Я - меч, я - пламя! - Василий Кононюк

Поэтому Оля решила испробовать на практике метод больших чисел. Отправившись на московскую барахолку, она начала опрашивать людей, где можно достать или купить большой кусок тонкой резины не меньше метра в диаметре, а лучше метра полтора. По прошествии нескольких часов, когда она совершенно охрипла и отупела от многократного повторения одного и того же, мужчинка, в чьем облике чувствовалась жажда, сжигающая его изнутри, обрадовал, сообщив, что может помочь ее беде. И помог. Договорившись с ним о цене, Оля через час стала обладательницей квадратного куска резины со стороной чуть больше метра. Заказав столярам на заводе раму полтора на полтора и подняв ее над землей на метр сорок, она собрала отряд добровольцев, которые натянули резину на раму и закрепили сверху планками. Теперь осталось заказать столярам с десяток черенков от лопат и стойки, на которых их можно было закрепить на требуемой высоте. Тоже задача нетривиальная, но выполнимая множеством способов.

Ольга определилась, что катодный потенциал будет имитировать с помощью штырей, поднимая резину над нулевым уровнем, а анодный с помощью гирек, прогибая резину, и, командуя коллективом лаборанток, начала двигать штыри. Бросая сухой горох, изображающий движение электронов, и увлеченно рассматривая, как тот катится в направлении потенциальной ямы анода, Оля стала решать задачу по будущему расположению штырьков в электронной лампе.

Как раз в это время зазвонил телефон. Секретарша директора сообщила, что соединяет ее с Лосевым. Это в очередной раз подтвердило известную истину: если пришла беда, открывай ворота. Но народ скромно умалчивает: и противоположное имеет место быть. Если пошла светлая полоса, то удача идет за удачей.

Оля откуда-то знала: разговор с ученым нужно начинать с его научных работ, их важности для всего человечества и для нее лично, тогда разговор получится. Так она и сделала.

– Олег Владимирович, сначала я хочу поблагодарить вас за ваши научные труды, которые восхитили меня и стали основой для собственных исследований. Несколько дней назад у меня возникло к вам несколько вопросов, и я обратилась в журнал с просьбой дать ваш рабочий телефон. Когда узнала, что ваша лаборатория расформирована, и рассказала об этом нашему директору, он сразу попросил меня вас разыскать. Вопрос вот в чем – не захотите ли вы занять у нас должность начальника лаборатории? У нас лабораторий фактически четыре – вакуумная, физическая, химическая и метрики, но начальник один. В каждой работает лаборант. Штат получается такой: четыре лаборанта, старший лаборант – это я, и начальник, надеюсь, это будете вы. Оклад – двести пятьдесят рублей, плюс премия, плюс бесплатное жилье. По этому вопросу вам нужно с директором выяснить детали. Занимается лаборатория кроме контроля технологии на производстве также и научной работой. Вот сейчас мы разрабатываем новый тип ламп, а в перспективе у нас изучение кристаллов с целью создания новых диодов и других видов устройств. Соглашайтесь, Олег Владимирович, мы с вами вместе горы свернем и докажем, что советская наука самая передовая.

– А какие кристаллы вы хотите исследовать?

– Это будем решать потом, Олег Владимирович. Вы наш руководитель, вам и решать. Если заинтересовало предложение, я переключу вас на директора, чтоб вы с ним обсудили остальные вопросы.

– Если вам нетрудно, буду признателен.

– Алла Владимировна, если можно, соедините Олега Владимировича с директором.

Лосев появился у них на работе всего пять дней назад, но сразу разрешил все ее мучения с резиновой конструкцией. К его приезду оптимальное местоположение штырьков было определено, но их количество перевалило за десять. Во-первых, ученый предложил заменить стоящие рядом штыри с одинаковым потенциалом на полоски. Во-вторых, высказал совершенно здравую мысль: сколько с резинкой ни играй, лампы не получится. Надо пробовать поработать в металле, тем более что у них все под рукой: производство катодов, штырьков, каких душа пожелает, и стеклодувы есть, любой баллон можно изготовить.

Устройство первой опытной стержневой лампы вышло таким.

Нитевидный катод, покрытый оксидным слоем, с двух стоpон от него расположены металлические полоски-пластины первой сетки. Электроны имитируются в промежутки между пластинами первой сетки, формируя два ленточных пучка. Фактически первая сетка служит экраном, переправляющим электроны в пучок. Далее, с обеих стоpон каждого из двух ленточных электронных пучков находятся стержни второй сетки, затем стержни третьей сетки, соединенные с катодом и создающие минимум потенциала для подавления динатронного эффекта. Далее идет полоска анода, на которую попадает электронный пучок. По бокам анодной полоски – стержни экрана, соединенные с катодом и обеспечивающие направление всего электронного пучка на полоску анода. Поскольку расстояния и потенциалы электродов подобраны так, что образуется электростатическая линза, фокусирующая электронный поток в точку между стержнями второй сетки, колебания напряжения на ней существенно влияют на прохождение тока.

Сразу стал понятен недостаток такой конструкции. Токоотбор в направлении анода будет значительно больше, чем в направлении полосок первой сетки, а это приведет к неравномерному износу катода и сократит время его эксплуатации. Несмотря на этот недостаток, размеры, стоимость и экономичность новых ламп были несомненны, и Оля обоснованно надеялась, что новое изделие быстро вытеснит лампы с навитой сеткой в тех приложениях, где их можно будет заменить стержневыми пентодами.

Второй несомненный плюс заключался в том, что практически на том же оборудовании с небольшими изменениями можно было в разы поднять выпуск ламп и уменьшить их себестоимость.

– У вас, Олечка, с первого раза получились характеристики классического пентода. От всей души поздравляю. Честно говоря, сам не верил, что такое возможно. Но я уже придумал, как по-другому расставить стержни. – Лосев начал увлеченно демонстрировать новую схему потенциальных полей.

«Видно, еще вчера палки двигал под мембраной, пока я бегала к стеклодувам, стержни в баллон заваривала и воздух откачивала!» – подумала Оля.

– У нас получились. У нас, Олег Владимирович, без вас я бы образец еще месяц собирала и штырьков бы двадцать всунула с распайкой, которую трудно выполнить. Посмотрели бы все на это и сказали: трудозатраты те же, выпуск ламп не вырастет, не время, товарищ Стрельцова, твоим лампам, будем выпускать те, которые уже освоили. Так что готовьтесь к докладу, я пойду наше начальство проинформирую, думаю, сразу смотреть прибегут.

– И не подумаю. Вы автор – вы и докладывайте.

– Вы начните, все-таки вы начальник, под вашим руководством проходил последний этап, а дальше дадите мне слово. Хорошо? – Не слушая ответа, Оля стремительно убежала в административную часть здания искать директора и главного инженера.

Ее отношения с Лосевым складывались нормально. С первого взгляда она поняла, что Олег Владимирович – это реинкарнация лорда Кавендиша. Даже внешне он был на него похож. Такой же худой, неразговорчивый и углубленный в себя. Единственное отличие заключалось в том, что если лорд Кавендиш не считал даже нужным информировать других о своих открытиях, то Олег Владимирович делал это с удовольствием. Он сразу собрал часть приборов и начал что-то измерять, записывая результаты в большую тетрадь, с которой никогда не расставался.