовала всего его — твёрдого, мощного, большого. Закричала в голос и резко подалась навстречу. Плечо разболелось сильнее, но я хотела этой боли. Она оживляла меня. Да, я снова чувствовала себя живой. На подоконник, шурша крыльями, вернулся голубь. Удивлённо заглянул оранжевым глазом в палату и, какой-то испуганный, слетел обратно. Я тихонько засмеялась и издала долгий, протяжный стон.

— Ты чего? — сипло спросил Руслан.

— За нами подсматривают, — подаваясь ему навстречу, застонала я.

Кажется, он ни хрена не понял, только усилил темп, и я, окончательно перестав соображать, поплыла, словно бумажный кораблик по первому весеннему ручейку. Голова моя болталась из стороны в сторону, волосы рассыпались по белому подоконнику, край которого я сжимала побелевшими пальцами. Влажные шлепки наших тел наполняли палату размеренно и громко, а я молилась только об одном — чтобы в самый ответственный момент сюда не вошла какая-нибудь незадачливая медсестричка. Ведь дверь, кажется, мы так и не закрыли…

— Я люблю тебя! — Рыкнул Руслан мне в самое ухо, вдалбливаясь в меня со всей силы.

Я чувствовала, как внутри меня всё стягивается. Ещё немного, один шлепок, второй… Раскаты грома приближались, в темнеющем небе блестели молнии, а дождь лупил по стеклу, как безумный. Я закричала, выгнулась, схватилась за руки Руслана. Всё во мне завибрировало, в животе стянулась и выпрямилась пружина. Мне стало и жарко, и холодно одновременно. Я была этим самым громом, и дождём, и водой, и запахом озона. И Руслан был тем же. Мы были стихией — неподвластной человеку, неподконтрольной, и вместе с тем мы были простыми людьми. Простыми людьми, ищущими в этой жизни самого обычного счастья.



— Я люблю тебя, Руслан, — выдохнула я, разворачиваясь в его объятьях. Бёдра мои были влажными и липкими от нашего общего желания, внутри всё пылало, между ног болело. Грудь стала чувствительной, соски торчали. Влажным телом я прижалась к нему и вдохнула его запах — одеколон и запах моего мужчины. Лизнула его чуть солёную кожу и наконец смогла расслабиться.

— И я люблю тебя, моя невыносимая девчонка, — усмехнулся он и погладил моё скрытое повязкой плечо.

Я застонала, переступила с ноги на ногу и пошатнулась от слабости.

— Если узнает твой лечащий врач… — засмеялся Руслан.

Я тоже потихоньку засмеялась и, дотянувшись до его брюк, подтянула их к верху. Помогла ему застегнуть ширинку.

— Мы ему не скажем, — прошептала я. — Мы никому не скажем…

Олеся

Зима в этом году выдалась снежная и очень холодная. Признаться честно, мне всегда было больше по душе лето с его солнечными днями и тёплыми бархатными ночами, но в таких холодных зимах имелась своя прелесть. И особенно хорошо прелесть эту я чувствовала сейчас. Сидя на полу перед камином, я разбирала коробку с новогодними игрушками. Несколько дней назад мы с Русланам заехали в специализированный магазин и набрали столько всего… Шарики, колокольчики, мишура! Я чувствовала себя маленькой девочкой, попавшей в собственную сказку! Приподняв шарик из тёмного стекла, украшенный улиткообразным рисунком из золотистых блёсток, я посмотрела на него в свете огня. Услышала позади неразборчивое бурчание и обернулась.

Руслан, чем-то явно озадаченный, стоял посреди гостиной и чесал голову, а возле него, приваленная к стене, была огромная ёлка. Я улыбнулась. Уж никак не ожидала, что это вызовет у него трудности, однако…

— Тебе помочь, любимый? — сладко пропела я, не скрывая издёвки в голосе.

Руслан глянул на меня волком и отмахнулся. Я усмехнулась. Идея провести новогодние праздники, а по совместительству и наш медовый месяц тут, в домике, где когда-то я впервые испытала огромное счастье, ему пришлась не по душе, но в конечном итоге он сдался. Правда, время от времени ходил и поглядывал на меня косо, недоумевая, как же я могла променять отдых на европейском курорте вот на это всё. Могла, ещё как могла! Поймав на себе очередной хмурый взгляд Руслана, я сдавленно хихикнула и послала ему воздушный поцелуй. Он только качнул головой и продолжил крепить ель. Повернувшись к нему, я упёрлась подбородком в колени. Посмотрела на свою руку, где в мягком отсвете огня поблёскивало тонкое жёлтое колечко с большим камнем. Олеся Агатова… Порой мне и не верилось, что это случилось. Но факт оставался фактом — неделю назад я вышла замуж за Руслана. Гостей на свадьбе не было — только мы вдвоём. А потом этот домик…