Кремль. Отчет перед народом - Сергей Кара-Мурза

Вот, например, старое правило: «чтобы объединиться, надо размежеваться». В нем очень большой смысл. Система эффективна, если соединенные в ней части различны, не сливаются друг с другом. Армия сильна, если она разделена на рода войск. Наземные войска, авиация и флот размежеваны, но благодаря этому могут быть соединены в мощную систему.

Тем более надо размежеваться, если внутреннее несогласие назрело до такой степени, что диссидент готов стать врагом. Пусть он лучше выделится в свою фракцию и отмежуется от целого – не порывая с ним, но осознав риск разрыва и его последствия. Модель, конечно, не дает рецептов на каждый случай, но задает канву для выработки решения.

Если мы примем для наших рассуждений эту общую схему, то сможем двигаться от грубых «черно-белых» оценок к анализу более сложных и более реалистичных ситуаций, когда результат действий оказывается противоположен намерениям. Так бывает часто – благими намерениями вымощена дорога в ад. Например, когда усилия по объединению народа приводят к расколам и отщеплению частей народа. Бывают и ошибки противников, которые надо уметь использовать – когда действия, направленные на раскол народа, можно превратить в средство его сплочения.

Явления реальности действуют как силы созидания или силы разделения народа через сознание людей. Сами по себе ни протянутый тебе кусок хлеба, ни штык, упертый тебе в грудь, не сделают тебя более или менее русским. Это зависит от того, как ты осознаешь хлеб или штык, какой сигнал они тебе дадут. Эти материальные элементы действительности должны быть переработаны нашим сознанием, уложиться в такую систему наших мыслей и чувств, в которой они окажутся соединены с вопросом «быть или не быть русским». Для решения одинаково важны и частицы материального бытия (хлеб и штык), и сознание, в котором раскрывается их смысл. В нашей жизни материя и дух «одинаково первичны» и «одинаково вторичны».

Говорят: «нация есть воображаемое сообщество». В этом нет никакого принижения, поскольку для человека воображенный мир, создаваемый и изменяемый его духом, не менее реален, чем мир материальный. Для нас народ – подобие большой семьи, соединенной родственными связями. Но родственные связи у человека, созданные его сознанием, несравненно сильнее биологического родства животных, закрепленного в инстинкте. Кошка выполнит свою записанную в инстинкте программу продолжения рода, и через пару месяцев котенок становится ей чужим. А человек будет всю жизнь искать своего сына или брата, которых, может быть, никогда не видел.

Это говорится к тому, что война между силами созидания и силами разделения нашего народа и нашей страны идет в двух мирах – в нашем материальном бытии и в нашем сознании. Оба мира связаны воедино, но оба различимы, надо думать об обоих – и порознь, и вместе.

* * *

Когда мы думаем и говорим о таких больших вещах, как народ и страна, полезно сначала мысленно охватить целое, а потом представить себе его строение и уточнить, о какой именно части этого целого идет речь. Иначе всегда будем спорить до хрипоты и рассуждать, как семеро слепых о слоне – один схватил его за хвост, другой за хобот, третий за ногу. И вот спорят каждый о своем. Эта слабость нашего мышления типична, но все же удивляешься, как долго нас ухитряются удерживать в этой ловушке.

Первым шагом в подходе к строению образа страны как целого может быть рассмотрение ее в двух ипостасях: страна как пространство и страна как народ. Скажешь Россия – и сразу возникает образ ее пространства и образ народа, который это пространство соединил и одухотворил. Ведь страна – это не просто часть земной поверхности, не территория в ее физическом смысле, это обитаемое народом пространство, почти буквально созданное людьми, соединенными в народ с его культурой.

Сразу, конечно, мы думаем и о государстве, которое соединяет пространство и народ. Оно «держит» территорию, охраняет границы «нашей» земли, вод и неба, бережет ее недра и воды, леса и воздух, защищает наше духовное пространство. Оно устанавливает порядок, по которому народ пользуется всеми этими богатствами, а люди уживаются друг с другом. Государство вместе с обществом соединяет и организует все ипостаси страны. И народ, и государство, и даже само пространство страны – явления исторические, изменчивые. Они были не всегда, когда-то возникли, с течением времени меняли свои формы и свойства. Когда-то, говорят, они «отомрут», то есть преобразуются в какие-то новые формы, совсем непохожие на нынешние.

Но это – за пределами того «длинного» времени, за которое мы отвечаем. А сейчас мы переживаем критический период, нам довелось посетить сей мир в его минуты роковые. За то, как мы проведем страну через эти опасные перекаты, с нас спросят потомки. Для нас первая задача – понять, что происходит здесь и сейчас, какие угрозы стране вызревают в окружающем нас тумане и куда они протянут из тумана свои страшные лапы.

Сначала кажется, что пространство мы знаем лучше, чем свой народ, – изучали в школе географию, что-то помним даже из экономической географии. Но и эти знания очень скудны – смотрите, какие споры снова начались по сравнительно простому вопросу: является ли Россия частью Европы, Евразией или вообще особым целостным пространством. В школе нас не учили глядеть на страну сверху, «с небес».

Но уж о народе знаем мало. Странное дело, кого ни спросишь, когда и при каких обстоятельствах возник русский народ, вопрос приводит в замешательство. Как-то люди привыкли думать, что русский народ был всегда. Спросишь, а что нам про это в школе говорили, – не могут припомнить, чтобы эта тема вообще поднималась. Так не годится. Наш народ переживает трудные времена – недомогает, поправляется, снова болеет, а мы даже возраста его не знаем.

Может быть, это неважно? Ведь вот он, русский народ, как на ладони. Надо просто любить его, каков он есть, и не мудрствовать. Любить надо, а не мудрствовать нельзя, заведут в ловушку. Тема народа – вечный хлеб демагогов и отравителей духовных колодцев. Да и не на ладони наш народ, а живет в очень сложных пространствах и временах, в нем бушуют огромные силы и его раздирают сильные страсти. Минимум знаний нам необходим. С лица земли исчезло множество народов, даже больших и развитых, отчасти потому, что не осознали они сами себя, не было у них к этому тяги, не нашлось таких мудрецов. У нас с мудрецами тоже не очень-то, так давайте понемногу сами наверстывать, в разговоре «между собой». Трудно это, тема для всех нас жгучая, но надо постараться.

* * *

О русских говорят, что у них мессианский дух. Кто говорит с неприязнью, кто с уважением. Мессианский дух – значит общая забота о том, что русские скажут миру, какую мысль несут они человечеству. Это забота не о том, родится ли у нас гений, к которому прислушается мир (как, например, Лев Толстой или Ленин). Миссия народа – выстрадать общее народное мнение, безымянное и, быть может, даже явно не высказанное. Но выраженное так, чтобы люди в разных уголках Земли подумали: «А русские считают, что так нельзя».

Мессианским духом обладают не все народы. Скорее, даже мало таких, что захотели бы взвалить на себя этот крест. Большинство хочет иметь «свою хату с краю». Часть народов слишком уж впала в либерализм – здесь люди считают себя свободными индивидами, гражданами мира и ни о каком народном мнении и слышать не хотят.