Милые чудовища - Юлия Васильева

— Кстати, очень даже зря… — Криптозоолог подошел к хрустально посверкивающей пирамиде, сложенной из только что вымытых бокалов, снял под осуждающими взглядами официантов верхний и, видимо вознамерившись повторить подвиг неизвестного гостя, зачерпнул содержимое аквариума.

— Вкусно? — недоверчиво спросил сморщившийся хозяин. — Беня, если что, я для вас бы и токайского красного не пожалел.

— Бодрит, — с видом знатока оценил Брут. — Амфисбена выделяет особый яд, который в малых дозах действует как отличное отрезвляющее средство и избавляет от похмелья.

— Да неужели? — обрадовался Модест Дионисович, до этого момента украдкой прижимавший пальцы к левому виску, подхватил второй бокал и тоже зачерпнул из аквариума, несмотря на явно осуждающий взгляд одной из голов амфибии. — М-м-м, тиной отдает…

— Зная ваши способности, я предполагаю, что вы могли бы сделать из этого неплохой аттракцион и удвоить продажи спиртного, — намекнул ушлый иностранец.

— И не только тиной, — еще задумчивее сказал Хлыщев, от удивления пропустив мимо ушей не только дельный совет, но и такое редкое чудо, как комплимент криптозоолога.

Сэр Бенедикт также попробовал еще раз, покатал воду на языке, будто действительно пытаясь раскрыть букет винного вкуса.

Взгляд «Амфисбени» из аквариума стал сумрачным, будто криптида начала подозревать, что распробовавшие напиток партнеры сейчас осушат емкость, считающуюся ее домом, до дна.

— Спирт! — вынес свой вердикт Модест Дионисович.

— Спирт, — подтвердил Брут. — Тогда неудивительно, что амфисбена такая вялая… Кусаев!

IV

После великодушного предложения «перенять опыт» Лутфи, не будь дурак, так и остался стоять около двери рядом с выпучившим круглые глаза Барсиком. Впрочем, уже через пару секунд глаза эти перестали казаться такими круглыми и вернулись к обычному человечьему, а не кошачьему виду.

— Ты зенки-то пучь-пучь, но своего не упускай, — щедро поделился с новоприбывшим полученной мудростью лакей.

— А? — удивился Кусаев, от такой науки позабыв, что раскрытыми надо держать глаза, но никак не рот.

— Эх, ну и повезло тебе, пацан. С твоим хозяином не пропадешь, — искренне позавидовал Барсик. — Наш-то в долгах как в… во французских костюмах.

От такого неожиданного заявления Лут раскрыл рот еще шире, и на загорелом лице его стало явно написано, что если уж с кем и пропадешь, то это с сэром Бенедиктом.

Но беспечному Барсику было невдомек, сколько шипастых, клыкастых, ядовитых и всяко-разно смертельно опасных тварей успел перевидать его молодой собеседник за время своей недолгой службы.

— Слышал, он тебя на «вы» называет, — уважительно протянул лакей. — Как это ты так, брат, себя поставить сумел? Поделись секретом.

Кусаев приосанился, одернул пиджачишко и только собрался в красках описать, какой незаменимый из него помощник, как в поле его зрения попали Бенедикт Брут и Модест Дионисович, с энтузиазмом распивающие один аквариум на двоих.

— Чего это они? — севшим голосом спросил Барсик и с недоумением потянул себя за рыжие вихры.

Лут, повидавший еще и не такое, отнесся к происходящему с показным хладнокровием, а для укрепления только что обретенного авторитета пояснил:

— Чайный гриб знаешь?

Лакей кивнул.

— Ну вот.

— Так она же живая!

— А ты хочешь воду пить после мертвой? — резонно ответил Кусаев, перенявший у нового хозяина не столько ценные сведения по обращению с криптидами, сколько ироничный тон.

— Кусаев!

Голос Брута заставил Лутфи вздрогнуть и осознать, что в ближайшие пять минут он неминуемо лишится не только вышеупомянутого авторитета, но и остатков собственного достоинства.

Его самые мрачные предчувствия не замедлили оправдаться.

— Кусаев, достаньте амфисбену и помойте ее, пока работники клуба осушают аквариум.

Деваться было некуда. Памятуя о том, что в спину смотрит Барсик, Лутфи молча снял пиджак, закатал рукава рубашки и, открыв саквояж криптозоолога, в котором с недавних пор появилось и его собственное отделение, достал оттуда длинный фартук.

— Где вы взяли этого парня? — уважительно спросил Модест Дионисович, наконец-то по достоинству оценив нового камердинера.

— Просто повезло, — сквозь зубы процедил сэр Бенедикт, и, кажется, из присутствующих только Кусаев уловил неоднозначность интонации.

— А я думал, что подобные сокровища просто так на дороге не валяются.

— Валяются, еще как валяются… — На этот раз сарказм Брута можно было резать ножом и подавать на тарелках как острое блюдо.

По опыту, выстраданному Лутфи за прошедшие несколько недель, прежде чем подходить к незнакомому чудищу, следовало сперва выявить наиболее опасный его конец, будь то хвост или пасть с клыками. Но именно Амфисбеня (Кусаеву по определенным причинам очень нравилось прозвище, изобретенное Модестом Дионисовичем) нарушила стройность с такими опасностями выведенной теории: голов было две.

С какой стороны ни возьмись — вцепится. Прямо как некий криптозоолог, в честь которого и была названа эта уродина.

— А она не кусается? — осторожно спросил Лутфи.

— Кусаев, ну что вы, — очень ласково ответил сэр Бенедикт, так что камердинер вновь поймал на себе завистливый взгляд Барсика. — Вы только посмотрите, у нее же и зубов нет.

Парнишка и впрямь глянул в один из приоткрытых ртов чудовища, но вид гладких рыбьих десен со щеточкой усиков на конце успокоил его не больше, чем приторный тон доктора.

Наконец, поразмыслив пару секунд, Лут выдохнул, резко опустил руки в аквариум и схватил амфибию за туловище, аккурат на равном расстоянии от голов. Хотелось зажмуриться, но парень строго-настрого запретил себе такую глупость — последнее дело закрывать глаза перед лицом опасности… вернее перед мордой, особенно когда этих морд две.

Амфисбена, казалось, даже не заметила, что ее вытащили из воды. Она вяло двигала лапами и так и не удосужилась открыть хотя бы один из четырех глаз.

— А где ее можно помыть? — уточнил Лутфи, осторожно спускаясь с лесенки, которую держал для него ошеломленный Барсик.

— Да хоть в фонтане. — Сэр Бенедикт указал на впечатляющее сооружение посреди зала, которое в дневное время лениво журчало струйками воды.

— Постойте, — вмешался Модест Дионисович. — Зачем же в фонтане? Он не для этого здесь стоит!

— То есть вашим пьяным гостям в нем купаться можно, а бедной маленькой амфисбене, которую они отравили, нет?

— Ну если так ставить вопрос…

— Зачастую ответ зависит только от правильной постановки вопроса. Кусаев, мойте, а я пока прослежу за заменой воды.