Большой секрет умницы Софии - Марина Ефиминюк

– Я должна спасать мир? – подколола я.

– Выучить пару заклятий высшей магии – тоже неплохо.

– Зачем? Через две недели первородный огонь вернется к вам. Не хочу привыкать к тому, что мне не принадлежит, – пожала я плечами и, упершись локтями в столешницу, пристроила подбородок на ладонь. – Интересно, что сказал бы ваш предок, узнай, что вы служите преподавателем?

– Что плохого в преподавании? – искренне удивился Рэнсвод.

– Если говорить в масштабах мира, вы его точно не спасаете.

– Отнюдь, госпожа Грандэ, – хмыкнул он. – Что случилось бы с Крушвейской скалистой грядой, если бы мир наполнили неумелые маги? Полагаю, ее сровняли бы с землей.

– То есть, пока нет войны, вы вносите посильный вклад.

– Скорее отвлекаюсь от нервной службы на корону. Мы, конечно, давно знакомы с Ричейром, но монарх обязан оставаться монархом. С его характером это непросто.

Было странно обсуждать его величество, точно приятеля с соседней улицы. Интересно, за такие разговоры бросали в темницу?

– А чем вы занимаетесь на королевской службе? – полюбопытствовала я, и он развел руками, намекая, что оставит эту тайну шай-эрского двора при себе. – Другими словами, если я узнаю, то вам придется меня убить? Так?

И он искренне рассмеялся. Тихим грудным смехом, пряча лицо в ладонях, словно не хотел, чтобы публика в ресторации увидела, что магистру высшей магии не чужды нормальные человеческие эмоции.

– Скорее уж жениться на тебе. При жизни отец учил меня, что причинять вред собственной жене – дурной тон. Поверь, он знал, о чем говорил. Матушка была не подарком.

Я подавилась на вздохе и с самым дурацким видом схватилась за бокал с водой. Ей-богу, лучше бы не ехидничала.

– Но реальная жизнь куда проще. – Он расслабленно откинулся на спинку стула. – У меня магическая печать о неразглашении, и даже при большом желании я не могу ничего рассказать.

– Печать? – оживилась я. – Где?

– Там, где ее не видно, маленькая любопытная София. – Он бросил лукавый взгляд.

Бах! – отозвавшись на этот взгляд, громыхнуло сердце в груди. Бах!

Чувствуя, что щеки начинают гореть, я поерзала на стуле и в смятении уставилась на белую скатерть. Можно сколько угодно врать самой себе, но этот обаятельный Рэнсвод, умеющий замечать незначительные мелочи и излучающий мощную энергетику, притягивал меня, как самым сложным связующим заклятием.

Я чувствовала себя сбитой с толку, очарованной и растерянной. Все сразу. Как вообще разобраться в таком чудовищном клубке эмоций? Уверена, меня накрыл побочный эффект от магического слияния. Как только мы с Киаром поменяемся местами, сознание вернет ясность. Точно, так и есть! Не может же он мне по-настоящему нравиться!

Но пока я была как в космосе. Шагала по коридору академии, не видя дороги, и вяло понимала, что не запомнила, как минула холл. Да и путь из Стрэйн-Лейн тоже не заметила – отчаянно пыталась разобраться с беспорядком в голове.

– Грандэ! – нежданно прервал мысленный монолог мужской голос из реальности.

– Да что?! – раздраженно рявкнула я, круто оборачиваясь. Дескать, не видите? Девушка тут пытается подлатать потекшую крышу!

Неожиданно я узнала Финиста, которого даже не заметила. Он поджидал меня перед лекторием и определенно не рассчитывал, что окажется ни с того ни с сего облаянным. На его лице не осталось ни намека на жесткое приземление на ярмарочную горку: ни царапин, ни синяков. Никогда не догадаешься, что в пятницу случился казус.

– Я тебя три раза звал, – обиделся он.

– Извини, – на мгновение прикрыла глаза и вздохнула, стараясь подавить несвоевременный приступ раздражения, – просто задумалась.

Ей-богу, вернуть бы то чудесное время, когда я считала Финиста Берта парнем мечты, первородный огонь – детской сказкой, а Рэнсвода – исчадием ада.

– Как дела у моей умницы?

Северянин попытался обнять меня за талию, но я невольно отшатнулась. Заметив досаду на его лице, мысленно себя обругала.

– Лучше скажи, как дела у тебя? – тихонько спросила я. – Ты все-таки съездил к знахарю?

– Конечно, – сухо отозвался он и фальшиво улыбнулся: – Я в полном порядке.

В зале царило оживление. Сегодня должны были объявить претенденток в Лунные Девы, и народ с азартом делал ставки, какая из популярных выпускниц попадет на конкурс.

– Знаешь, Финист, – замялась я, – пожалуй, подсяду к Альме.

Подруга занимала, как ни посмотри, стратегически выгодную позицию на первом ряду. В такой близости к доске, не напрягаясь, разглядишь все кривоватые схемы и рисунки Эйвана Змея.

– Умница, ты что же, меня стесняешься? – как-то нехорошо усмехнулся Финист.

– Нет! – У меня вспыхнули щеки. – Просто с твоего ряда доску не разглядишь.

– Ладно. – Окончательно задетый в лучших чувствах, он пожал плечами. Вернее, одним плечом, видимо, двумя пожимали только девчонки. – Тогда удачи на лекции.

Он устроился рядом с друзьями, а я быстренько спустилась по широким ступеням к подружке. Кажется, Финист провожал меня хмурым взглядом. Иначе почему бы так сильно горело между лопатками?

– Слышала, что случилось с Бертом в пятницу, – пробормотала Альма после короткого приветствия.

– Да, было ужасно, – честно призналась я, вытаскивая из сумки конспект и самописные перья.

Айтэрийка оглянулась назад, проверила Финиста с друзьями и протянула:

– По нему и не скажешь, что свидание закончилось в лекарской.

Она помахала перед лицом рукой, намекая, что погожий лик парня не пострадал после столкновения с ледяной поверхностью.

– Он ездил к знахарю, – прошептала я, догадываясь, что соседи подслушивают наше перешептывание.

– А как же занятия? – вытаращилась Альма, и пришлось цыкнуть, чтобы она убавила громкость. – Помню, после знахаря я неделю не могла призвать магию.

Оставалось только покачать головой, мол, понятия не имею, как Финист предполагает выкручиваться на практикумах. Ладно зельеварение, там особо магией щеголять не приходится, режь травку да бросай в умеренно кипящий котелок, но что делать завтра с высшей магией? Как представила рожу Эйвана Змея, теперь выставляющего нас с Финистом слаженным дуэтом, так что-то сердце нехорошо сжалось.

И словно отозвавшись на мысленный призыв, наверху истошно застонала дверь. Можно было не оборачиваться, чтобы догадаться, что пожаловал магистр.

– Доброе утро, господа бытовики, – поприветствовал он поток, спускаясь к преподавательской кафедре, и пристроил на стол табель посещений. – Вижу, с прошлой недели вас явно прибавилось.

Что правда, то правда: драконовые порядки, установленные на его занятиях, самым положительным образом сказывались на посещаемости. Потрясающий результат! Даже Рэнсвод такого со второй лекции не добивался.