Зять для мамы - Ирина Словцова

…Алена регулярно сообщала ей электронной почтой, как идет учеба и где они побывали с Яношем «в прошедшие выходные».

Письма от Ипполита приходили очень редко и были кратки.

Все хорошо, здоров. Помню о Вас.

Об Алене он не спросил ни разу.

* * *

…Марина тосковала без Валентина. После того дикого разговора они больше не виделись. Она не знала его нового домашнего адреса, а на трубку звонить не решалась. Как-то, совсем измучившись, даже поехала в клинику, чтобы увидеть его, хотя бы издали. Она хорошо помнила его рабочее расписание: когда заканчиваются операционный день и консультации, когда он идет к машине. Действительно, все было как всегда. Только шел он к машине не один: рядом с ним, повиснув на его руке, парило прелестное юное создание на высоких каблуках и в короткой юбочке, в облаке светлых волос. Марине стало еще больнее…

Когда ей домой позвонил Геннадий, она не смогла скрыть своего состояния, говорила вяло и сонно – кажется, она даже попрощалась с ним, перебив на полуфразе.

Завтра – суббота, и она может позволить себе расслабиться и не думать ни о финансовом отчете, ни об очередном посещении пожарного инспектора, который явно хочет денежного вознаграждения за свое пристальное внимание к только что открывшейся фирме, ни о том, что заказчику не понравился вариант, который разработал Ванечка…

Она обошла квартиру, погасила везде свет и собралась идти спать, когда раздался звонок в дверь. Марина посмотрела в глазок: за дверью стоял Геннадий. Блестящие волосы до плеч, большие карие глаза, в руках цветы… Она открыла дверь, посторонилась, давая ему возможность войти, вместо приветствия спросила:

– Ты чего пришел? – и стала снова зажигать везде свет.

– Мне твой голос по телефону не понравился. – Геннадий остался в гостиной и положил на диван свой роскошный кожаный рюкзак.

– Тем более зачем пришел? – вернулась Марина к нему после повторного обхода комнат, за ней плелись сонные коты. – Знаешь же, что не люблю общаться, когда настроения нет.

– А мы его сейчас создадим, – миролюбиво предложил бывший муж и поставил на журнальный столик бутылку мартини. – Вообще-то я тебе кое-что принес… Но дай мне слово, что не будешь драться.

– Не бойся, я сегодня не агрессивная, – заверила она Гену, забираясь на диван с ногами.

– Вот это мне и не нравится. Ну ладно. – Он чуть замялся и продолжал: – Я давно собирался это сделать, да то забывал, то потерял их…

– Что потерял? – Она никак не могла понять, о чем идет речь.

– А тут стал разбирать угловой шкаф и вот нашел…

Геннадий снова сунул руку в рюкзак и извлек из него несколько коробочек. Ей показалось, что она уже их видела когда-то, только очень давно. Он открыл одну из них – в футляре лежало кольцо с янтарем… В следующей коробке – побольше – был браслет, в третьей – кулон…

Она не отрываясь смотрела на его красивой формы руки и уже точно знала, что лежит в четвертом футляре: серьги с маленькими прозрачными каплями солнечного янтаря. Это был тот самый гарнитур, который Геннадий подарил ей в год рождения Алены и который она в горячке послеразводного состояния отнесла в комиссионный магазин. Марина заплакала:

– Откуда?

Гена пожал плечами:

– Анна Георгиевна мне позвонила, как только ты ушла из дома. А комиссионный у нас тогда ювелирный был один. Я быстренько добежал, они его еще и выставить не успели. Я сразу хотел тебе принести, позвонил по телефону, а мы опять разругались, потом я уехал, потом женился. Потом развелся. Жизнь казалась куском дерьма – без тебя… – завершил он историю уж совсем тихим голосом, помолчал и, мгновенно сменив настроение, фальшиво бодро спросил: – Ну что, старушка, я сохранил семейную реликвию? Ты довольна?

– Я даже не знаю, Гена, что тебе сказать.

Он тем временем помыл фрукты, положил их в вазу и разлил в бокалы вино.

– И не надо, не говори. Давай лучше выпьем за нашу молодость и нас нынешних.

Она почувствовала, как терпкая жидкость побежала по пищеводу, попала в полупустой желудок, и поняла, что пьянеет.

– Гена, ты сам за собой поухаживай, если поужинать хочешь. Там в холодильнике что-то есть. Я помню, что готовила… Что-то котам, кажется. Но не помню что…

– Ну спасибо, дорогая, твою кошачью стряпню я еще не пробовал. Тебе апельсин почистить?

Голова у нее тихо кружилась, озноб, преследовавший последнее время, прекратился. Она вытянулась на диване и закрыла глаза. Почувствовала аромат цитрусовых и еще один запах – такой знакомый, когда-то близкий и родной, потом ставший чужим – смесь запаха хлеба, дорогих сигарет и мужского одеколона. Она с трудом разлепила веки.

Геннадий бросил, не дочистив, апельсин на журнальный столик и взял ее за плечи:

– Старушка, ты еще очень соблазнительно выглядишь и дашь фору многим молодым…

– Решил мне сказку на ночь рассказать?

Она заметила в его глазах блеск, по которому раньше всегда определяла, что длинной любовной прелюдии не будет. Он склонился к ней. И его запах стал еще сильнее.

«Надо же, – успела она подумать, – сколько лет прошло, а от него все так же одуряюще пахнет», – и ее время пошло вспять. Она была молода, страстно влюблена и знала, что желанна…

…Она проснулась от того, что ей было тяжело дышать. Еще не стряхнув с себя сон, лениво подумала: «Эти чертовы коты обнаглели». Раньше они никогда не забирались к ней в постель и по многолетней привычке спали в материной комнате. А теперь кто-то из них наг–ло спит у нее прямо на шее. «Так же и задохнуться недол–го!» И открыла глаза. Это был не кот, это была рука Геннадия, которой он держал ее за голое плечо. «Черт! Лучше бы все-таки это был кот!»

Она тихонько вылезла из-под тяжелой руки бывшего мужа и отправилась в душ. Потом, не заглянув в комнату, ушла на кухню варить кофе.

Гена явился голый по пояс и в джинсах. Как ни в чем не бывало подошел сзади, обнял за плечи, поцеловал за ухом. Она поджаривала на сковороде хлеб – как он любил. Это было их студенческое лакомство.

– Ген, я тебе благодарна и все такое. Но давай забудем об этом романтическом событии. Ты же понимаешь, что это от тоски и одиночества… – переворачивая ножом кусочки хлеба, попросила она.

Он поднял руки, как будто сдаваясь:

– Как скажешь. Я рад, если тебя утешил и поддержал твой аппарат в рабочем состоянии.

– Вот только без пошлостей, пожалуйста. Ешь, пей и давай отправляйся. На работу.

– Да ты что, сегодня же суббота. Мой законный день!

– Гена, ну не наглей. Это твой законный день, когда Алена дома… была, – возмутилась Марина и снова как-то потускнела, – а у меня дел полно.

…Едва она выпроводила бывшего мужа и стала раздумывать, как бы получше распорядиться выходным, раздался звонок в прихожей. Она решила, что Гена что-то забыл и вернулся. Не спрашивая, открыла дверь…