Сэндитон - Джейн Остин

Легкий румянец и смущенная улыбка на лице Шарлотты стали невольным ответом на этот неожиданный и изысканный комплимент. Неужели все эти хлопоты Сиднея о перераспределении мест могли быть как-то связаны с ней? Ей так не хотелось верить, что у него была какая-то иная цель. Наблюдая за его интригами и искусными маневрами, попытками представить себя в лучшем свете, отмечая его самоуверенную настойчивость, Шарлотта видела, что Сидней Паркер всегда добивается своего. Почему он так настойчиво добивался ее, стремился быть приятным ей? Очевидно, за этим стоял какой-то скрытый мотив.

– Благодарю, мистер Паркер, я тронута Вашей речью, – сказала она, стараясь быть спокойной и невозмутимой. – Но, к сожалению, я предпочитаю услышать правду.

– Какая же вы проницательная молодая женщина. Вас совершенно невозможно провести, – вздохнул Сидней.

– Я просто думаю, что во лжи нет необходимости.

– Нет необходимости? О, не могу с этим согласиться. Ложь часто очень полезна. Я сам частенько прибегаю к ней. Но давайте, не будем ссориться по этому поводу. На самом деле, я совсем не против того, чтобы сказать вам правду.

После этих слов Сидней замолчал и отвел взгляд, он долго не поднимал глаза и задумчиво смотрел на гривы своих коней, Шарлотте показалось, что он опять лукавит и на ходу сочиняет для нее какую-то новую небылицу.

– Так, что же вы скажете? – спросила она с любопытством.

– Да, конечно, я готов все рассказать вам, – улыбнулся Сидней – Я только думаю, с чего лучше начать. Ну, так вот, … я совершенно ничего не смыслю в этих колесах и еще, насколько мне известно, с экипажем брата не случилось ничего серьезного. За небольшое денежное вознаграждение Парсонс согласился поработать с лошадьми и встретить нас на обратном пути у колесного мастера. Генри, действительно, не очень любит путешествовать, но сегодня я подобрал для него приятного компаньона, и он с радостью согласился. В Бриншоре у меня будет возможность поблагодарить мисс Бриртон за ее несравненную услугу.

– Какую услугу? – спросила Шарлотта с подозрением. Она еще не была полностью уверена в том, что Сидней и теперь говорил правду, но была готова очень внимательно выслушать его.

– Мисс Хейвуд, поскольку Вы тонко чувствующая и… разумная девушка, то не стану скрывать, что на самом деле сегодняшний день для экскурсии в Бриншор выбрал я, а не моя сестра Диана, как могло показаться. И для этого у меня были особые причины: как раз сегодня – день свадьбы кузины Генри. Я очень хотел, чтобы он перенес эту его беду стойко и не мог оставить его одного в окружении незнакомых, которые случайным словом могли вывести его из хрупкого душевного равновесия.

– Вчера утром, за завтраком, Генри как-то внезапно очнулся от своей обычной рассеянности и сказал, что мисс Бриртон – очаровательная девушка. Перед этим я целый час говорил ему о ней, но, всё-таки не зря, хоть на минуту, но я смог привлечь его внимание к другой женщине. Завтра постараюсь увеличить этот рекорд до двух минут.

– По-моему, Вам не стоит поощрять дружбу между мисс Бриртон и мистером Бруденаллом, – возразила Шарлотта. Она никак не могла прийти в себя, узнав о готовящемся побеге и не сомневалась, что вмешательство настойчивого Сиднея и покинутого Генри могут привести к непредсказуемым последствиям. Но не сказала Сиднею об этом не слова. Конечно, он мог заметить, что сэр Эдвард влюблен в Клару и, вероятно, находил удовольствие, провоцируя его. Но вряд ли знал, что у них всё настолько серьезно, что Клара даже согласилась на побег. Если бы Сидней знал об этом, то не стал бы сводить Клару с Генри. Так рассуждала Шарлотта, стараясь случайно не сказать лишнего своему проницательному попутчику, и поэтому добавила лишь отвлеченную фразу:

– Может быть, Вам не стоит играть на лучших чувствах мистера Бруденалла в последний месяц его пребывания в Англии.

