Год 1914-й. Время прозрения - Александр Борисович Михайловский

мы ждем от вас только решающей победы, чтобы австрийский император, который еще месяц назад не хотел слушать наших мирных увещеваний, запросил бы у нас пардону, стоя на коленях.

Ну вот, в этом весь Николай! Ущемленное «Я», как сказала бы Птица, требует компенсации - и теперь он не согласен на меньшее, чем стояние на коленях и посыпание головы пеплом.

- Император Франц-Иосиф пардону просить не будет, скорее умрет, ибо исповедует мораль «после меня хоть потоп», - сказал я. - Но это без разницы: едва только вы победите в Галицийской битве, я перенесу центр тяжести своих операций на Балканы, после чего Австро-Венгрия выйдет из войны - не при этом императоре, так при следующем.

- Не намекаете ли вы, господин Серегин, на то, что собираетесь попросту убить старого придурка? - оттопырив губу, сказал Великий князь Николай Николаевич.

- Мое кредо заключается в том, что я убиваю только в бою или во время смертельного поединка, - процедил я в ответ. - Смерть Франца-Иосифа наступит по вполне естественным причинам, ибо в аду ему уже и именной котел для варки приготовили, а он все не идет на процедуры. Старый же человек, который может умереть от того, что промок под дождем, споткнулся на лестнице и переволновался, получив пренеприятное известие. Если над первыми двумя причинами я не властен, то организовать австрийскому императору множество неприятных известий мне вполне по силам. А теперь, если все осознали важность и ответственность момента, то прошу всех присутствующих разойтись по своим штабам и продолжить работу над достижением сокрушительной победы над врагом. Ближайшие дни в этом смысле будут решающими...

- Погодите, Сергей Сергеевич, - сказал император Николай, - после того, как господа генералы разойдутся по своим штабам, я хотел бы переговорить с вами наедине, как один монарх с другим монархом...

- Хорошо, Николай Александрович, - кивнул я, - как вам будет угодно. Вот сейчас отправлю всех по домам, и поговорим.

Четверть часа спустя. Там же.

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

- Понимаете, Сергей Сергеевич, - начал Николай, когда мы остались тета-тет, - несколько дней назад в Восточной Пруссии получил тяжелое ранение князь императорской крови корнет Олег Константинович Романов. Лейб-гвардии Гусарский полк прочесывал лесные массивы к югу от Кенигсберга в поисках разбежавшихся по кустам германских солдат, и в ходе одной из стычек германский кавалерист выстрелил в него в упор. Прогноз врачей неутешительный, они борются за жизнь Нашего троюродного брата, но считают летальный исход неизбежным. Но Мы же знаем, что мадмуазель Лилия способна творить по этой части настоящие чудеса, да и ваша госпожа Максимова тоже превосходит своим искусством большинство наших врачей. В тот момент, когда все начиналось, я и не предполагал, что мне придется хоть о чем-то вас умолять, ибо первое и самое главное наше с Аликс желание вы исполнили сразу и без всяких просьб.

Я подумал, что пострадавший царский родственник, несомненно, воевал в составе первой армии. Из второй армии, после того, как командовать ею был назначен генерал Горбатовский, всех тяжелораненых, и уж тем более раненых безнадежно, без различий по чинам и сословиям, прямо с полковых перевязочных пунктов эвакуировали для излечения в Тридесятое царство. А вот генерал Ренненкампф не особо обращает внимание не только на Артанского князя Серегина, но и на главкома Николая Николаевича, одновременно исполняющего обязанности командующего Северо-Западным фронтом. И никто ему не указ; можно сказать, что первая армия это небольшое самостийное государство в государстве, действующая исключительно на основе планов ее командующего. Так было в Основном Потоке, такая же картина повторилась и здесь. Опять первая армия сама по себе, и точка.

Махнул рукой на генерала Ренненкампфа и я, потому что в последнее время все мое внимание сосредоточилось на галицийском направлении. Первая армия выполняла отдельную задачу по обложению Кенигсберга и очистке его окрестностей от бродящих по лесам разрозненных групп солдат кайзера Вильгельма, бои вела низкой интенсивности, да и ее командующий сам оказался не без искры таланта. В Основном Потоке его отставили с должности решением командующего Северо-Западным фронтом генерала Рузского, но этого первостатейного интригана я совсем недавно потопил одним лишь упоминанием о его причастности к событиям февраля семнадцатого года. Уж слишком много неблагоприятных для России событий было накручено вокруг этого человека, чтобы отпустить развитие ситуации на самотек. Ренненкампф, конечно, не самый приятный человек, но он способен одерживать победы и, прилагая сверхусилия, избегать почти неизбежных поражений. Просто место ему надо будет подобрать во главе отдельной армии, действующей в отрыве от основных сил и не имеющей соседей ни слева, ни справа.

Но, как бы то ни было, случай с корнетом Романовым напомнил мне о том, что даже на участке фронта с вялотекущими боями тоже бывают раненые, в отношении которых местная медицина бессильна. На Юго-Западном фронте прежде тяжелораненые попадали в Тридесятое царство только из четвертой армии, и лишь с недавних пор генерал Иванов распространил среди полковых врачей Юго-Западного фронта циркуляр, требующий передавать артанским союзникам всех тяжело и безнадежно раненых прямо с передовых полковых перевязочных пунктов. В момент интенсивных боев санитарные порталы открываются каждые полчаса, а в периоды затишья это происходит исключительно по вызовам через портрет капитана Максимовой. Пора это правило распространить и на первую армию.

- Значит, так: вашего троюродного брата от смерти мы, разумеется, спасем, - сказал я Николаю, с нетерпением ожидающему моего решения. И уже слегка повысив голос, добавил в пространство: - Лилия, ты мне нужна...

Хлоп! - и мелкая божественность стоит передо мной как лист перед травой.

- Да, папочка, - говорит она, - я уже здесь. Слушаю тебя внимательно.

- Нужно вылечить от смертельного ранения одного молодого человека, - говорю я ей. - Об этом нас просит Николай Александрович, но и без этой просьбы мы просто обязаны излечить воина, храбро сражавшегося за Отчизну. Сейчас этот отважный юноша находится в армейском госпитале в Вильно, и жизни его угрожает опасность...

- Я знаю, где это, - торопливо сказала Лилия. - Идемте!

25 (12) августа 1914 года, поздний вечер, Вильно, тыловой госпиталь окружного подчинения, отдельная палата князя императорской крови Олега Константиновича Романова (22 года).

Капитан Серегин Сергей Сергеевич, великий князь Артанский

Хлоп! - и мы, все трое, уже там. Николай Александрович от неожиданности даже голову в плечи втянул. Таков уж метод мгновенного перемещения у олимпийских богов - принципиально схожий с технологиями