Сокровище Беневентов - Патриция Вентворт

Поскольку ее так и не заметили, Кандида решила, что ей лучше удалиться.

Дерек пришел только тогда, когда все собрались перейти в гостиную. Вечер тянулся очень медленно. От скуки спасла тетя Кара, которой захотелось музыки.

— Что-нибудь из этих старых добрых вальсов или дуэтов, которые вы с Кандидой исполняете вдвоем.

Сев за пианино, они так и провели за ним весь вечер.

Мисс Кара, умиротворенная и расслабившаяся, откинулась на спинку кресла, отбивая такт на собственном колене или мурлыкая ноту-другую еле слышным шепотом. Сославшись на то, что поздно легла вчера, она ушла наверх прежде, чем пробило десять, и мисс Оливия вышла вместе с ней.

Дерек и Кандида переглянулись.

— Нормально вчера добрались домой?

Кандида кивнула.

— Стивен подбросил меня до самых ворот. А как у вас дела?

— Считайте, я уже владелец гаража. Мы с мистером Адамсоном занимались бухгалтерскими книгами. Имей он хоть каплю такта, он оставил бы все это Дженни, так ведь нет! А пока он объяснял мне, как все там у него устроено, заодно рассказал обо всем, что случилось с сотворения мира.

Кандида рассмеялась.

— А где в это время была Дженни?

— Сидела за конторкой, приносила и уносила гроссбухи и эти острые штуковины, на которые накалывают счета, и напоминала ему обо всем, что он умудрился забыть. Знаете, она — просто гений. Мне в жизни не запомнить и половины того, что знает она.

Они закрыли инструмент и вместе поднялись наверх, испытывая друг к другу такую симпатию, что Кандида не удивилась, когда Дерек обнял ее и поцеловал, пожелав спокойной ночи.

Кандида уже собиралась ложится спать, когда в комнату вошла Анна.

— Что-нибудь случилось?

Анна всплеснула руками.

— Она так печальна и все время плачет!

— Но почему? Там внизу она была в хорошем настроении. Дерек играл, мы с ним пели…

— Да-да… Именно поэтому… это напомнило ей прежние времена! А потом она подумала, что мистер Дерек тоже уйдет, и больше некому будет играть и петь — она решила, что вы уйдете тоже! Ей не по себе от того, что все, кого она любит, рано или поздно уходят, уходят навсегда!

И еще она думает о мистере Алане, о нем и плачет!

— Я пойду к ней, — сказала Кандида.

Но когда они подошли к комнате мисс Кары, дверь внезапно распахнулась и оттуда вышла мисс Оливия в черной бархатной шали. Кандиде она напомнила рассерженную ворону. Она яростно топала и не менее яростно прошипела:

— Ее нельзя тревожить! Я не знаю, о чем думала Анна, когда потащила вас сюда! Сейчас же отправляйтесь в свою комнату!

С этими словами она захлопнула дверь. Послышался скрежет поворачивающегося в замке ключа.

— Dio mio! — прошептала Анна и, схватив Кандиду за рукав, потянула ее прочь от комнаты мисс Кары. Когда они завернули за угол и вышли на лестничную площадку, старая служанка остановилась, Кандида почувствовала, как дрожит ее рука.

— Я тут сорок лет… но все еще… ее боюсь… — испуганным голосом сказала Анна.

Последнее, что слышала Кандида прежде, чем заснуть, — стук дождя об оконные стекла. Мелькнула мысль, что вода может попасть в комнату, но тут девушка провалилась в сон, и уже во сне стук капель превратился в плач, горький и безутешный. Кто плачет, Кандида не знала, как не знала и сколько времени слышит этот плач, но внезапно проснулась от сильного сквозняка — мокрые занавески хлопали на ветру. Закрыть окно оказалась непросто: на улице свирепствовала настоящая буря, и створки отчаянно сопротивлялись. Когда ей все же удалось с ними справиться, Кандида заметила, что на полу огромная лужа. В кладовке напротив ее комнаты были половые тряпки. Собрав ими воду, Кандида обнаружила, что ночная рубашка тоже намокла, ее лучше сменить.

Когда наконец и пол, и она сама стали сухими, Кандида прислушалась к голосу ветра. Огромными рокочущими волнами он накатывался на старую усадьбу и жутко завывал в расщелине между домом и склоном холма. Кандида вспомнила о мисс Каре: наверняка она умирает там от страха — она ведь жаловалась, что звук ветра по ночам пугает ее, на что мисс Оливия тогда брякнула: «Чушь!»

Да-да, возможно, тетя Кара уже проснулась и не смеет позвать на помощь — от комнаты сестры ее отделяла только ванная, но Кандида была отнюдь не уверена, что тетя Кара решится позвать мисс Оливию. Возможно, дверь в ее комнату до сих пор заперта.

Раздумывая обо всем этом и не зная, как все-таки лучше поступить, Кандида вышла из комнаты и ощупью добралась до угла коридора. Когда она свернула за угол, свет остался позади, но девушка без особого труда добралась до лестничной площадки. Холл у подножия лестницы был погружен в море мрака. Она обошла его стороной и осторожно двинулась по коридору в сторону комнаты мисс Кары.

Подойдя, девушка прислушалась — здесь, в центре дома, голос ветра звучал особенно мрачно и уныло, но из-за двери не доносилось ни звука. Даже если она позовет тетю Кару в полный голос, ее никто не услышит. Можно проверить, повернется ли ручка двери бесшумно. Кандида повернула ручку, и дверь тут же приоткрылась. Темнота в комнате была абсолютной — ни силуэтов окон, ни малейшего проблеска света, ни дуновения ветра — занавески плотно задернуты. Не было слышно даже звука дыхания — Кандида и приблизительно не могла определить положение кровати. Только тьма и завывание ветра.

Время шло, а Кандида все не решалась что-то предпринять. Если мисс Кара проснулась и испугалась, то зажгла бы свет — ведь не будет же она просто так лежать в темноте.

Прошло достаточно много времени прежде, чем Кандида вышла в коридор и прикрыла дверь. Она даже предположить не могла, как горько будет потом сожалеть о своей заботливости, казалось бы вполне разумной. Потом, подолгу размышляя об этом, она так и не смогла представить, что еще можно было предпринять в подобной ситуации. Только убедиться, что все в порядке.

Легкий скрип закрываемой двери мог сквозь сон коснуться сознания мисс Кары, или очередной бешеный порыв ветра, или предыдущий, а может, просто ощущение присутствия Кандиды — это так и осталось тайной. Иногда самый тихий звук может потревожить сон, притом что самый дикий рев бури за окнами — оставить его безучастным. В какой-то миг этой бурной дождливой ночи Кара Беневент поднялась со своей кровати, надела тапочки и накинула халат. Неизвестно, зажигала ли она свет. Известно лишь, что она покинула свою комнату, но продолжала ли она спать или бодрствовала, никто не знает — она ушла и не вернулась.

Кандида, добравшись до своей комнаты, легла и проспала до холодного, серого рассвета. А проснулась она в тот момент, когда в комнату ворвалась Анна — одетая, но без подноса с чаем в руках. По щекам старой служанки текли слезы, а глаза казались безумными. Она упала на колени рядом с кроватью и горестно всплеснула руками, еле переводя дыхание.