Альт-летчик - Комбат Найтов

10 октября учебно-тренировочный самолет под моим управлением приводнился у селения Разлив. Через десять минут мы взлетели и сели у водонапорной башни напротив «Крестов». Обогнули «излучину» и подошли к небольшому причалу на задней стороне Смольного дворца. Небольшой отряд моряков и рабочих ожидал нашего прилета. Я попрощался с Владимиром Ильичом и, пройдя под Больше-Охтинским мостом, разогнался и взлетел с Невы. Через 12 минут первый военный гарнизон бывшей Императорской, бывшей Российской, армии перешел под мое командование: я и три отряда Красной гвардии заняли аэродром и здания бывшей Гатчинской офицерской школы. Боя не было. Большинство инструкторов и курсантов школы уже были распропагандированы и добровольно перешли на службу в первый авиаотряд. Несогласные были, но они, под любым предлогом, в тот день были отправлены из школы с каким-нибудь заданием или отпущены домой. Вечером 11 октября, по старому стилю, Временное правительство России было низложено, а флотская радиостанция передала сообщение об этом всему миру. Россия услышала первые декреты Советской власти: Декрет о мире, Декрет о земле и Декрет об армейских революционных комитетах. А на следующий день II съезд Советов утвердил состав Советского правительства, Совета Народных Комиссаров. Моя фамилия там фигурировала трижды: народный комиссар авиационной промышленности, народный комиссар воздушного флота и член Военно-революционного комитета, командующий военно-воздушными силами страны. 11 октября советская власть была установлена в Омске, через полчаса после низложения Временного правительства, и наши отряды двинулись на восток и на запад, нарушая связь, управление и выбивая у наших противников инициативу «непризнания Октябрьского переворота». Советы, организованные самим Временным правительством, с подачи большевиков, давным-давно значительно «полевели» и были организующей силой революции. Получив минимальную помощь от организованных нами боевых отрядов, Советы быстро и мирно брали власть в свои руки, тем более что на совещании в Омске офицеры болтали даже слишком много. Структура их организации была раскрыта еще в сентябре и, после краха «корниловского мятежа», просто распалась. Опять-таки, большевики были той силой, которая остановила движение Корнилова в сторону Петрограда. 14 октября 1-й отряд совершил свой первый боевой вылет. Нам позвонил командующий Северо-Западным фронтом генерал от инфантерии Черемисин и сообщил, что через Псков, где находился его штаб, прошло несколько эшелонов с казаками 3-го конного корпуса генерала Краснова, вместе с ними на Петроград следует «главнокомандующий» Керенский. Всего в их составе десять сотен казаков, 600 юнкеров и впереди следует бронепоезд. По времени должны подходить к Луге. Этих сведений вполне мне хватило! На перегоне между станциями Луга и Толмачево-1, точнее, после разъезда 131 км, мы обнаружили бронепоезд, и положили перед ним 100-килограммовку, прямо между рельсов, завернув их в бараний рог. Краснов принимал участие в «корниловском мятеже», но не был даже арестован. Зная то обстоятельство, что впоследствии он поддерживал даже Адольфа, я воспользовался интересной особенностью Императорской армии: при формировании воинского эшелона подают «теплушки» для личного состава, а командному составу предоставляют купейные вагоны. Оружие у нас не слишком избирательное, были попадания и по казачьим вагонам, но все восемь эшелонов получили как минимум одну-две 25-килограммовки и обстрел из пулеметов крыш купейных вагонов. Казаки у Краснова были фронтовиками, но немцы бомбоштурмовые удары по эшелонам никогда не наносили, у них самолетов таких не было. Так что рейд на Петроград нами был сорван еще на левом берегу Луги. Бронепоезд сошел с рельсов, два вагона и паровоз перевернулись, а движение остальных было парализовано, и казаки отказались выполнять команды командиров. Большая часть из них драпанули обратно в Лугу, благо недалеко и лес. Краснов тяжело ранен, а Керенский получил осколок в ягодицу. Со станции Луга через час пришла длиннейшая телеграмма на мое имя, в которой мне грозили и военным трибуналом, и невероятными мучениями, подписанная Красновым, на самом деле писал полковник Гусельщиков. В ответ я послал им телеграмму, в которой написал, что первый налет был избирательным, и били мы только по вагонам командиров, а вот второй налет, который они увидят через несколько минут, будет «показательным»: что произойдет с теми, кто пойдет против Советской власти. К моменту нашего подлета все эшелоны были пусты. Показывать было некому!