– Нет-нет, это не игра, – возразил Сидней. Генри не способен так быстро забыть одну юную леди и увлечься другой. Он любил свою кузину десять лет. Следующие десять лет он, возможно, будет грустить о ней. Хотя, по-моему, хватило бы и десяти месяцев. Ну а за десять дней, которые остаются в его распоряжении, просто невероятно, чтобы с ним произошли такие серьезные перемены. Этого времени в лучшем случае хватит на то, чтобы обратить внимание на другую очаровательную молодую женщину и понять, что свет не сошелся клином на его кузине. И чем дольше он будет лицезреть очаровательную мисс Бриртон, тем скорее прозреет, – уверенно сказал Сидней.

Возражения Шарлотты приводили к обратному эффекту. Он с горячностью доказывал ей преимущества своего нового плана и незаменимость в нем мисс Бриртон. Шарлотта не могла не согласиться, что в ней было свое особое очарование, но всё-таки не одобряла выбор Сиднея, поэтому предприняла новую попытку открыть ему глаза на происходящее.

– По-моему, не совсем честно толкать в объятья друг другу мистера Бруденалла и мисс Бриртон? – упорно настаивала она. – Оставляя их один на один целый день…

– Дорогая мисс Хейвуд, я ни в коем случае не предлагаю Вам принимать участие в сватовстве или, Боже упаси, сводничестве, – воскликнул Сидней, делая вид, что поражен этой мыслью. – Вы думаете, что Генри и Клара смогут долго оставаться друзьями? Это всего лишь временная мера… для моего собственного удобства. И я обещаю, что ни к чему дурному это не приведет. Генри, сейчас не способен полюбить другую женщину. Что же касается мисс Бриртон, то я знаю, она жалеет его всем сердцем. Но ей надо стать как минимум его кузиной, чтобы вызвать у Генри ответные чувства, когда он так подавлен неразделенной любовью или хотя бы найти удовольствие в скучной беседе с ним.

Шарлотта попыталась снова возразить Сиднею, но вдруг подумала, что в его затее есть рациональное зерно, возможно, мистер Бруденалл сумеет отвлечь Клару от ее еще недостаточно твердого намерения бежать с сэром Эдвардом. И хотя она не собиралась помогать Сиднею в этом деле, но отговаривать его больше не стала, согласившись на роль молчаливого свидетеля.

– Ну что же, я бы посоветовала в таком случае запастись осмотрительностью, а не оптимизмом, – добавила она. И это прозвучало как неуверенное предостережение.

– Так я и знал, – рассмеялся Сидней. – Это как раз тот совет, который я от вас ожидал. Осмотрительность превыше всего. Мисс Хейвуд, Вы будете возражать, если я пущу коней галопом на этом соблазнительном участке дороги?

Шарлотта одобрительно улыбнулась, не возразив против смены темы разговора. Ее немного обижало, что Сидней, как ей казалось, видел в ней трусливое существо, хотя ее нисколько не пугала скорость, с которой они понеслись вперед. Его лошади были свежи и возбуждены, переходя на галоп, а он, казалось, искусно управлял ими, дав сначала полную свободу на отличном прямом участке пути, а затем ловко притормозив их бег.

– Тпру, мои красавцы, это вам не бегство.

– Бегство?

Это слово поразило ее. Шарлотта взглянула на него с искренним недоумением.

– Да, бегство. Вас это удивило? – спросил он непринужденно. – Знаете, в таких случаях лошади бегут очень быстро: чтобы убежать от разъяренных родителей. Это вносит какое-то новое ощущение в пути. Громкий и резвый топот копыт – это дорожная романтика. – Он взглянул на ее лицо, довольно удивленный выражением сдержанного протеста. – Бегство или скачки. Может быть, вы предпочитаете, чтобы я сказал: «Тпру, эй вы, это вам не скачки?»