Двое одиноких - Сандра Браун

— Поверь, тебе лучше не знать зачем.

Настроение Лэндри оставалось столь же странно-неуловимым до полудня следующего дня. Все утро погода капризничала так, что и носа на улицу не высунешь, жалкую лачугу основательно занесло снегом. Купер старательно игнорировал Расти, она отвечала тем же. После нескольких неудачных попыток завязать разговор девушка отступила и погрузилась в мрачное молчание, компаньон тоже словно онемел.

Когда пурга наконец-то прекратила свои надоедливые завывания и Купер объявил, что хочет выйти и осмотреться, Расти почувствовала облегчение. Да, она каждый раз волновалась за безопасность напарника, но сейчас им лучше было на время разойтись. Компаньонам стоило передохнуть друг от друга.

Кроме того, девушке просто необходимо было уединиться. Купер оказался не единственным, кто в последнее время ощущал неприятный зуд в теле. Глубокая рана на ноге по-прежнему давала о себе знать. Кожа вокруг рубца постепенно срасталась, становясь жесткой и сухой, а трение об одежду только ухудшало ее состояние. И Расти решила, что грубые швы пора выдернуть — причем самой, не привлекая Купера, с его вечной резкостью и участившимися перепадами настроения.

Купер ушел всего несколько минут назад, а девушка уже скинула с себя всю одежду, решив воспользоваться моментом и обтереть тело мокрой губкой. Закончив процедуру «мытья», она присела перед огнем, завернувшись в одеяло, чтобы согреться. Положив больную ногу на колено здоровой, Расти внимательно исследовала шов. Интересно, это очень трудно — подрезать стежки, подлепить оставшиеся нитки и выдернуть их?

Настойчиво гоня от себя приступ малодушия, «пациентка» решила подойти к «операции» практично, по-деловому. Итак, первое препятствие: нужно найти, чем разрезать эти шелковые нити. Нож, который дал ей Купер, был чересчур тяжелым, толстым. Единственной вещью в хижине, достаточно острой и тонкой для этой работы, была бритва.

Идея выглядела неплохо, но, стоило Расти поднести бритву к первому шву и взглянуть на нее, уже нависшую над стежком в боевой готовности, как рука покрылась липким потом от недоброго предчувствия. Глубоко вздохнув, девушка коснулась шелковой нити лезвием.

Дверь резко распахнулась, и в хижину в своих снегоступах ввалился Купер. Голову он покрыл мехом, а все тело — от шеи до ботинок — замотал в шкуры. Дыхание мужчины замерзало, делая усы призрачно-белыми. Из груди Расти вырвался тревожный, испуганный вскрик.

Но ее удивление не шло ни в какое сравнение с изумлением Купера. Сейчас соседка была для мужчины не менее сверхъестественным видением, чем он — для нее, правда, совсем по другой причине. Силуэт ее выделялся на фоне камина, огонь подсвечивал роскошные волосы. Одну ногу Расти держала на весу, ее бедро соблазнительно оголилось. Одеяло, в которое девушка завернулась после того, как обтерлась губкой, соскользнуло на плечо, обнажив одну грудь. Купер не мог отвести взгляд от соска, вмиг ставшего твердым и упругим от холодного воздуха, ворвавшегося в хижину.

Он закрыл за собой дверь:

— Что это, черт возьми, ты тут делаешь?

— Я думала, тебя не будет дольше.

— А вдруг пришел бы не я, а кто-то другой? — взревел он,

— Кто, например?

— Кто… кто…

Черт, и правда, трудно представить себе еще одного человека, оказавшегося в таком же дурацком положении! Купер и не предполагал, что увидит столь захватывающую дух картину в убогой хижине, затерянной в этом диком, глухом уголке Канады! Мужчина почувствовал, как его штаны предательски натянулись при мгновенной эрекции. Либо Расти совершенно искренне не понимает, какой эффект производит на Купера, либо все прекрасно знает и умышленно пользуется своими чарами, медленно сводя его с ума. Как бы то ни было, на них Купер реагировал всегда одинаково.

Лэндри в отчаянии сорвал с головы кусок меха и одним движением вытряхнул из него снег. Следом полетели перчатки. Потом мужчина сорвал с ног снегоступы.

— Итак, вернемся к моему оригинальному вопросу: что, черт возьми, ты делаешь?

— Выдергиваю швы.

Купер бросил пальто в направлении крючка, и оно удивительным образом приземлилось точно на место.

— Что?..

Поза Купера — высокомерного, снисходительного, заносчивого всезнайки, возомнившего себя суперменом, — возмутила Расти до глубины души. Не говоря уже об оттенке превосходства, так и сквозившем в его голосе! Девушка заглянула соседу прямо в глаза:

— Нога чешется. Рана уже затянулась, швы стали выступать. Пора их снимать.

— И ты решила воспользоваться бритвой?

— А что ты предлагаешь?

Рассерженный, Купер в два шага одолел расстояние до камина и вынул свой охотничий клинок из ножен. Когда он опустился перед Расти на колени, она отпрянула и глубже закуталась в одеяло:

— Ты не можешь резать нитки этим!

Выражение лица Купера красноречиво говорило о том, что он из последних сил старается сохранять терпение. Компаньон отвинтил ручку ножа и вытряхнул оттуда несколько инструментов — Расти и понятия не имела, что скрывалось внутри! Среди полезных вещиц оказалась и крошечная пара ножниц. Расти следовало бы радоваться, но она пришла в ярость:

— Если у тебя все время были эти ножницы, зачем ты подрезал мне ногти тем кошмарным ножищем?

— Мне так захотелось. Ну а теперь давай сюда ногу. — И Купер протянул свою лапищу.

— Я все сделаю сама.

— Дай мне свою ногу.

Отчетливо выговаривая каждое слово, Купер сердито смотрел на Расти из-под бровей.

— Если ты этого не сделаешь, я заберусь под одеяло и сам вытащу твою ногу. — Его голос вдруг стал притворно обольстительным. — Думаю, не стоит говорить, что я могу там нащупать, прежде чем найду ее.

Все еще бунтуя, Расти высунула голую ногу из-под одеяла.

— Спасибо, — не скрывая сарказма, произнес Купер.

— На меня капает с твоих усов!

Иней начал постепенно таять. Купер вытер усы рукавом рубашки, не выпуская босую ступню, казавшуюся совсем крошечной в его огромной ладони. Расти нравилось это ощущение, но она упорно гнала от себя коварные мысли. Девушка пришла в смятение, когда Купер просунул ее пятку во впадину между своих бедер. Нога коснулась твердой, крепкой выпуклости, и Расти чуть не задохнулась от волнения…

Купер поднял на нее насмешливый взгляд:

— В чем дело?

И он еще смел спрашивать! Да Расти умерла бы, прежде чем сообщила ему о том, что заметила!

— Ничего. — Она старалась казаться невозмутимой. — У тебя руки ледяные, только и всего.

Глаза Купера ярко вспыхнули, и девушка поняла: он отлично знает, что она лжет. Ухмыляясь, он наклонился к ее ноге и приступил к работе. Надрезать шелковые нити не составило труда. Расти даже подумала, что она, скорее всего, и сама легко справилась бы с этой задачей. Но когда Купер достал маленький пинцет и зажал им первую надрезанную нить, она поняла, что худшее еще впереди.