Прощай, невинность! - Бренда Джойс

Джейк коротко рассмеялся:

— Я знаю, что занимаешься.

Сердце Сюзанны подпрыгнуло.

— Это нечестно! Это неправда! И у меня не будет никого, если ты перестанешь упрямиться, если не будешь таким жестоким!

— Довольно молоть чушь, Сюзанна.

В его голосе звучала угроза, но это лишь наполнило Сюзанну бешеным желанием. Она улыбнулась самой обольстительной улыбкой и положила руки ему на плечи. Он отшатнулся. Надо полагать, надзиратели наслаждались зрелищем.

— Я люблю тебя! Я всегда тебя любила! — шептала Сюзанна, прижимаясь к Джейку. И она была вознаграждена — его мужское естество мгновенно напряглось.

Сюзанна торжествовала.

— Ты все еще хочешь меня!

— Я тут сижу без женщины уже больше месяца, чего же еще ты могла ожидать? — Он рассмеялся ей в лицо и оттолкнул от себя. — Ты любишь мою игрушку, Сюзанна, а вовсе не меня!

Она побледнела.

— Уходи! — Глаза Джейка яростно сверкнули. — Но если ты не приведешь сегодня Софи, я вернусь… Обещаю! Я найду способ отомстить тебе, даже сидя в тюрьме.

— Софи! — с рыданием воскликнула она. — Всегда Софи! Я ненавижу тебя, ненавижу! — С этими словами она повернулась, трясясь от унижения и злобы, и заколотила в дверь, требуя, чтобы ее выпустили. Она проклинала Джейка и радовалась, что его отправят в Великобританию, да, радовалась!

И когда настала ночь, Джейк сидел в камере, а Сюзанна, у себя дома, совсем не спала. И была она не одна.

Сюзанну переполняла ненависть к Джейку — как в тот день, когда он отверг ее там, в тюрьме. Она не вернулась назад, не привела Софи. Теперь Сюзанна раскаивалась в своей глупой гордости, в детском желании причинить боль Джейку за то, что он так обошелся с ней, — ведь она лишила его последней встречи с дочерью. А двумя годами позже он бежал из английской тюрьмы и погиб при пожаре, и Софи больше никогда не видела его.

Теперь Сюзанна стала старше и мудрее. И многое сделала бы иначе, если бы смогла. Сейчас она знала, что ей тогда следовало привести Софи к отцу. Если бы она, Сюзанна, была тогда зрелой женщиной, а не обидчивой девчонкой, они с Джейком могли расстаться как любящие люди, но они расстались в гневе, как враги…

Сюзанна думала об огромных деньгах, которые Джейк оставил Софи, — это было прямым результатом ее неразумного поведения в тот день. И вновь ее охватил гнев, вопреки разуму и логике. Заключение и даже смерть не помешали Джейку выполнить свою угрозу. Он, как и обещал, вернулся и нанес удар.

Сюзанна закрыла глаза. Вспоминая о деньгах Софи, которые она постоянно тратила на собственные наряды, безделушки и драгоценности, она пылала злобой и завистью и в то же время страдала от чувства вины.

Ведь кроме всего прочего, Сюзанна перевела несколько сот тысяч долларов из денег дочери на свой собственный банковский счет. Все равно у Софи оставалось слишком много, и она никогда не узнает о недостаче. Да, она обкрадывала собственную любимую дочь. Но когда в Сюзанне пробуждалась совесть, напоминая об этом, она успокаивала себя тем, что имеет право на каждый цент этого состояния.

Сюзанна тяжело вздохнула. Да, если бы она могла, она бы все изменила в том далеком дне. Если бы могла… Даже теперь, много лет спустя, ей тяжело вспоминать, как она злилась на Джейка — и злилась всегда, чуть ли не с первых дней их совместной жизни. Она злилась, потому что чувствовала: Джейк нередко пренебрегает ею. Из-за него она сбилась с пути — он не обращал внимания на ее выходки, а она в ответ снова и снова изменяла ему. Если бы тогда ей иметь хоть каплю сегодняшней мудрости и сегодняшнего опыта!

Но даже если бы в те дни она сдержала свое упрямство, свое своенравие, думала Сюзанна, вряд ли их отношения сложились бы иначе. Их союз с самого начала был бурным и неустойчивым, в нем было слишком много неистовства, Джейк отличался такими же высокомерием и гордыней, как и Сюзанна. И все же в этом ежеминутном аду случались и райские мгновения.

И Сюзанне не хотелось вспоминать ни о чем — ни о плохом, ни о хорошем. Она лежала возле своего второго мужа, и слезы безмолвно текли по ее щекам.

Но вот наконец она, всхлипнув, вытерла глаза и глубоко вздохнула. Сюзанна не хотела, чтобы с ее дочерью случилось то же самое. Ошибки матери должны стать уроком для Софи. В молодости Сюзанна не отличалась бурными материнскими чувствами, свойственными большинству женщин. Но когда Джейк угодил в тюрьму, она стала заботливой и внимательной матерью и с годами все больше осознавала, как любит свою дочь. Она любила ее больше всего на свете, даже сильнее, чем Джейка. И с того дня, как с Софи произошло несчастье — с того дня, как умер Джейк, — Сюзанна защищала дочь как могла. А уж теперь, в такой критический период, она удвоит свою бдительность.

Сюзанна решила, что на этот раз не последует совету Бенджамина. Она должна сама убедиться, что в Нью-Йорке все идет как положено.

Софи говорила, что лучшая в городе галерея перебралась недавно в здание на углу Тридцать шестой улицы и Пятой авеню, и Эдвард подъехал туда. Это была галерея Дюран-Ру — одного из наиболее известных в мире торговцев картинами, имевшего представительства в Нью-Йорке, Париже и Лондоне. В число его клиентов входили самые знаменитые коллекционеры.

Эдвард уже выяснил, что за последние годы Дюран-Ру купил и продал несколько картин импрессионистов, в основном Моне, и покупал кое-что из работ Дега, но делал он это лишь по заказам постоянных клиентов. Эдвард не слишком разбирался в искусстве, но, решив, что и это должно стать его делом, за последние два дня узнал довольно много. Он посетил несколько галерей и музеев. Несмотря на то что взгляд у него был нетренированный, все же, внимательно рассмотрев десятки картин, Эдвард с большей долей уверенности мог сказать себе, что работы Софи напоминают работы французских импрессионистов, которыми она так восхищалась. Но в то же время картины Софи отличались от них, Эдвард не мог бы, например, видя танцовщиц Дега, воскликнуть: «О, Софи пишет точно так же!» Нет, это было не так. У нее собственный, необычный стиль.

Трехцветный французский флаг развевался над портиком галереи. Эдвард вошел в здание и очутился в огромном выставочном зале. Пол покрывал светлый ковер. На пьедесталах стояло несколько скульптур. Почти каждый дюйм пространства занимали работы, предназначенные для продажи. Эдвард остановился, чтобы рассмотреть маленькую бронзовую фигурку обнаженной женщины. Под ней висела табличка: «Огюст Роден».

— Могу я быть вам чем-то полезен, сэр?

Эдвард обернулся и увидел неприметного молодого человека в темно-сером костюме и галстуке.

— Месье Дюран-Ру?

Молодой человек с улыбкой покачал головой:

— Месье Дюран-Ру уехал договариваться о покупке работы Мане. — Он словно ожидал горячего отклика со стороны Эдварда, но тот лишь улыбнулся в ответ. — Но возможно, я сумею вам помочь? Я его сын.