Под сенью Святого Павла. Деловой мир Лондона, XIV-XVI век - Лариса Чернова

Существенным влиянием не только в Лондоне, но и повсеместно, пользовались ювелиры — «аристократы ремесла», обладавшие солидными наличными средствами, а наиболее могущественные из них входили в состав органов городского управления. Среди олдерменов встречаются имена известнейших лондонских ювелиров: Джон де Чичестер, Николас Твайфорд, Джон Фрэнси, Бартоломью Рэд, Мэтью Филипп, Адам Бамме, клиентом которого были Джон Гонт и его сторонники при королевском дворе, Эдмунд Шаа, Томас Уод и пр.

Формально исследователи причисляют ювелиров к ремесленникам, поскольку они производили материальные ценности: чаши из дерева с серебряными украшениями, ложки, кубки, серебряные и золотые кольца, броши, пояса и т.д., а также были ответственны за чеканку монеты. Но далеко не все из так называемых ювелиров были собственно ремесленниками. Специалисты обратили внимание на то, что внутри компании четко выделялись две основные группы: богатые купцы — ведущие члены корпорации, торговавшие ювелирными изделиями и прочей продукцией ювелиров; и нижний слой — непосредственные производители, ремесленники, те, кто очищал золото, толок его в порошок, полировал, изготавливал пробы, драгоценные вещи, покрывал их глазурью. Деятельность компании ювелиров находилась под контролем купцов, наиболее значительные и богатые из которых, скорее всего, становились не только мастерами этой компании, но и олдерменами и занимали соответствующее место в лондонском муниципалитете.

Привлекает внимание интересный факт: зачастую олдермены из компании ювелиров фигурируют в источниках как «мастера монетного двора» и «главные инспекторы монетного двора». Среди таких мастеров встречаются: один олдермен XIV в., пять — XV в., два — XVI в. Главных инспекторов монетного двора из числа олдерменов насчитывалось: три — в XIV в., восемь — в XV в., 11 — в XVI в. Олдермен 1476–1496 гг. Хью Брайс в течение последних 14 лет своей жизни совмещал эти две должности. Эдмунд Шаа, олдермен 1473–1488 гг., и его племянник Джон Шаа, олдермен 1496–1504 гг., были главными инспекторами монетного двора и ответственными за гравировку.

Можно предположить, что все эти олдермены являлись никем иным, как подрядчиками, взявшимися за выпуск определенных серий монет, купцами-предпринимателями, подчинившими себе производство монет, которые являлись предельно стандартизованным товаром: в основе их производства лежало четкое разделение труда. Все операции — от литья до гравировки штемпелей — были частичными, производились отдельными людьми, соединенными в сложную кооперацию. Во главе такой кооперации, возможно, стояли упомянутые выше лондонские олдермены. Вероятно, мастера монетного двора представляли собой подрядчиков, заключивших контракт на выпуск партии монет с королевским правительством. Именно такой вариант описан А.А. Сванидзе для Швеции.

Важное место в торговой сфере хозяйственной жизни Лондона рассматриваемого периода занимала компания меховщиков, контролировавшая торговлю мехами, возможно, частично и кожей. В «Завещаниях» удалось обнаружить один примечательный факт, наводящий на определенные размышления. Меховщик Уильям Грегор, олдермен 1435–1461 гг., завещал жене «меховые шкурки, выделанные и невыделанные, и все другие принадлежности скорняжного ремесла». Заметим, что завещание было составлено в 1451 г., когда Уильям Грегор уже на протяжении 16 лет занимал должность олдермена и ему предстояло оставаться на ней еще 10 лет, вплоть до своей кончины. Маловероятно, чтобы этот завещатель непосредственно занимался выделкой меха. Скорее, он совмещал торговлю и предпринимательство: закупал партии невыделанных шкурок, «раздавал» их для выделки скорнякам-ремесленникам, работавшим на него в его же мастерской, частично при помощи его же инструментов, а затем продавал обработанный мех. Вполне вероятно, что в рассматриваемый период отдельные олдермены из компании меховщиков подчинили себе скорняков-ремесленников и являлись в своей компании скупщиками выделанных мехов и раздатчиками сырья, по сути, организаторами производства, непосредственно связанными как с внутренней торговлей, так и внешними рынками. Следует, на наш взгляд, учесть мнение М.М. Ябровой относительно меховщиков. Она отмечает, что хотя выделка мехов не была ведущей отраслью производства ни в Англии, ни в какой-либо другой стране Западной Европы, именно в этой профессии сложились условия, сделавшие возможным возникновение зачаточных форм капиталистического производства. Скорняжное ремесло требовало немалых средств, так как меха стоили дорого; здесь рано проявилась имущественная дифференциация; рынок был не очень широкий, но достаточно устойчивый, его создавал верхний слой общества; наконец, в выделке мехов рано наметилось разделение труда.

