Шелковая паутина - Сандра Браун

Несмотря на отвратительное настроение, Эрик улыбнулся. Много лет брат и его жена страстно мечтали о ребенке, лечились какими-то новейшими препаратами, о которых Эрик не имел ни малейшего представления. Однажды, говоря про «Горный», Эрик рассказал им о Джейми. Они заинтересовались мальчиком и попросили Эрика показать им его на пленке. Разволновавшись, но стараясь не строить напрасных иллюзий, они связались с приютом в Джоплине, штат Миссури, где жил Джейми. Через два месяца все было оформлено. А на Рождество Салли гордо сообщила, что забеременела. Джейми был счастлив, как, впрочем, и все остальные члены семьи.

Действительно, то лето подарило одну хорошую вещь.

Сколько же еще он будет продолжать такую жизнь? Подумаешь, бросили! Не он первый, не он последний. Но с ним это произошло первый раз в жизни. Он распугал всех своих друзей, а Боб не находил себе места от беспокойства за брата. Коллеги презирали его, но не более чем он их. Эрик не желал вновь становиться тем циником, каким он был до поездки в Эфиопию, не желал забывать, что вокруг много боли и страдания.

Наступил апрель. В Париже очень красиво в апреле. Медленно, почти с сожалением, Эрик отодвинул от себя бокал виски и встал. Он взглянул на одутловатого, неряшливого и весьма несимпатичного мужчину, смотревшего на него из зеркала.

Направляясь к выходу из бара, он уже знал, что будет делать.

— Ребенок! Мальчик! — восклицала Эдна, размахивая письмом. — А ведь она даже не упомянула о том, что беременна, в открытке, которую прислала на Рождество.

— Прочти-ка еще раз, — попросил Би Джей.

— Терон Дэн Кирхоф, три килограмма восемьсот граммов, пятьдесят три сантиметра, родился двенадцатого апреля.

— Двенадцатого апреля, — со значением повторил Би Джей.

Бумага выпала из рук Эдны, когда она взглянула на серьезное лицо мужа.

— Этого не может быть, — потрясенно прошептала она.

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы недоношенный ребенок родился весом больше трех килограммов? За того парня она вышла в октябре. Она даже не была с ним знакома в августе или в начале сентября.

— Что ты делаешь? — спросила Эдна, следуя за мужем, который направился в другую комнату к телефону.

— Я собираюсь позвонить Эрику Гуджонсе-ну. Одно дело — не рассказывать ему, где находится Кэти, и совсем другое — утаивать, что у него есть сын.

Он просидел на телефоне пятнадцать минут, но результат оказался плачевным. Би Джей дозвонился до телевизионной компании, где работал Эрик, но там сказали, что мистер Гуджонсен у них больше не работает. Несколько дней назад он неожиданно уволился, и его нынешнее местонахождение неизвестно. Кажется, он уехал за границу.

— Терон, ну перестань! — крикнула Кэтлин, едва увернувшись от маленьких ножонок, отчаянно молотивших по поверхности бассейна. Малыш заверещал от восторга и принялся барахтаться еще резвее, норовя окатить мать фонтаном брызг.

— Не мальчик, а наказание, — притворно вздохнула Кэтлин и, обхватив пухленькое тельце, чмокнула сына в шейку. Тот извивался в ее руках, не желая, чтобы его целовали. В нежном возрасте семнадцати месяцев Терон уже выказывал недовольство материнскими нежностями и хотел во что бы то ни стало быть независимым. Лишь когда с мальчиком приключалась какая-нибудь неприятность, он бросался за подмогой к маме.

Мальчуган рос резвым, упрямым и ужасно любопытным. Всегда и во всем он должен был непременно настоять на своем. Когда Кэтлин бывала дома, она не разлучалась с Тероном ни на минуту, взирая на сына с гордостью и любовью.

Когда мальчик родился, Сет хотел, чтобы Кэти ушла с работы и всецело отдалась воспитанию ребенка, но Кэтлин не согласилась:

— Прежде чем стать твоей женой, я стала твоей сотрудницей. Ты нанял меня, чтобы выполнить трудную и ответственную работу. До тех пор, пока не достигну поставленной цели, я буду ходить на работу — хотя бы три дня в неделю. Сейчас, когда в Стоунтауне открылся новый филиал, да еще этот новый бутик в «Гирарделли», я нужна тебе больше, чем когда бы то ни было.

И Сет согласился — но с условием, что за Кэтлин останется ее прежняя зарплата. Каждую неделю она получала чек и откладывала деньги на свой счет в банке. Муж не разрешал ей тратить ни единого цента, а на домашние расходы выдавал отдельные, весьма внушительные суммы.

Кэтлин взяла помощника, который выполнял часть ее обязанностей. В любом случае Кэти была если не на рабочем месте, то рядом с телефоном — с ней всегда можно было связаться.

Ассистента звали Элиот Пейт. Это был молодой парень, превосходно разбиравшийся в бизнесе. Он обладал безошибочным чутьем, подсказывавшим ему, какой товар будет продаваться, а какой нет. Элиот и Кэтлин относились друг к другу с уважением, и очень быстро они стали настоящими друзьями.

При этом у них было совсем немного общего, но Элиот относился к ее женским слабостям снисходительно, а Кэти, в свою очередь, прощала ему скверный характер. Главное, она могла ни о чем не тревожиться и сидеть с Тероном, когда Элиот замещал ее в офисе. На этого человека можно было положиться.

Вот и сегодня у Кэтлин выдался «домашний» день. После обеда они с Тероном отправились к бассейну. Шикарный особняк Кирхофов так и не стал для молодой женщины родным домом. Слишком уж он был большой, к тому же Хейзел не упускала случая лишний раз показать, кто здесь хозяйка.

Когда Сет привел ее сюда в первый раз, еще невестой, Кэтлин испугалась подобной роскоши, но мало-помалу привыкла к своему новому положению. Даже странно, что это произошло так быстро, ведь выросла Кэти совсем в других условиях.

Дом был выстроен в стиле классической английской усадьбы. Тщательно ухоженные газоны отливали изумрудной зеленью. Интерьеры были само изящество, однако Кэтлин чувствовала себя среди всего этого великолепия не слишком уютно. С ее точки зрения, дом был чересчур уж похож на картинку из журнала. В каждой мелочи здесь ощущался вкус Хейзел, и одного этого было достаточно, чтобы Кэтлин чувствовала себя в особняке чужой.

Больше всего она любила комнаты, отведенные ей и малышу. Сет щедро предложил ей поменять интерьер, и Кэти превратила свой уголок дома в обитель ярких, светлых красок, избавившись от формального, холодного дизайна, которому отдавала предпочтение Хейзел.

На первом этаже, где прежде находилась библиотека, Кэтлин устроила кабинет для Сета, откуда можно было попасть в солярий и в спальню, оснащенную всем необходимым оборудованием. Кабинет получился светлым и жизнерадостным. Супруги часто сидели там по вечерам, обсуждая положение дел в фирме, а также очередные проделки Терона.

Плескаясь с сыном в бассейне, Кэтлин не уставала поражаться тому, как складно устроилась ее жизнь. Выходя замуж за Кирхофа — а с тех пор миновало почти два года — она и не думала, что будет чувствовать себя здесь такой… довольной. Она чуть было не произнесла мысленно слово «счастливой», но это, пожалуй, все же было бы натяжкой. Однако жизнь ее и в самом деле стала приятной и спокойной. А ведь было время, когда казалось, что ее существование подобно аду.