Однако и на следующий день пришлось совершать одиночный боевой вылет на И-1м. В самом Петрограде вспыхнуло восстание юнкеров, под руководством полковника Полковникова. Прикрываясь пышным названием: «Комитет спасения родины и революции», бывший начальник столичного гарнизона собрал в Инженерном замке несколько рот юнцов из многочисленных военных училищ Питера. Юнцы сумели арестовать нескольких комиссаров Военно-Революционного комитета, пришедших их уговаривать прекратить безобразничать. Они же захватили здание телефонной станции и на некоторое время отключили в Смольном телефоны. Из здания телефонной станции их выбили, но Инженерный замок тогда еще имел ров и подъемный мост. К тому же Полковников завез туда достаточный запас продовольствия, чтобы «продержаться до подхода основных сил», о которых по радио из Пскова говорил Керенский. Юнкеров загнали обратно в замок, но они продолжали стрелять и отказывались сдаваться, говоря о том, что Краснов и Керенский идут на Петроград, и дни большевиков уже сочтены. Пришлось положить внутрь дворца 100 килограммов гексогена и сломать фонтанчик в центре внутренней площади. Заодно в замке отключили воду и отопление. К сожалению, взрыв во внутреннем дворе нанес большие потери обороняющимся. К тому же психика многих мальчишек была не подготовлена к просмотру такой кровавой каши. Многие, которых Полковников не собирался выпускать из здания, выбросились из окон во рвы, где и погибли. Лишь после этого полковник сдался, открыл ворота и опустил подвесной мост. Сам лично не видел, я же сел в Гатчине, но живописали эту картину во дворе замка очень «красочно». А нас ВРК перебросил в Москву, где в эти же дни произошло предательство, и Кремль заняли юнкера. Берзин и 56-й пехотный полк удержать крепость не смогли. Часть солдат 56-го полка были расстреляны из пулемета. Обратный штурм происходил бестолково, грамотных командиров под рукой у Московского ВРК просто не оказалось. Мы вылетели из Гатчины буквально забитыми под завязку уже обстрелянными бойцами ВЧК во главе с самим Дзержинским. ВИКЖЕЛЬ – исполнительный комитет железнодорожников, в котором преобладали представители «правых» эсеров, кадеты и меньшевики, активно противодействовал появлению «новых органов управления страной, поэтому блокировал перевозки в Москву воинских контингентов, и, как условие пропуска войск, потребовал убрать из правительства (Совета Народных Комиссаров) Ленина и Троцкого, которых Временное правительство объявило вне закона еще в июле. Что касается Троцкого, то я не возражал бы, а все остальное – абсолютно неприемлемо. Ленин категорически возражал против каких-либо сделок с Викжелем, существовать которому оставалось считанные часы. Но, делать нечего, летим, причем из-за перегруза – с неполным запасом топлива. А бензина нормального в Москве нет. Слава богу, Дзержинский догадался взять с собой шестерых офицеров-фронтовиков, во главе с полковником Генштаба Вальденом. Сели мы на Ходынке, и Вальден сразу организовал круговую оборону аэродрома. ГТ-4 ушли за боеприпасами для истребителей-бомбардировщиков, которые прилетели сюда только с одним боекомплектом. Патроны к пулеметам еще можно достать в Москве, а где взять 25-килограммовки? Первый налет мы выполнили в 12.15. Хорошо еще, что как крепость Кремль давным-давно устарел и не был абсолютно готов к тому, что его гарнизон будет атакован с воздуха. Увидев самолеты, сами юнкера полезли на стены и повылезали изо всех щелей. Я минут пять показывал высший пилотаж, под аплодисменты этих бедолаг, а мои соратники расходились для атаки. Кремль имеет достаточно сложную конфигурацию. Когда загрохотали пулеметы и раздались взрывы контейнерных бомб, юнкерам стало не до аплодисментов. Я же вывалил еще и листовки, с предупреждением, что головы поднять не дам, и с требованием отпустить солдат 56-го полка в первую очередь. А некормленный трое суток солдат становится зверем! Этого юнкера не учли, и в крепости начался форменный мордобой. Выпущенные солдаты гонялись за бывшими тюремщиками и… В это время чекисты подтянули на прямую наводку орудие и выбили ворота Никольской башни, через которые в Кремль ворвались солдаты, чекисты и красногвардейцы. Через сутки после успешного штурма восстание в Москве окончательно победило.