Лето Гелликонии - Брайан У. Олдисс

Советник умолк и наклонился, чтобы перекинуться несколькими словами с королем. Воспользовавшись этим, посол Сиборнала поднялся и заговорил в своей обычной язвительной манере:

– Поскольку мой мудрый и трудолюбивый народ весьма редко слышит в свой адрес со стороны Империи что-либо, кроме злобных нападок, я с удовольствием занесу эти слова советника СарториИрвраша в протокол и отмечу их в следующем послании на родину. Выражаю свою благодарность королевскому советнику.

Тщательно проигнорировав это едкое замечание, принц Тайнц Индредд произнес, повернувшись в сторону ЯндолАнганола:

– У вас нарушено ощущение правильного восприятия реальности, и, возможно, причина тому именно годы, о которых вы говорили, советник. Панновал - нерушимый бастион между вашей страной и стремящимся пробиться на юг, в глубь континента, Сиборналом. Как знаток истории, кем вы не устаете представляться, вы должны знать, что вот уже много веков Сиборнал, которому, конечно же, давно опостылели собственные мрачные северные земли, не оставляет намерений захватить благодатные угодья нашего материка и установить там свое владычество.

Оставив вопрос о том, насколько соответствовали истине последние заявления принца, следует сказать, что по приходу панновальцы не менее, чем присутствием среди них в Зале совета фагора, были оскорблены видом сиборнальского гражданина. Даже для тугодума Тайнца Индредда не было секретом, что подлинный бастион между Сиборналом и Борлиеном - скорее географический, чем государственно-союзнический: на пути любого нашествия с юга непреодолимой преградой вставал острый хребет Кзинт и адово место - полоска выжженной солнцем земли, пустыня Хазиз.

СарториИрвраш и король ЯндолАнганол закончили совещаться. Советник заговорил снова.

– Наши достопочтенные гости соизволили поднять вопрос о том беспокойстве, которое им причиняет воинственный Сиборнал. Прежде чем мы продолжим пререкания и взаимные оскорбления, я хочу, чтобы мы разобрались в сути вопроса. Совсем недавно мой король, ЯндолАнганол, был тяжко ранен, отстаивая неприкосновенность своей отчизны, причем опасности подверглась даже его жизнь. В то время как он, оправляясь от слабости, возносил Акханабе благодарности за свое спасение, я благодарил тех травников и хирургов, которые занимались его раной. Я говорю здесь об этом, чтобы плавно подвести речь к тому, чем нанесли королю его рану.

Советник сделал знак королевскому оружейнику, низкорослому крепышу с буйной бородой, с ног до головы затянутому в кожу, и тот немедленно вразвалочку вышел в центр зала и продемонстрировал всем некий предмет, зажатый между указательным и большим пальцами его затянутой в перчатку руки. Это был маленький свинцовый шарик. Официальным тоном оружейник доложил:

– Сей снаряд извлечен из ноги его величества ножом хирурга. Рана, причиненная этим крошечным шариком, была весьма значительной и причиняла королю сильную боль. Снаряд был выпущен из ручного оружия дальнего боя, именуемого «ружье».

– Благодарю вас, - проговорил СарториИрвраш, жестом позволяя оружейнику вернуться на место. - Сиборнал идет вперед огромными шагами, вот как мы это поняли. Оружие, способное убивать на большом расстоянии и с большой точностью, ясное тому подтверждение. Эти так называемые ружья, без сомнения, производятся Сиборналом массовым порядком, в больших количествах, хотя производство это начато нашими северными соседями относительно недавно, что нам тоже понятно. Более того, нам стало известно об изобретении оружия гораздо большей поражающей способности под названием «ружье с замковым спуском». Перед лицом такого опаснейшего нововведения я посоветовал бы великой Империи проявить единодушие, сплоченность и солидарность. Хочу авторитетно заявить, что подобные новинки представляются мне гораздо более опасной вещью, чем все Унндрейды Молоты вместе взятые.

Небезынтересно и то, что, как нам стало известно, в руки дикарей ружья попали не непосредственно от самих сиборнальцев, а от посредников в Матрассиле.

Тут головы всех присутствующих разом повернулись к послу Сиборнала. Случилось так, что в этот самый миг Ио Пашаратид решил промочить горло и отпивал из кубка вино, охлажденное кубиками льда. Отняв бокал от губ, он опустил его, но на поднос перед собой так и не поставил, замерев с выражением чрезвычайной тревоги на лице.

Жена сиборнальского посла, Динью Пашаратид, возлежала рядом с ним на шелковых подушках. После слов советника она встала - высокая и худощавая, с кожей бледноватого, даже сероватого оттенка, с суровым и непреклонным лицом.

– Вероятно, до присутствующих здесь доходили слухи, что на моей родине ваш материк называют «страной дикарей». Только что услышанное мною, эта ужасная, ни с чем не сообразная ложь, наглядное тому подтверждение. Кто позволил советнику Ирврашу чернить достоинство моего мужа подобными намеками? Чем объяснить то, что моему мужу, честному и принципиальному человеку, никогда не доверяют и его слово всегда ставится под сомнение?

Чтобы скрыть улыбку, помимо воли возникшую на губах, СарториИрвраш разгладил усы.

– Простите, госпожа Динью, но почему вы решили, что отмеченный мной инцидент как-то связан именно с вашим мужем? Мне кажется, я ни словом о нем не обмолвился. Все тоже так считают - сами удостоверьтесь.

ЯндолАнганол снова поднялся.

– Двое наших лазутчиков, переодевшись дриатами, отправились на Нижний Рынок и свободно купили там ружье. Предлагаю сейчас же провести наглядную демонстрацию возможностей этого нового оружия, дабы все присутствующие поняли, что с этих пор они вступают в новую эру военного искусства и обратно дороги нет. Возможно, после этого вы измените свои взгляды и поймете, почему мне приходится нанимать армию фагоров и вообще проводить особую политику.

Сверля взглядом панновальского принца, король Орел продолжил:

– Если только, конечно, ваша чистоплотность позволит вам вытерпеть непродолжительное присутствие анципиталов в этом зале…

Король звонко хлопнул в ладоши. Затянутый в кожу капитан-оружейник из его свиты твердым шагом вышел в коридор и громко выкрикнул команду. Печатая шаг, в зал вошли два фагора со спиленными рогами, до тех пор ожидавшие за дверью. Когда двурогие проходили мимо окна, их белый мех блестел на солнце. Один из фагоров нес перед собой ружье - мушкет с фитильным замком. Остановившись в одном из концов зала, фагор с ружьем опустился на одно колено и начал приготовлять оружие к стрельбе - перед ним мгновенно очистился коридор во всю длину зала.

Мушкет представлял собой шестифутовый металлический ствол, через равные промежутки прикрепленный витками серебряной проволоки к прикладу из полированного дерева. В передней части дула, примерно под мушкой, имелась прочная стойка-треножник с когтистыми лапами, обеспечивающими надежное сцепление с полом. Сняв с пояса специальный рог, фагор насыпал из него в дуло мушкета меру пороха, после чего при помощи шомпола забил в ствол свинцовый шарик и запечатал пыжом. Насыпав пороха на полку мушкета и запалив фитиль, фагор прижал приклад к плечу и изготовился к стрельбе. Стоявший над ним все это время капитан фагоров следил за правильностью заряжания ружья.