Медвежий сад - Наталья Солнцева

Время от времени Варламов изменял ей со случайными девицами, но честно признавался в этом. «Тебе нечего опасаться, – обычно шутил он. – Я всегда возвращаюсь к тебе!»

– Ты думаешь только о сексе.

– Раньше тебе это нравилось, – обиженно надула губки Фаина. – Что, я уже не гожусь? Кха-кха-кха… кха-кха!.. Кха-кха! Кха…

Ее сотрясал приступ кашля, а Варламов допивал водку с мыслями о Ларисе. Она далеко не модель, но его тянет к ней. Он бы с удовольствием поговорил с той женщиной по душам. Только внутри у него тьма, полная кошмаров…

* * *

Шубин наконец поймал машину и устроил Алю на заднем сиденье.

– Что с ней? – покосился на девушку водитель. – Бухая в хлам?

– Перебрала немного, – буркнул Шубин.

– Ее не стошнит? Мне салон мыть не придется?

– Не волнуйся, шеф. Она быстро засыпает от спиртного. Выпила лишку и отрубилась. Такое свойство организма.

Водитель, молодой мужчина кавказской внешности, потянул носом и с сомнением покачал головой.

– Слушай, друг, спиртным от вас не пахнет. И одеты вы оба не для вечеринки.

– А ты Шерлок Холмс, да? – вызверился Шубин. – Я заплачу по двойному тарифу, только давай езжай. Не видишь, человеку домой надо?

Аля беспокойно ворочалась и что-то бормотала. Водитель медлил, ему не хотелось неприятностей.

– Она не под кайфом, а? – допытывался он у Шубина.

– Какая тебе разница? Ты едешь, я башляю!

– Деньги вперед, – опасливо оглядываясь на пассажирку, заявил кавказец. – Не то с места не двинусь. Ищите себе другого извозчика.

– На! – Шубин достал из кармана пару купюр и протянул водителю. – Столько хватит?

– Ладно, мое дело баранку крутить…

– Кончай болтать, поехали!

Всю дорогу кавказец косился на Алю, но помалкивал. У своего дома Шубин попросил его подъехать ближе к парадному.

– Тебе помочь? – предложил тот.

– Спасибо, я сам…

На свежем воздухе Аля очнулась и, опираясь на руку Шубина, доковыляла до входной двери. Ей казалось, что она бредит, и все это происходит в ее больном сознании. В лифте она хрипло спросила:

– Ты все-таки пришел?.. Я думала… не важно…

– Тебе плохо, Аля. У тебя жар. Почему ты не предупредила меня, что больна?

По ее мутному взгляду Шубин понял, что она не отличает явь от беспамятства. В ее мире все по-другому, а события разворачиваются по воле воображения.

– Я… опоздала… потому… потому, что…

– Я тоже опоздал, Аля. У меня была уважительная причина.

– Я тебя… дождалась…

Они вышли из лифта. Шубин достал из кармана ключи от квартиры, открыл и пропустил гостью в прихожую. Зажегся свет, Аля зажмурилась и покачнулась. Она тяжело дышала и плохо держалась на ногах.

– Ты горишь, – сказал Шубин, трогая ее пылающий лоб. – Пойдем, тебе нужно лечь.

Она позволила ему раздеть себя, безучастно наблюдая за его действиями. Он подложил ей под голову взбитую подушку и укрыл одеялом.

– Я принесу градусник…

Градусника у него не нашлось. Он развел в чашке таблетку шипучего аспирина и дал ей выпить. Аля с трудом глотала. Шубин вспомнил, что раньше она часто подхватывала ангину.

– Я идиот! – сокрушался он. – Вчера продержал тебя полчаса под дождем! Ты замерзла, промочила ноги… и вот результат.

На стене комнаты висела шпага, которую он приобрел по случаю через Интернет. Шубин обожал холодное оружие и умел фехтовать. Это хобби он делил с Алей. После разлуки оба забросили занятия в зале…

Убитый вызвал у Рената немой вопрос. Смертельный поединок, который привел молодого человека к гибели, произошел не здесь. Но где же? В зале для кулачных боев? В подвале фитнес-клуба?

– Я чего-то не догоняю, – признался он Ларисе. – А ты?

– Странно все это…

– Вернер поставил бы тебе двойку и высмеял. Что значит «странно»?

Она пожала плечами и наклонилась над трупом, пристально разглядывая рубашку, штаны и башмаки.

– Думаю, это индивидуальный пошив. Такое впечатление, что шили руками…

– Специально для него?

– Похоже на то.

– Надо сообщить в полицию, – сказал Ренат, путаясь в догадках. – Я видел неподалеку уличный таксофон, пойду позвоню. Анонимно, разумеется.

– А что указано в протоколах по предыдущим убийствам?

– Дома поговорим. Не забывай, что в машине сидит Антон Бессонов. Родители небось с ног сбились в поисках своего чада.

– Я пойду к нему, а ты звони в полицию, – кивнула Лариса, глядя на мертвое тело.

– Смотри, чтобы он от тебя не сбежал!

– Не сбежит.

– Я быстро, – Ренат зашагал к таксофону, ломая голову над увиденным. Если картина, висящая в кабинете Варламова, – это ключ к разгадке, то как его применить? Надо взломать код! «Медвежий сад» должен открыть доступ к информации, которую невозможно получить другим путем.

Тем временем Лариса пыталась войти в контакт с духом погибшего. Тот долго не откликался… Внезапно перед ее внутренним взором возник Лондон второй половины семнадцатого века. В городе свирепствовала чума, а через год разрушительный пожар превратил в руины две трети улиц. Люди были охвачены страхом и суевериями, жестокость считалась нормой, а кровь лилась по малейшему поводу. Ничтожного подозрения в колдовстве или ином вредительстве было достаточно, чтобы человека подвергли ужасным пыткам и лишили жизни самым изуверским способом…

Лариса ощутила глубину отчаяния и дикости, царившей тогда среди горожан. Казалось, после тяжелейших потрясений все грязное и кровавое, пороки и разврат получили право на существование. Каждый день и каждая ночь могли для любого лондонца стать последними. Отдушиной для аристократов и прочих сословий служили зрелища. «Медвежий сад» поначалу удовлетворял эту жажду развлечений…

Погрузившись в свои мысли, Лариса, как сомнамбула, добрела до внедорожника, где сидел взаперти Антон Бессонов. Дверцы были заблокированы, чтобы парень не мог выбраться из машины, и тот, измученный пережитым страхом, задремал.

В сознании Ларисы еще звучало эхо лондонских улиц, крики черни и грохот телег по каменным мостовым. Она явственно ощущала копоть от факелов и зловоние городских клоак, где помои и нечистоты текли между домами и смывались дождем в реку. Не удивительно, что тамошние жители страдали от болезней и умирали во цвете лет. Причем это касалось не только простолюдинов, но и знати.

– А вот и я, – воскликнул Ренат, усаживаясь за руль. – Все в порядке? Пленник на месте?