Право первой ночи - Сандра Бушар

— Боже… — сознание Сомерсильд заслонила розовая непроглядная дымка. Она больше не могла держать себя в руках, поддаваясь каждому прикосновению мужчины. Ее тело извивалось в его умелых руках, безмолвно просило о большем. Каждая клеточка отзывалось даже на самое легкое, мимолетное касание… — Я больше так не могу…

Фон Миллер лишь самодовольно усмехнулся, оставив наконец распухшую грудь в покое. Медленно спуская вниз, усыпая кожу ненасытными поцелуями, он все крепче и крепче сжимал бедра Адалин, подтягивая их ближе к себе.

— Хочешь, я все прекращу? — нарочито громко и отчетливо спросил мужчина, застывая лишь в паре сантиметров от лона Адалин. Фон Миллер знал, что она не сможет отказать. Знал и видел это в ее широко распахнутых, испуганных, но не менее жаждущих зеленых глазах. Как никогда ранее чувствовал возбуждение избранной. Ее желание, ее готовность! Но мужчине неистово хотелось услышать это из ее губ. Знать, что не он один сходит сейчас с ума… Позволяет себе дойти до края…

Адалин лишь прикусила губу и сморщила маленький носик, неосознанно толкаясь бедрами вперед. Тогда фон Миллер снова повторил:

— Черт ты хочешь, Адалин? — зазывающее проведя пальцами по лобку, он скользнул между складочек. Медленно ведя то вниз, то вверх феодал видел, как девушка, теряя рассудок, жадно хватает кислород распахнутым ртом. Как пальцы ее до побеления костяшек впиваются в стоящий позади деревянный стол. Как глаза закатываются, а пышная грудь вскакивает, подрагивает… — Скажи это. Я хочу слышать.

Долгие, необъятные мгновение Адалин сопротивлялась, борясь с собой внутри. Пока в сознании ее вдруг не щелкнула черта, за которой стало ясно лишь одно: она либо сейчас же умрет от напряжения, либо выполнит приказ своего мужчины.

— Я хочу вас, Людвиг фон Миллер, — выпалила она на одном дыхании, прежде чем успела передумать и пойти на попятную. Девушка уставилась в хищные глаза мужчины и тут же растерялась, стеснение заставило щеки во мгновение ока вспыхнуть краснотой. — То есть, я хотела сказать…

— Отлично! — перебил ее бархатный, першащий от восторга фон Миллер. — Осталось научить тебя обращаться на «ты» к человеку, с которым ты проживешь всю свою жизнь.

Адалин не успела сказать и слова, как фон Миллер одним резким движением притянул ее к себе, а горячий язык коснулся пульсирующего клитора. Быстрые, резкие, настойчивые движения; напористые, жадные, ненасытные… Адалин выгибалась дугой, пытаясь хоть немного сбить напряжение. Ощущения становились все сильнее, накрывая с головой все новыми и новыми волнами наслаждение.

А затем, неожиданно для самой Адалин, ее всколыхнуло и подняло к самым небесам… Тело затряслось, словно в припадке эпилепсии.  Сильнейшее наслаждение подкосило ноги, лишило рассудка, памяти, мира вокруг… Девушка неистово стонала, прижимая к себе фон Миллера все крепче и крепче. Пока сам он продолжал все нежнее касаться девушки, оттягивая странные ощущения, продлевая их.

— Это было… Было… Было… —  девушка задыхаясь, пытаясь найти слова, дабы хоть немного описать ту необъятную благодарность и любовь, что теплилась внутри нее.  Наконец, она слабо улыбнулась и эмоционально вздёрнув руками, сложила целый мир в одно крохотное слово:

— Великолепно!

Проведя дезориентированным, пьяным взглядом по клочкам платья, она вдруг с удивлением осознала, что фон Миллер по-прежнему было одет. Он стоял перед ней на коленях, думая лишь о ее наложении и эмоциях.

Не понимая, что делает и не осознавая своего поступка, Адалин просто чувствовала, что и как должна сделать. Под растерянный и непонимающий взгляд мужчины, она последовала его примеру и встала на колени.

— Адалин, — нахмурился мужчина, — Что ты?..

Но девушка не дала ему договорить, приложив тонкий крохотный палец к губам, а после толкнув мужчину в грудь и заставляя того повалиться прямо на медвежья шкуру. Адалин помнила, как распутывать сложные узлы брюк, и сделала это быстро и умело. А после просто стянула их вниз, прежде чем успела перепугаться и отступить.

— Ты не обязана этого делать, — прошептал мужчина, глаза его заволокло томление и жадное ожидание.

— Но, — девушка жадно втянула кислород до жжения в легких, а после наконец сдернула нижние брюки, позволяя налитому кровью члену наконец освободиться. Даже в слабом свете белых свечей она без труда разглядела пульсирующие от нетерпения синие венки. — Я хочу этого сама.

Адалин сама не ожидала от себя такого развратного поведения. Людвиг фон Миллер пьянил ее мозг, делал ее другим человеком. Ради него и рядом с ним она готова была на что угодно и даже заново познать этот мир.

Губы ее осторожно коснулись головки и фон Миллер глухо захрипел, откидываясь на спину. Каждая мышца на его теле напряглась, а член предвкушающее задрожал.

— Больно? — едва слышно прошептала себе под нос Адалин, вообще не понимая, что делает.

— Нет, — выдохнул мужчина, скользнув ладонью по влажным от пота волосам девушки и скручивая длинные волосы в тугой жгут с помощь кулака. — Продолжай…

Адалин вновь повторила свое движение, подключив к нему язык. Сжав ладонью ствол, девушка с удивлением подметила, что ей едва хватило для этого ладони.

Чем больше вздрагивал от ее касаний фон Миллер, тем смелее она становилась и больше раскрепощалась, пробуя все новые и новые манипуляции.

— Дьявол, — рыкнул мужчина, надавливая на макушку Адалин, заставляя ее полностью заглотить мужское достоинство. Он напрягся, качнув бедрами вперед несколько раз, быстро и неистово. Тело его покрылось мурашками и задрожало, член снова и снова сокращался… Пока мужчина вновь не откинулся назад, прикрыв глаза рукой. — Меня обуревают странные чувства, Адалин. С одной стороны, я испытал самый сильный оргазм в своей жизни. А с другой стороны… Я все больше и больше сомневаюсь, что ты действительно девственница. Это меня убивает.

Девушка отвела взгляд к полу и зажмурилась, ощутив себя неловко. В комнате вдруг стало холодно, захотелось укрыться и спрятаться.

— Я лишь хотела сделать приятно, — словно оправдываясь, проговорила она себе под нос, не будучи уверенной, что мужчина услышит хоть что-то. Внезапно фон Миллер схватил ее за руку и потянул на себя, заставляя распасться на его широкой груди. Но не успела девушка привыкнуть, как он мгновенно перевернулся, прижимая ее к полу, словно огромный камень. — Эй!

— Это была шутка, Адалин! — глядя ей прямо в глаза, мужчина закинул ноги Сомерсильд себе на плечи и сжал до боли ее бедра, слегка их приподнимая. Голос его казался серьезнее и строже, чем когда-либо прежде. Он будто пытался отпечатать каждое слово в ее голове. Заклеймить. — Отныне и на веки ты только моя. Любой мужчина, коснувшийся тебя – умрет. Мне плевать на твое прошлое, каким бы оно ни было, но твое будущее – это этот замок и я.

Адалин сомневалась, что фон Миллер спрашивал ее мнения, но все же робко улыбнулась и, обвив его шею руками, ответила: