Краткая история военных сражений - Бернард Лоу Монтгомери

Осаду средневековой Европы дикарями труднее всего оказалось снять на юго-востоке. К 1000 г. н. э. пришельцы с севера ассимилировались, а к 1500 г. технический прогресс позволил Западной Европе прибегнуть к наступательной мировой стратегии. Однако турецкое наступление на юго-востоке было более грозным и продолжительным. Крестовые походы можно рассматривать как ряд оборонительных вылазок. Первый из них застал неприятеля врасплох и был успешным, но затем с каждым разом они становились все более нерешительными. Провал наиболее решительного контрнаступления средневековой Европы свидетельствует о силе именно этого противника.

Турки представляли собой группу полукочевых народов, которые под натиском монгольской экспансии, соблазнившись упадком арабской мощи, переместились из Центральной Азии к Восточному Средиземноморью. Их западные головные отряды располагали неисчислимыми людскими ресурсами. Напротив, население Европы, и прежде переживавшее застой, между 1347-м и 1351 гг. сильно сократилось по причине «черной смерти» – эпидемии чумы. Кроме того, боевой дух турок был высок. Нечего было и надеяться, что турецкого воина, неистового мусульманина, можно было разоружить и обратить в другую веру лишенным остроты рыцарским порывом или пассивностью православия и умирающей византийской цивилизацией.

На протяжении всей истории свойственная азиатам техника ведения войны превосходила европейскую – за исключением одного периода, когда Александр Македонский создал конницу, обладавшую маневренностью, выносливостью и тактической целеустремленностью. В остальном при каждом крупном столкновении в Леванте торжествовала азиатская маневренность. О том же свидетельствуют Карры и Хыттин, а в период расцвета Средневековья, по мере того как европейские всадники оснащались все тяжелее, легконогим коням кочевников становилось еще легче кружить вокруг них. Неизменные успехи турок в то время, когда Европа продвигалась вперед на других фронтах, можно также объяснить техническим фактором: тем, что турки не хуже европейцев поняли революционизирующее значение появления огнестрельного оружия.

Победа турок-сельджуков над византийцами у Манцикерта в 1071 г. открыла им путь в Малую Азию. Турецкие племенные вожди и их соратники искали места для обитания, но их также вдохновляло участие в газавате – войне с «неверными» во имя мусульманской веры. Они следовали «футувве», военному и моральному кодексу, такому же, как рыцарский, но более динамичному. Оттоманское государство возникло как одна из многих участвовавших в газавате незначительных сил. Вскоре после падения сельджуков в 1243 г. оттоманы выступили как ведущая сила турок. Это произошло благодаря их положению на западном фланге, а также таланту их первых лидеров, знавших, как организовать и куда направить энергию хлынувших на запад турок.

Ни тогда, ни потом Европа была не в состоянии отразить турецкую угрозу. Знаком конца политической и военной мощи Византии было разграбление крестоносцами Константинополя в 1204 г. Бывшие подвластные Византии народы, болгары и сербы, не питали к ней любви. Западноевропейцы поначалу не смогли понять, что Византия без их помощи обречена, а когда поняли, то лишь озлобились. Во всяком случае, европейцы знали, что им противостоит превосходящая военная мощь. Когда же они выступили против оттоманского продвижения, печальный опыт крестовых походов нашел подтверждение в последовавших одно за другим сокрушительных поражениях.

В 1301 г. Осман начал очищать от византийцев Малую Азию. Его конница, не встретив серьезного сопротивления, пронеслась по сельской местности. К 1356 г. турки были готовы переправиться в Европу. Некоторое время они довольствовались тем, что обходили великий Константинополь. Затем они устремились к Дунаю, этапы этого продвижения отмечены победами над сербами на реке Марица (1371 г.) и в Косове (1389 г.) и разгромом Баязидом I армии крестоносцев, состоявшей в основном из венгров, в Никопольском сражении (1396 г.). Константинополь был окружен и обречен – хотя турки трижды приступали к окончательной осаде и вынужденно отвлекались.

В Оттоманском государстве не существовало различия между гражданскими и военными функциями – своим возникновением оно было обязано завоевательному порыву и развивалось как организация для дальнейших завоеваний. Султан был в равной мере императором и главнокомандующим, а главы правительственных департаментов составляли его военный штаб. Воины турецкой армии были на службе лично султана, а не государства. Эта система была схожа с европейской феодальной системой, но действовала значительно лучше. Основой войска была регулярная милиция, воины которой за землю, когда требовалось, несли службу. Главную надежную массу армии составляла феодальная конница. Существовали также орды нерегулярных войск, пешие назывались башибузуками, а конные – акиби, им не платили, они воевали за добычу. Элитными войсками турецкой армии была личная гвардия султана – пешие янычары и конные спахи.

Янычары были профессиональной пехотой – удивительный факт, учитывая обстоятельства, при которых она учреждалась: создана народом, единственным традиционным войском которого была конница, и в момент, когда пехота ни во что не ставилась в большей части Европы. Возможно, ценить потенциальные возможности отборной пехоты Орхана научили стоявшие насмерть византийские легионы. Набор в янычары был необычайным, но, как оказалось, весьма разумным. Они набирались из детей христианских семей и обучались в специальных колониях. В своих монастырях-казармах они получали образование, делавшее их фанатичными мусульманами. Они также получали прекрасную физическую подготовку и обучались совершенному владению оружием. Будучи гвардией султана, янычары занимали в государстве привилегированное положение, но в остальном не были избалованы – получали невысокую плату, строго соблюдали мусульманские принципы умеренности и отличались ревностным служением военному ремеслу и преданностью султану.

В первой половине XVI в., в расцвет их величия, насчитывалось 12 – 15 тысяч янычар. Звания офицеров брались из названий дворцовых служб – например, «главный суповар» и «старшина егерей». Первым оружием янычар был короткий составной лук, по дальности стрельбы намного превосходивший все другие виды луков. Но как только стал широко применяться аркебуз, он был взят на вооружение. Общепринятым оружием были также сабли и кинжалы. Другое оружие, которым они наряду с башибузуками в разное время пользовались, включало пращи, арбалеты, метательные копья, прямые мечи, пики, боевые топоры, булавы, косы, бичи и плети. Воинов не перегружали защитным снаряжением. В XV и XVI вв. у них был небольшой круглый щит, металлический шлем в форме фески с острым наконечником сверху и, может быть, легкая кольчужка. Каждое подразделение имело красочную форму, кроме того, янычары обильно украшали себя татуировками.

Главной силой турецких войск была конница, а элитной частью, ядром ее были спахи. В 1520-х гг. их насчитывалось 10 – 12 тысяч. Каждый был обязан набрать и обучить от двух до шести конников, он шел в бой примерно как западный рыцарь в сопровождении своих ландскнехтов. Основным оружием турецкой конницы были лук, копье и короткий меч. Защитных доспехов не было. Кроме конницы имелись также корпуса морской пехоты, канониров, оружейников, кузнецов, интендантов и оркестрантов.