Призыв - дело серьезное. Ошибка в ритуале - Любовь Черникова

— Хотел, но не спросил. Сорвался, — откровенничает мой… жених? — Но и она меня тоже не спрашивала, так что тут все по-честному.

Слушаю его и не понимаю: шутит, или всерьез? А в голове так и звучит: «Теперь мы квиты». Вот это к чему!

Но как? Как такое могло случиться? Может, я неверно перевела описание ритуала в Гримуаре? Ошиблась где-то с линиями? Символ неправильно нарисовала?

Или здесь дело вовсе не в ритуале призыва?

Галстук! Что я вообще о нем знаю? Только то, что рассказала тетушка Марджери. Призыватель-бытовик по образованию, она считала, что это артефакт абсолютного подчинения, никогда им не пользовалась и просила меня тоже не трогать, пока не получу диплом. Вроде как это будет подарок на окончание академии.

Нет прямо она ни разу этого говорила, но почему-то я так привыкла считать. И когда его крала, оправдывала свой неприглядный поступок тем, что раз он все равно для меня, почему бы не взять его сейчас, когда он особенно нужен?

А еще Арес надел мне на шею какой-то кулон. И то, и другое в итоге исчезло. Превратилось в… брачные метки?!

Не выдержав напряжения, бросаюсь к Дарро, чтобы убедиться, что это не сон. Хоть бы мне все просто приснилось. Пусть это будет просто дурацкий розыгрыш! Почти забравшись ему на колени, оттягиваю ворот футболки. Касаюсь пальцами кожи в том месте, где галстук превратился в татуировку.

Крылатое солнце тут же проступает, словно того и ждало. Ярко вспыхивает и светится. И мое — тоже!

— Ирис, что ты делаешь! — пытается остановить меня некромант. И добавляет как-то сочувственно: — Ирис…

Буря чувств. Шквал. Удар цунами. Стук сердца в ушах. Мне кажется, что я слепну или теряю сознание. Тихий обреченный стон. Мой, но как будто бы со стороны. Плечи мужчины каменеют под моими руками. Он и сам превращается в статую. Даже закрывает глаза и до скрипа впивается пальцами в плотную обивку дивана. Только сердце стучит все громче и быстрее. Его стук отдается у меня в ушах и, почему-то в пустом желудке…

— Он прав. Тебе не стоит ко мне прикасаться, дайири. Это может плохо закончиться. — Голос Ареса звучит хрипло, дыхание учащенное и прерывистое. Горячее. — Уводи ее, некромант. Сейчас!

Звучит как команда или приказ, и Тамбертон-Эрю даже не пытается ослушаться. Обхватывает меня за талию, снимая с моего… почти мужа?

Или уже мужа? Нет, все же, наверное, еще жениха, раз он назвал меня невестой? Выносит из гостиной прочь и только в коридоре ставит на ноги. Но на этом не останавливается и тянет за руку, спеша убраться из мужского крыла. Вниз по лестнице и дальше. И с каждым шагом меня отпускает.

— Что значит — дайири? — почему-то меня интересует именно этот вопрос, когда в голове слегка проясняется. — И что это такое было со мной? С нами?

Вопросы скорее риторические, но некромант отвечает, пожимая плечами:

— Все просто. Похоже, ты — его истинная пара.

— Но я ведь даже не знаю Ареса!

— Это уже не важно, как ты понимаешь.

Гас внезапно останавливается, и разворачивает меня к себе лицом. Держит за плечи:

— А хочешь, проверим? Прямо сейчас, — его глаза горят безумным огнем. Впервые вижу в них такое выражение. — Заодно и выясним, кто тебе в мужья достался? Или в женихи? — кажется некромант тоже еще не определился с понятиями.

— Как именно? — признаться, я заинтригована.

— Сейчас я тебя поцелую. И, если ты действительно его истинная, он придет в боевой форме. Только вряд ли я это переживу.

В том, что не переживет, даже не сомневаюсь. «Если кто-нибудь тебя коснется. Узнаю, приду и сверну голову», — слова, что Арес сказал мне вчера, и я склонна верить, что так оно и будет.

Не дожидаясь моего согласия, некромант наклоняется к моим губам, но я ловко уворачиваюсь, подставляя щеку.

— Сдурел?!

— Вот видишь, ты уже с ним заодно, хотя и сама не подозреваешь об этом, — шутит он. — Теперь я точно проиграл. По всем фронтам.

Кривая улыбка искажает красивые губы некроманта. В топазовых глазах таится грусть. Поднимаю руку и глажу его по щеке, одновременно понимая, что не чувствую того же, что будит во мне призванный мной же светлый.

— Прости, Гас. Я была в тебя влюблена, но ты так долго меня не замечал…

В горле формируется противный ком.

— Идиот, — согласно улыбается Тамбертон-Экрю и вдруг подмигивает, касаясь моего носа кончиком пальца: — Друзья?

— Друзья, — киваю и улыбаюсь в ответ, но подлые слезы проливаются двумя влажными дорожками. Зло щиплют щеки.

С тихим вздохом некромант прижимает меня к груди, успокаивая, точно ребенка. Я благодарна ему за эту поддержку.

— Прости за то, что я наговорил тебе в комнате.

— Требую сатисфакции! — ворчу ему куда-то в плечо.

— Только больше никаких дуэлей! — предупреждает парень.

— Никаких дуэлей, — легко соглашаюсь. — Пирожков с малиной и шокола будет достаточно.

— А ты изверг! Малину-то сейчас не достать. Но договорились.

Приглушенно смеюсь ему в куртку.

— Эй, сладкая парочка! А я вас повсюду ищу! — это Рыжий. — Гейл обещала меня проклясть энурезом на неделю, если я не притащу вас в Большой зал немедленно!

— Экзамен! — восклицаем с некромантом хором, отодвигаясь друг от друга.

В Большой зал, где обычно проходят всякие собрания, мы слегка запаздываем. Появляемся как раз к тому моменту, когда речь мистресс Войси-Лауди в самом разгаре. Позади ректорши на сцене для выступлений собрались деканы всех факультетов и какие-то незнакомые маги.

Комиссия? Наблюдатели?

Пригибаясь и прячась за спинами адептов, пробираемся к проклятийнице. Я не особенно стараюсь, вроде как и не за чем с моим-то невеликим ростом. А вот долговязый Тамбертон-Экрю даже так слишком заметен. Кто-то в задних рядах оборачивается, неодобрительно бурча. Декан некромантов молча показывает кулак со сцены, и Гас тихо ругается, предвкушая грядущую взбучку.

Гейл Мандрейдж стоит особняком позади всех, что сильно облегчает задачу по ее поиску.

— Где это вас носит? — шипит она, и пристально смотрит.

На меня и смотрит. И, без сомнений, замечает покрасневшие от недавних слез глаза, но только качает головой. Сейчас не до вопросов, но позже мне не отвертеться.

— Что-то важное пропустили? — интересуется некромант.

— Вроде нет. Тш-ш-ш!

— И главное событие, — многозначительно провозглашает Стерва. Сегодня она без своих обычных темных очков, и всем видны ее глаза, лучащиеся торжеством. — Эти выпускные экзамены вместе с вами будет сдавать император Ридрих Ронн Первый! — ректорша замолкает, давая переварить эту новость адептам.