Анализируя источники XIV–XVI вв., можно заметить, что, несмотря на принадлежность к какой-либо компании, в действительности лондонские купцы не ограничивали себя ни профессией, ни разновидностями товаров, привозимых на рынок. Известно, что еще олдермен XIII в. Генри ле Уоллес, номинально башмачник, будучи доверенным лицом короля, вел обширные операции по торговле вином. Торговец рыбой Ричард де Чигвелл в начале XIV в. был еще и ведущим экспортером шерсти, собственником корабля. Экспортом шерсти занимался и виноторговец Генри Пикард, олдермен 1348–1361 гг. Из письма мэра Лондона в Бристоль от 1350 г. узнаем, что торговец пряностями Эндрю Обри тоже торговал шерстью.

По размаху и многообразию деятельности не уступали своим «коллегам» и олдермены XV–XVI вв. Уильям Ковентри, торговец предметами роскоши, в первой трети XV в. импортировал шляпы, зеркала, мыло, рыбу, железо; а суконщик Филипп Мэлпес торговал пряностями, вином, оловом. Сукнодел Ричард Фолкс, олдермен 1556–1560 гг., экспортировал сукно и воск, импортировал бумазею, шелк из Антверпена, железо и смолу из Байонны. Роджер Мартин, торговец предметами роскоши и олдермен 1556–1573 гг., экспортировал сукно и импортировал шелк из Гамбурга. Бакалейщик и олдермен 1561–1569 гг. Эдуард Джекмен вывозил сукно в Антверпен и Северную Африку, ввозил хмель и рапсовое масло из Антверпена, смолы из Малаги, сахар из Северной Африки, экспортировал свинец и торговал шафраном.

Немаловажен факт, что все названные выше купцы действовали через своих представителей — факторов, полностью отвечавших за деятельность той или иной торговой конторы, а значит, имели собственные торговые конторы в Гамбурге, Антверпене и Малаге и пр. У Роджера Мартина в Гамбурге действовали даже два его фактора. Своего торгового представителя в Испании имел также Джордж Барн, галантерейщик, олдермен 1542–1558 гг. — это был его сын Филипп. Импорт вина из Испании контролировал фактор — брат жены — еще одного лондонского олдермена 1556–1558 гг., бакалейщика Ральфа Грэнуэйя. Заметим, что нередко представителями торговых интересов олдерменов становились их родственники, которым доверяли гораздо больше, чем посторонним лицам.

Семейный принцип организации торговли просматривается и в деятельности других лондонских купцов. На общем фоне выделяется (помимо представленной в литературе семьи Сели) семья Догетов: отец — владелец таверны в первой половине XIV в., сын — торговец вином, внук (Уолтер Догет) — торговец вином и олдермен 1380 г. Еще одна семейная компания состояла из отца — Роберта ле Кэллера (торговца предметами роскоши и олдермена 1321–1323 гг.), трех его дочерей (двух Маргарет и Джоанны) и их мужей: суконщика Джеффри де Уэстона и торговцев шерстью — Джона де Брайе и Роберта Миссока. Возможно, это семейное объединение было создано с целью организации поставок, переработки шерсти и реализации готовой продукции на рынках Лондона, а, может быть, и за его пределами. В этом случае Джон де Брайе и Роберт Миссок могли поставлять шерсть, закупая ее где-либо для Джеффри де Уэстона, участвовавшего в организации переработки сырья и производства сукна, торговлю которым вполне могли осуществлять и сам де Уэстон, и его тесть Роберт ле Кэллер.