За чертой - Виктория Царевская

Конец ее отповеди был встречен свистом и возмущенными спорами, в итоге которых было принято ожидаемое решение. Казнь через отсечения головы.

Подняв раскрытую ладонь, вождь отдал приказ увести пленника, который, находясь под действием дурмана, вообще не понимал где находиться и что с ним происходит.

Усадив побледневшую девушку на свое место, Сверр отошел в сторону, где стоял Керс.

Действовать нужно было быстро. Рассказав вкратце план, который обдумывал все это время, отправил того воплощать задуманное. Времени было мало.

В шатре остались самые приближенные люди. Несколько важных вопросов требовали особого внимания. Стоя рядом с Нади, Сверр изредка пробегал по ней взглядом.

Не смотря на обескровленное лицо и подрагивающие руки, девушка вела себя на удивление спокойно. Ни тебе паники, ни истерики.

“Точно что-то придумали, бесовки”.

Его размышления прервал тихий шепот. Вождь, слушая, как шаман разглагольствует о тяжелых временах и скорых нападениях скитальцев, одновременно успевал высказать свои опасения.

–Почему ты не сказал, что она дочь графа. Думаю, с этим могут возникнуть проблемы.

–Проблем не будет, не переживай. Граф примет выбор своей дочери.

–Ее ли? – Сказано это было голосом полным скепсиса.

–Со своей женщиной я уж как-нибудь разберусь. Раз уж ты завел этот разговор… я хотел бы покончить со всем сегодня. Не думаю, что утром у меня будет время, отец.

Вождь, на секунду задумавшись, одобрительно кивнул.

–Ты прав, молодая жена требует особого внимания. И терпения. – Старик добро улыбнулся и провел рукой по пышным усам. Завтра устроим праздник. Матери своей сам скажешь или мне доверишь?

–Зайду к ней после.

“ Если мне кое-кто не перегрызет глотку своими маленькими острыми зубками”.

–Тогда решено!– Рука взметнулась, прерывая пламенную речь шамана.

–Завтра состоится праздник в честь моего сына… – Протянул девушки руку, предлагая встать рядом с кочевником. – И его, пока еще невесты.– Улыбнулся девчульке.

–Чтобы не омрачать, такое светлое событие кровью, казнь пленника проведем на закате.

–Чтоооо? Как это на закате? – Нади выдернула руку из сухой морщинистой ладони.– Закат же через час!

Вождь нахмурил брови, обдумывая сказанное. На бледном девичьем лице промелькнула призрачная надежда.

–Да, дитя ты права. К чему тянуть. Выводите пленника на круг!

–Нет! Я хотела сказать…

Дернув девушку к себе, Сверр сжал ее посильнее и прикрыл рот рукой.

–Довольно!

Мыча и извиваясь словно змея, она пыталась сопротивляться.

–Прекрати немедленно, пока не сделала еще хуже.

Ноги отказывались идти. Все шло прахом. Происходящее казалось злой шуткой. Если бы ее кто-то не тащил под руку, она бы точно рухнула в сугроб. Кругом оказался расчищенный от снега пятак, посередине которого возвышался большой деревянный пень в виде плахи. Нади чувствовала, что это место пропитано смертью. Живот скрутил спазм. Снег, хлопьями падающий на замерзшую землю, обжигал лицо и неподъемной тяжестью опускался на длинные ресницы, заставляя щуриться.

Толпа зевак окружила импровизированный эшафот. Вокруг бегали дети. Мужчины, женщины и старики не скрывали своего интереса. Они жаждали зрелища. Представшая перед глазами картина, всеобщее безразличие и связанный пленник с мешком на голове заставили мир пошатнуться. Опускаясь на заснеженную землю, она молила Всевышних о прощении.

Родной до боли голос ворвался в ее помутневшее сознание. Хло пыталась приподнять ее, что-то бормоча и указывая куда-то в сторону, но ее слова пролетали мимо. Нади не могла понять, что от нее хотят. Еле приподнявшись, она стеклянными глазами уставилась на “зверя” с изумрудными глазами, который уже поднял острый клинок в намерение забрать очередную жизнь. Его взгляд встретился с умоляющими глазами девушки.

Громкое: “НЕТ!” соединилось со свистом стали. Девственно белый снег затопила кровавая река. От отрубленной головы и обезглавленного тела медленно поднимался пар.

Ее вывернуло тут же. Казалось, что она вся в этой бордовой крови. Руки, ноги, лицо.

Оттолкнув от себя служанку, она, собрав последние силы, ринулась в сторону, где стояла  Ночь. Запрыгнув в седло,  пустила лошадь в карьер*.

“Как можно дальше от этого дикого места, от этой крови, от этих людей!”

*Карьер- (ускоренный галоп). Самый быстрый темп передвижения коня.

Алое зарево окрасило темнеющее небо. Всполохи огня были такими огромными, что казалось, его языки вот-вот лизнут низкие серые тучи. Белый снег смешался с летающим  в воздухе черным пеплом. Ядовитый дым жег легкие, отравляя. Горел ее дом! Единственное место, где она чувствовала себя защищенной и свободной. Он пылал, словно был сделан из бумаги. Стоило подъехать к этому воплощению ада на земле, Ночь взвилась, вставая на дыбы. Слетев кубарем с испуганной кобылы, Нади ударилась спиной о лед так, что весь воздух выбило из груди, а в глазах заплясали звездочки. Попыталась перевернуться на живот, чтобы приподняться хотя бы на четвереньки, но резкая боль, заставившая ее громко охнуть, оплела всю спину и, противно пульсируя, отдавала барабанной дробью в голову. Было такое чувство, что позвоночник переломился пополам.

Быстрые приближающиеся шаги  со стороны горящего здания и незнакомые голоса заставили девушку испытать очередную волну паники.

–Смотри, а не та ли эта баба, что нам нужна, а малой?

Противный скрипучий голос окончательно дал понять, что о помощи можно забыть. Крепко сжав рукоять кинжала, прикрыла  глаза, затаившись.

Один из подошедших склонился над ней, рассматривая.

–Да это она. Та девушка с иллюзии.

По голосу Нади поняла, что один из подельников еще совсем ребенок. Второй же явно походил на бывалого убийцу и мародера.

–Лишь бы не сдохла раньше времени.

Ощутимый пинок в бок заставил   сильнее сжать зубы.

“ Еще не время, Нади, еще не время”.

–Если ты будешь ее так пинать, то она точно умрет.

–Ты мне еще поговори,  гадешых. Звук увесистой оплеухи донесся до напряженного слуха.

–Надо уходить, пока сюда вся округа не сбежалась.

–А как же..?

– Поохотимся позже.

Противный гогот резанул по ушам.

Подняв девушку, словно мешок, головорез перекинул ее через плечо и двинулся в сторону, откуда доносилось ржание лошадей.

От пронзившей  боли, слезы градом хлынули из глаз. Нади, что было мочи, закусила губу, стараясь сдержать стон.