Возвращаться - плохая примета - Галина Львовна Романова

– В смысле? – Она вытаращилась на него. – Передумал насчет завтрака?

– Да нет. – Он вздохнул, шевельнул неприкованной ногой. – Не лезет у меня ничего в горло, пока сволочь эта на свободе гуляет. Надо искать его начинать. Мне-то на улицу соваться нельзя, сразу схватят. Только это… Не сдавайте меня, ладно, Арина Степанна??? Не убивал я… Я сам сдамся, когда его поймают. Сам сдамся… Но потом только, потом!

Начинать! Она и сама бы не против, а с чего? С родителями Аллы говорила, и не раз. Никакой, в сущности, информации. До тела ее бывшего мужа ее не допустят, тот сидит пока по подозрению. Да там, Перцев рассказывал, пустышка. Трясется, плачет, жалеет и себя, и Аллу. Ничего толком не говорит. Кто остался? Правильно, Ветров опять все тот же. Так и он клянется, что не убивал. Кто же тогда?

– Слышь, Василий. – Арина развернулась к парню с кофейной чашкой. – А ты говорил с Аллой по телефону, когда сидел?

– Я? – Он замялся, и она поняла, что говорил. – Бывало.

– Часто?

– Ага! С чего вдруг? Я на нарах сидел, не на коммутаторе, – едко подметил Ветров, растопырил скованные наручниками ладони, сжал тут же в кулаки и покосился на Арину недобро. – А с чего такой интерес?

– Просто.

Арина пожала плечами. Ага, щас! Станет она ему карты раскрывать! А вдруг он и есть убийца и водит теперь ее за нос? Она ему выложит всю хоть и скупую, но все же какую-никакую информацию, а он ее использует тут же против нее.

– Я говорил с ней, – после паузы кивнул утвердительно Ветров и снова принялся сжимать и разжимать кулаки. – Как выдастся момент и случай, так и…

– Момент и случай – это одно и то же, – пробормотала Арина задумчиво и отхлебнула остывший кофе.

– Не скажите, Арина Степанна, – хмыкнул Ветров и поежился. – Момент – это когда время свободное, когда спрятаться можно. А случай – это когда труба свободная есть.

– Что свободное? – не поняла она.

– Труба! Ну, телефон то есть. Там же как? У одного спросишь, у второго, потом у третьего, кто тебе должен, допустим, кто обязан либо.

– То есть?!

Она встала и подошла к Василию, присела перед ним на корточки, тщательно обмотав коленки халатом, чтобы он не таращился.

– То есть ты хочешь сказать, что каждый раз звонил Алле с разных телефонов?!

– Конечно! Своего у меня там не было. А звонить хотелось. Вот и попрошайничал.

– Ага…

А кто же тогда звонил Митиной с телефона покойника Уварова, черт побери?! Они пришли к единогласному мнению, что Ветров! А теперь кто???

– И как часто ты менял телефоны? То есть как часто ты звонил ей в последнее время?

– В последнее нечасто, – мотнул бритой головой Ветров. – Перед тем как сбежать, один раз. Она отговаривала, плакала. До этого месяца за три. Ну и… Так раза четыре.

– А подолгу говорили?

– Скажете тоже! – фыркнул он. – Кто же позволит-то? У меня что там, бабла вагон был?

– Не было?

– Не было!

– А кто же тогда ей денег дал, Вася?! – Она вцепилась в его плечи и тряхнула как следует пару раз. – Кто дал ей денег?!

– Каких денег? Не понимаю, Арина Степанна. – Ветров побледнел и съежился. – Зачем Аллочке деньги-то? Она до наживы была не охоча и…

– Она заплатила долг за мужа, – нечаянно выдала тайную информацию возможному подозреваемому Арина.

– Карточный долг за этого придурка??? – ахнул Василий. – Вот урод, а! Он заставил?!

– Нет, Алла сама захотела, чтобы раз и навсегда от него избавиться. – Мысли у нее заметались.

– А чего это она от него избавляться собралась? – удивился вдруг Вася. – Она не собиралась с ним разводиться.

– Когда?

– Да никогда! Говорю, она чистой была. Мужу не изменяла.

– Допек, значит. Она перед смертью год или чуть больше у родителей жила.

– Ни фига себе! А мне не говорила! Я сюда-то чего побежал? Она просто сказала, что у нее в городе с жильем проблемы, она немного у родителей поживет. И все! Чтобы про развод… Ни слова же!

– А о чем она тогда тебе говорила-то? – Арина опустилась на пол рядом с Ветровым, задумалась. – Странно как-то… Ты ей звонишь. Зачем? Она с тобой разговаривает, но не делится семейными проблемами. Почему? О чем вы тогда разговаривали-то?!

Он глянул с тоской через ее плечо в кухонное окно, сквозь которое заглядывало солнце, теребившее облетевшие розовые кусты. Вздохнул, перевел взгляд на Арину, произнес с хмыканьем:

– Не поверите… Ни о чем почти. О природе, погоде, о моей нелегкой доле. Все по шагу рассказывал ей про тот вечер, когда кто-то Людку мою и ее семью завалил. Алла все во всех подробностях расспрашивала. На каждой мелочи циклилась.

– Зачем ей?

– Не знаю. – Он подергал худыми плечами, опустил голову. – Может, из сострадания. Может, от безделья. В деревне же жила. Но про мужа ни слова. И деньги… Странно… У меня точно денег нет. Сейчас я ей сотни бы не дал в долг. Пусто!

– А кто мог дать ей такие деньги, Вася?

– А какие деньги-то? – спросил тот, в свою очередь.

– Большие, Вася, и для тебя, и для нее.

– Понятия не имею!

– Подруга по работе могла?

– Сонька, что ли? – Его привлекательное лицо сморщилось в брезгливую гримасу. – Скажете тоже! У той никогда копейки не было. За пять дней, что я там работал, она каждый день у меня на кофе стреляла.

Это она могла и из других соображений делать, тут же решила Арина. Не потому, что денег на кофе у Софьи не было, а для того, чтобы пообщаться с прехорошеньким охранником. Кстати…

– А за что тебя уволили, Вася? – вдруг вспомнила Арина. – Что это твой испытательный срок так быстро закончился?

– Во, и об этом уже знаете, – мотнул он головой, будто забодать ее собирался, и тут же квакнул маловразумительно: – Да так… Не сработался…

– С кем? По какой причине? Ну! – и против воли она отвесила ему подзатыльник.

Нет, ну чего мямлит? Тут каждая минута на счету, понимаешь, а он мямлит!

– С начальником. – Голова Василия опустилась еще ниже.

– Начальником «Факела»?

– Нет, начальником охраны. Такой противный гад, что… Все, больше ничего не скажу, – вдруг заартачился Ветров и попросил: – Я бы позавтракал, Арина Степанна.

Что же, пришлось кормить этого уголовника с ложечки. А поскольку связанные за спиной руки на его аппетит никак не влияли, Арина простояла перед ним на коленках минут двадцать, впихивая ему в рот яичницу, бутерброды и позволяя запить все чаем.

– В туалет не поведу! – предупредила она.

– Не надо, – смирился он, и тут же глаза его начали сонно слипаться. – Я посплю тут в уголке?