Молния в рукаве - Сергей Самаров

– Выходит, вице-губернатор крышует персон, причастных к убийствам?

– Ты уверен, что они тут при делах?

– Мне дело видится именно так. А как ты все это воспринимаешь?

– Мало ли хулиганов на улице. Иной раз они просто так на людей бросаются.

– Простые хулиганы делают это спонтанно. А эти пошли на меня не просто так, хорошо вооруженные, подготовленные. К тому же в масках «ночь». Я на это обстоятельство и среагировал. Иначе мог бы на них вообще внимания не обратить, пока гирькой по голове не схлопотал бы.

– Они говорят, что ты сам на них напал.

– После того, как эти ниндзя издали свой боевой клич. Естественная реакция.

– Хорошо, что есть показания постороннего свидетеля. Твой сосед из окна наблюдал. При этом он уверяет, что с тобой никогда не общался. Ты знаешь его?

– Не успел еще с соседями познакомиться как следует. Здороваюсь кивком, вот и все. Сосед из какой квартиры?

– Над тобой живет.

– Там какой-то парень расписной обитает.

– Да, с уголовным прошлым.

– Меня интересует твое отношение к давлению сверху.

– Я воспринимаю это как приказ. Но с тобой этот номер не прокатывает. Василий Андреевич просил тебе на ухо шепнуть, чтобы ты не сильно волновался, потихоньку собирал на парней сведения, если видишь в этом целесообразность, но не старался афишировать результаты расследования. Мне, естественно, можешь рассказывать все. Котов готов рискнуть должностью и поддержать тебя. Все уловил?

– Конечно.

– Но это еще не все неприятности…

– А вот и Илья Константинович, – отметил я появление на лестнице Тропинина.

Лифт, похоже, никто включать не собирался. Илья Константинович быстро шагал через две ступеньки, как совсем недавно мы с Александром.

– Ты желала с ним поговорить?

– Нет. Мы днем все вопросы обсудили. Пусть посидит рядом с сыном. Его сейчас на кухне допрашивают как важного свидетеля. Но он все же несовершеннолетний. Поэтому важно присутствие на допросе хотя бы одного родителя. Хорошо бы воспользоваться таким моментом и пригласить еще и мать, но это уже мои мечты.

В это время из квартиры вышел тот самый майор-дознаватель, который должен был допрашивать Александра.

– Как?.. – спросила его Радимова, видимо, интересуясь результатом разговора.

– Сил у меня нет с нынешними детьми работать. Мы в свое время такими наглыми не были! Я спрашиваю мальца, что общего у него было с убитой девочкой, а он мне вопросом на вопрос отвечает.

– Каким вопросом? – не понял Илья Константинович.

– Спрашивает, что общего было у лошади с Пржевальским, если она взяла его фамилию. Ну и дети пошли! Я помню, что в детстве вообще жутко боялся милиции, с уважением к ней относился.

– И слава богу, что они не такие… – сказал я, но удержался и не добавил слово «забитые», хотя оно просто вертелось на языке. – Со своим мнением.

– Пойдемте. При мне он начнет отвечать на ваши вопросы, если они, естественно, будут корректными, – пообещал Тропинин-старший. – Я – его отец.

Он вместе с майором-дознавателем прошел на кухню.

– Еще новости есть? – поинтересовался я у капитана Сани. – Ты что-то сказать хотела.

– От Владимира Владимировича. Он дал стопроцентную гарантию, что убийство Соколянской и Соколовой совершено одним и тем же предметом, предположительно кастетом.

– Несколько самоуверенно заявлять так. А если это были просто два кастета от одного производителя, абсолютно идентичные? Я видел такие. Вдруг и эти из одной формы?

– Не в том дело. В голове Соколовой, непосредственно в месте удара, был найден посторонний волос, занесенный туда орудием убийства. Его удалось идентифицировать. Он принадлежит Соколянской, прилип к кастету.

– Что нам это дает?

– Это говорит нам о серийности убийства. Третий случай сильно похож на первые два. Я специально вызвала в следственную бригаду Владимира Владимировича, поскольку предыдущими убийствами занимался именно он. Что этот спец скажет про третье? Если налицо один и тот же почерк, значит, мы имеем дело с серийным убийцей. Тогда дело автоматически переходит под контроль Москвы. У нас его не заберут, но подключат лучших спецов, в том числе и из ФСБ. Большой переполох поднимется. Очередная новость касается нашего следственного управления…

– Долго ты их собирала?

Капитан Саня покривилась:

– Все время твоего отсутствия. Почти половину дня.

– Слушаю.

– Тот же полковник Савушкин сегодня днем изъял все документы по делу о педофилии у старшего лейтенанта Аверьянова. Приказал не соваться в эту историю. Мол, она на контроле вышестоящих органов, и своим вмешательством мы можем сорвать их расследование. Из управления «К» тоже все документы переданы Савушкину в отдел. Мы остались даже без копий.

– Разберемся. Компьютер сына Соколовой…

– Компьютер остался в квартире. Аверьянов только скопировал файлы, которые могли нас заинтересовать. Все они были переданы в управление «К» вместе с внешним жестким диском. Я уже Аверьянова отругала. Дескать, зачем ты его там оставил? Он говорит, надеялся, что удастся что-то еще вытащить из удаленных писем.

– Говорю же, разберемся, – успокоил я Радимову. – Не переживай. С вышестоящими инстанциями спорить не просто бесполезно, но даже и вредно для здоровья. А вот игнорировать их распоряжения можно очень спокойно, без лишних эмоций. Особенно мне, поскольку для меня они вообще никто. Мне эти высокие чины приказать ничего не могут.

– Но нам по этому вопросу теперь закрыт даже вход в управление «К».

– Надо учиться работать у журналистов. Если их не пускают в дверь, они лезут в окно. Так и мы будем поступать. Через форточку или еще как-то заберемся. Скажем, с отмычками. Не умеешь так работать? Научу.

Мы вошли в комнату Нюши Строгановой. Владимир Владимирович стоял перед столом и глядел в темноту двора. Руки он держал сомкнутыми за спиной, отчего плечи его казались более широкими, чем обычно.

На полу уже стояли носилки. На них лежал черный пластиковый мешок вполне понятного назначения.

– Чего ждем? – спросила капитан Саня двух крупных санитаров с одинаково мелкими, почти птичьими головами.

– Сказали, вот-вот мать убитой с работы прибежит. Ей уже звонили. Отец в командировке. Его ждать не будем, – объяснил пожилой следователь.

Он сидел за столом и писал протокол осмотра места преступления. Самый важный документ, на основании которого и возбуждается уголовное дело. За спиной у него стоял сотрудник следственного управления в темно-синем мундире и, подслеповато щурясь, через плечо читал написанное.

Согласно новым внутренним правилам оформления документов, вернувшись к себе в управление, ментовский следователь обязан будет набрать эти материалы на компьютере. Глядя на то, как он медленно пишет, я предположил, что и набор ему дастся с таким же трудом. Если у бригады за ночь будет еще хотя бы пара вызовов, то следователь с работой никак не справится. Ему придется задержаться на службе до тех пор, пока все оформление не будет завершено, то есть еще суток на пятнадцать, минимум на десять.