Не надо пофигизма - Андрей Курпатов

В‑третьих, сексуальные домогательства – физические, психологические, культурно обусловленные – в отношении представителей обоих полов и третьего, если такой имеет место, – неприемлемы ни в какой форме.

В‑четвёртых, сексуальность человека (сексуальные предпочтения, особенности, способ удовлетворения потребности и т. д.) – его личное дело, если отсутствуют сексуальные домогательства, а партнёры достигли возраста сексуального согласия.

В‑пятых, любое насилие – сексуальное, семейное, бытовое, гендерно-перегендерное – неприемлемо, и любой гражданин, вне зависимости от пола, возраста, национальности, сексуальной ориентации и т. д., не может подвергаться ему ни с чьей стороны.

Вот чем, на мой взгляд, должна ограничиваться гендерная повестка.

Последите внимательно за собой, за своим эмоциональным состоянием. От чего оно зависит? Почему в какой-то момент вы чувствуете себя счастливыми, а в какой-то, наоборот, начинаете переживать и расстраиваться? Что это за переключатель внутри вас?

Страх, который вы испытываете, может вылиться в сильную тревогу, даже панику. Но есть и другие варианты:

• раздражение, напряжение – так вы внутренне защищаетесь, как делал бы на вашем месте любой человек, испытывающий страх;

• депрессия, внутренняя боль, тоска – как осознание неизбежности катастрофы, страдания, одиночества.

Мы не всегда отдаём себе в этом отчёт, но страх живёт в каждом нашем негативном чувстве, в каждом болезненном переживании. Он как спусковой крючок, с которого начинается лавина чувств, превращающих нашу жизнь в самый настоящий ад.

Вот почему так важно понять, что такое страх, и научиться бороться с ним. В конце концов, если мы страдаем от навязчивых страхов, нам трудно надеяться на по-настоящему свободную и полноценную жизнь. Тот, кто ничего не боится, не может быть несчастным, а тот, кто мучается от страха, – счастливым.

Палитра конкретных страхов и комплексов, от которых мучаются люди, невероятно разнообразна.

• Один боится, что у него ничего не получится, что он недостаточно умён или талантлив, и это называется «комплексом неполноценности».

• Другой боится, что он обязательно потерпит неудачу, не оправдает ожидания, и это можно назвать «комплексом неудачника».

• Третий боится, что он недостаточно красив, чтобы быть привлекательным, и это «комплекс физического уродства».

• Четвёртый боится потерять лицо, опозориться, пережить унижение, и это «комплекс болезненного самолюбия».

• Пятый боится высказать своё мнение, трусит, когда необходимо изложить свою позицию, с ужасом думает, что о нём подумают другие, и это «комплекс зависимости».

• Шестой стесняется себя, своих чувств, испытывает ненависть к себе – и это тоже «комплекс».

• Седьмой переживает за своё здоровье, страдает ипохондрией и боится умереть.

• Восьмой страдает «комплексом вины» и живёт с постоянным ощущением, что должно произойти что-то ужасное.

• Девятый и правда пережил нечто ужасное и теперь живёт с «комплексом жертвы». Хотя от этого комплекса страдают и те, у кого не было страшной трагедии в прошлом.

• Десятый боится, что что-то очень плохое произойдёт с его близкими, и страдает «комплексом спасителя».

«Комплексов» множество, и причём самых разных, потому что бояться мы можем всего чего угодно: один боится летать на самолёте или ездить в лифте, другой – говорить начистоту с собственным супругом, третий – боится за своё здоровье, четвёртый – одиночества и т. д. и т. п. И наконец, все мы боимся смерти.

Нашим «комплексам» можно придумать красивые названия, их можно холить и лелеять, им, наконец, можно посвятить всю свою жизнь. Но правда в том, что это просто страх – банальный, привычный страх.

«Во всём виноват мой комплекс…» – говорим мы, рассчитывая на понимание и поддержку. «У меня такой комплекс…» – говорим мы, оправдывая таким образом свой внутренний страх. «Я бы и рад, но проблема в моём комплексе…» – говорим мы и искренне уверены, что подобная формулировка нас вполне извиняет.

Мы говорим, говорим, говорим… и всегда недоговариваем. Признаваясь себе в своих страхах и комплексах, мы делаем только первый шаг. Мы лишь обозначаем проблему, причём обтекаемо – вокруг да около. И тут же, едва её очертания наметились, останавливаемся, опускаем руки, самоустраняемся. Нам страшно.