Влюбленный горец - Донна Грант

Маркейл стала сосредоточенно вслушиваться в него. Ничего, кроме отдельных слов, уловить не удавалось, зато она поняла, что пели на кельтском.

Однако общий смысл ускользал.

Куин поцеловал ее в шею, напомнив тем самым, что она обнажена, а Дункан с Арраном могут войти в любую минуту. Пение оборвалось, Маркейл села, выпрямившись, и огляделась в поисках платья.

— Сейчас они не станут нас беспокоить.

Куин понимающе улыбался.

Она нахмурилась, вспомнив, какие страстные звуки издавала.

— Значит, они слышали нас?

Смех Куина прозвучал для нее музыкой.

— Понятия не имею, и мне все равно. А тебе?

— А мне нет. Все, чем мы занимались — наше личное дело.

— Все так. Только это место не наше личное.

Обдумав его слова, Маркейл пожала плечами. Она, может, больше никогда не увидит дневного света. Никто не знает, сколько дней ей осталось жить. Тогда почему кому-то в глубине этой горы может быть не все равно, что они с Куином занимаются любовью?

— Пожалуй, ты прав, — согласилась она. — Я думаю, мне это тоже безразлично.

— Врушка, — сказал он и чмокнул ее в губы. — Мне нравится твоя застенчивость. От этого еще больше хочется любить тебя, пока ты не начнешь выкрикивать мое имя.

От этой мысли ее кинуло в дрожь.

— Правда?

— Ты же знаешь, что это правда.

Она тихо засмеялась, когда Куин привлек ее к себе, и они снова улеглись на плиту лицом друг к другу.

Харон отвел глаза. Он не в силах был смотреть на то, что произойдет между ними дальше. Но и не смотреть тоже не мог.

То, как они касались друг друга, как смотрели друг на друга, очень отличалось от того, что ему приходилось наблюдать раньше. В этом ощущалась магия. И Харон понимал, что в его жизни такого не случится никогда.

Он повернулся спиной к их пещере и побрел к себе. Его мысли крутились вокруг признания Маркейл о заклинании, которое скует его бога.

Двести с лишним лет собственной жизни научили его не заключать союзов с теми, кто обречен на поражение. Он не мог пойти против Дейрдре, обладавшей такой мощью. Однако в предложении Маркейл содержалось то, что требовалось ему больше всего.

Он собирался поговорить об этом с Куином и обрадовался, когда разговор не состоялся. У него возник свой собственный план. Харон всего добивался сам раньше, добьется всего сам и сейчас.

После вселенского зла, которому Куин стал свидетелем, находясь в лапах Уильяма, держать в своих объятиях Маркейл было как восстановление вселенской справедливости. Она загородила собой всю злобу, напомнив, что в мире существует доброта.

— Как ты? — спросила она.

Уже собравшись кивнуть, он остановился.

— Я могу выдержать любые мучения, любые пытки, кроме тех, что увидел сегодня. Знать, что Йена терзают из-за меня, — это было за гранью.

Маркейл переплела свои пальцы с его.

— Не могу даже представить, через что тебе пришлось пройти. Они больше не тронут Йена?

— Тронут. Это ведь Дейрдре.

— Значит, нам это не сулит ничего хорошего.

Куин поднял ее руку к губам и поцеловал.

— Я не отдам им тебя.

Он был тверд в своем намерении, не важно, поверила она ему или нет.

— Я знаю, — откликнулась Маркейл. — Как странно, что все может измениться в один миг. Еще на прошлой неделе я сокрушалось оттого, что жизнь моя — сплошная скука. Каждый день я занималась одними и теми же делами, не заглядывая далеко вперед. Я жила одна и, наверное, в одиночестве провела бы остаток жизни.

— Сейчас ты не одинока.

Она улыбнулась.

— Сейчас — нет. Меня кинули сюда, и теперь мое единственное желание — вернуться назад в свой дом, изо дня в день заниматься обыденными делами в саду, собирать и сушить травы, практиковаться в заклинаниях. Я не представляла, насколько прекрасна жизнь, пока не очутилась здесь. Странно, правда?

— Ничего странного. Три столетия я жил на ножах со своими братьями, потому что не знал, куда деться от собственной ярости и от чувства вины. Надо было слушаться их.

— Ах, у тебя еще будет масса шансов исправиться, — усмехнулась она.

— Разве? Я так не думаю.

Не хотелось портить момент, но он должен был дать ей понять, что они не останутся вместе надолго.

От этой мысли ему стало плохо, но это была правда. Ему нужна была уверенность, что никто больше не пострадает из-за него. И он сможет добиться этого, только перейдя на сторону Дейрдре.

— Не говори так, — прошептала она.

Куин погладил ее по щеке.

— Очень хочется найти какой-то выход, но его нет.

Она быстро заморгала.

— Когда я была маленькой, у меня жил кот. Такой здоровенный, черный, как ночь, котище, с немыслимо зелеными глазами. Он был мой главный защитник.

Куин слушал, понимая, что ей захотелось сменить тему.

— Правда?

— Правда. Я подобрала его совсем котенком. Когда он вырос, стал пропадать, как это бывает с котами, но всегда возвращался. Иногда приходил таким израненным, что я сомневалась, выживет ли он. Хорошо хоть бабушка с помощью магии выхаживала его.

— И что с ним случилось?

— Два года назад зимой, ночью, умер у меня на руках. Когда он начал стареть, стал все реже уходить из дому. У него появилась привычка спать в моей постели. Свернется в клубок и спит в ногах. — Она неожиданно рассмеялась. — Я засыпала, только когда слышала, как он мурлычет.

В ее голосе прозвучала такая грусть, что он почувствовал себя не в своей тарелке. За всю жизнь она потеряла столько близких, что ему захотелось оградить ее от новых страданий.

— Однажды утром я проснулась от его хрипа. Стало понятно, что пришел его час. Он жил долго, но я не была готова распрощаться с ним. Бедняга мучился несколько дней, я пыталась сделать что-то, но не смогла накопить в себе магию, чтобы облегчить ему страдания. Через три дня его не стало.

Куин не знал, что сказать, и даже не понимал, зачем она поведала ему эту трогательную историю.

Бирюзовые глаза Маркейл были полны слез.

— У меня нет способа контролировать магическую силу, Куин. Больше всего на свете мне хочется помочь тебе и передать заклинание, чтобы сковать твоего бога, но я не могу.

Склонив ее голову себе на плечо, Куин вздохнул. Он слишком хорошо понимал, как ему необходима помощь, чтобы удержать под контролем происходящее. Но единственным, кто мог это сделать, была Дейрдре. К ней сходились все нити, и отдавать их она не собиралась.