Любовь и мороженое - Дженна Эванс Уэлч

Порой мне хочется вернуться домой. Стоит ли оставаться на лето?

– Мама, – прошептала я. Ее печаль сочилась из страниц дневника, словно краска, не сумевшая засохнуть. Как так вышло, что она ни разу не упомянула о том, что ее сердце было разбито вдребезги на вокзале в Риме? Могу ли я сказать, что знала ее?

Я бегло перечитала последние записи. Сомнений нет, мистер Икс – конченый подлец. Особенно меня бесила его фраза о «вдохновении и смене обстановки». Что за ерунда? Самое отвратительное — это то, что мама даже не подозревала о грядущем расставании, а со стороны было заметно, что их отношения ни к чему не приведут. Читать эти строки – все равно что смотреть замедленную съемку крушения поезда.

А еще Говард. Я ткнула пальцем в запись о нем и Адриенне. Между ними явно происходило что-то загадочное. Может, они тоже расстались незадолго до того, как Икс порвал с мамой? Неужели мои родители были влюблены в других людей, а друг в друге оказались заинтересованы только на какое-то время? И поэтому у них не сложилось? И что такого особенного в этом мистере Икс?

Мне хотелось читать дальше, но веки потяжелели и упорно опускались вниз. В конце концов я сдалась, запихнула дневник в тумбочку и выключила свет.

– У меня к тебе просьба.

С утра мне в голову пришла блестящая идея. Несмотря на то что я терпеливо дождалась приемлемого для дружеских визитов времени, Рена пришлось буквально вытаскивать из кровати. Вскоре мы уже сидели на крыльце его дома, а он выглядел проснувшимся только процентов на тридцать.

– Она не могла подождать? – Рен был одет в черные спортивные штаны и выцветшую футболку, а на лицо все так же падали волосы. В утреннем свете он казался привлекательным. Слишком привлекательным для человека, который только что поднял голову с подушки.

Рен поймал мой взгляд:

– Что такое?

– Ничего. – Я резко отвернулась. – Мне нужна твоя помощь. В последний раз!

– Знаешь, я не спорю, мне очень интересно, что там за тайна у твоих родителей, но обязательно надо было меня будить?

– Да! Почему ты не выспался?

– Висел на телефоне с Мими часов до трех ночи.

Внезапно солнце засияло слишком ярко.

– Она рассердилась из-за того, что я вчера сказала?

– Да. Неприятный был разговор. – Он вздохнул. – Давай не будем об этом. С чем тебе помочь?

– Отвезешь меня в АИИФ?

– Академию, в которой училась твоя мама?

– Да. Я позвонила им сегодня утром. Пару лет назад академия переехала на новое место, но я все равно хочу зайти туда и разузнать хоть что-нибудь о Франческе.

– Той защитнице моды?

– Это самый верный способ отыскать мистера Икс. Оказывается, Франческа знала про него с самого начала.

– Ого, погоди-ка секунду! Ты ищешь мистера Икс? Зачем?

– Затем, что это важный период маминой жизни, о котором я ничегошеньки не знаю, и я хочу понять, чем так хорош этот Икс, что она не смогла его позабыть и разбила Говарду сердце.

– Но это же только теория? Может, она сбежала из Италии по другой причине?

– Брось, Рен, – простонала я. – Ты что, не хочешь узнать, кто такой загадочный мистер Икс? Он повел себя как свинья, когда бросил мою маму. Она была раздавлена. Я должна узнать, что в нем особенного. Может, тогда я пойму мамины чувства.

– Хм. – Рен зевнул и уронил голову мне на плечо.

– Так ты поможешь?

– Конечно. Когда поедем?

– Как можно скорее. – У Рена была теплая кожа, и пах он, как сонный щенок.

– Ты хорошо пахнешь, – сказал Рен, повторив мои мысли.

– Вовсе нет. Я пробежала шесть миль с утра и еще не приняла душ.

– Все равно приятно.

Оказывается, бабочки в животе никуда не делись – они очнулись и снова запорхали. Я резко отодвинулась.

Не. Думать. О. Рене.

Я мчалась обратно на кладбище. У меня и так много забот, не хватает еще втрескаться в одного из своих лучших друзей. К тому же его девушка – шведская супермодель, которая страдает от неуправляемого гнева. И нельзя забывать о том, что вчера я дала свой номер самому красивому парню из всех, что видела.

Когда я подбежала к дому, сердце буквально выпрыгивало у меня из груди. Говард сидел на качелях с чашкой кофе и выглядел как отличный парень. То, что замкнутый круг «злой любви» оставил его на кладбище в одиночестве, в компании отвратных маффинов и старой музыки, просто космическая несправедливость. Меня так и подмывало купить ему воздушные шарики или что-то подобное.

– Доброе утро, Лина.

– Доброе.

Он бросил на меня странный взгляд. И неудивительно: я смотрела на него так, словно он был раненым утенком.

– Я ходила к Рену.

– Есть на сегодня планы?

– Да, он попозже за мной приедет.

– Куда направитесь?

– Э… Наверное, пообедаем где-нибудь в городе. – Пригласить Говарда? Стоп. Мы же на самом деле вовсе не обедать едем.

– Здорово. А я хотел вам предложить сходить всем вместе в кино сегодня вечером. В соседнем городке есть театр под открытым небом. Там показывают фильмы на языке оригинала, и на этой неделе крутят один из моих любимых.

– Отличная мысль! – Приторно ответила я. Не хватало только помпонов и мегафона. Успокойся. Ему не вчера сердце разбили.

Говард прищурился:

– Рад, что тебе идея понравилась. Я приглашу Соню.

– Хорошо.

Я поспешила в дом, но, перед тем как войти, украдкой оглянулась на Говарда. Меня бурным потоком наполнила жалость и чуть не полилась из глаз. Он любил мою маму. Неужели ей так сложно было полюбить его в ответ?

– Площадь Микеланджело, да? – крикнул Рен.

– Да! Мне посоветовали там припарковаться и пойти на юг.

– Отлично, она уже близко.

Мы ехали очень быстро. Я сидела чуть подальше от Рена и внимательно следила за тем, чтобы мои ноги не касались его. Хотя бы не слишком часто.

– Нас там встретят? – спросил Рен.

– Да. Я не сказала, что мне нужно, но они все равно пообещали, что кто-нибудь из приемной комиссии будет сидеть в кабинете.

Рен пристроился в ряд за туристическими автобусами. Один из них был таким огромным, что мог бы подрабатывать круизным судном. На площади Микеланджело нас встретил целый водоворот туристов, одержимых тем, чтобы отработать потраченные на путешествие деньги.

– Откуда здесь столько народа?

– Это самое красивое место в городе. Сама увидишь, когда автобус отъедет.