Чекан для воеводы - Александр Зеленский

— Да тут еще картины Мартина Шонгауэра — «последнего великого немца уходящего средневековья», как называют его знатоки искусства, — заметил Громов. — Тут небольшие картины «Поклонение пастухов младенцу Иисусу Христу» и «Ясли для Сына Человеческого и Бога нашего». Какая экспрессия! Сколько таланта!.. Этот Шонгауэр, кроме всего, был еще и великолепным ювелиром.

— Жаль, что здесь нет драгоценностей, сделанных им, — посетовал граф Федор.

Орлов-старший и Петр Громов долго еще любовались хорошо сохранившимися произведениями, не обращая внимания на то, что совсем соскучившийся граф Федор, задремал на стуле. Проснулся же он только тогда, когда в кают-компанию заглянул веселый Черный Микаэль, успевший где-то отметить удачный налет и хватить по этому случаю лишку.

— Мы берем все эти картины и безделушки из сундука себе в счет нашей доли, — сказал пиратскому главарю граф Алихан, на что тот через переводчика добродушно ответил:

— Это ваша добыча и никто претендовать на нее с нашей стороны не собирается.

В Италию Филипп Стефенс смог выбраться лишь через два месяца после достопамятной черной мессы у «святого Фрэнсиса». И не от того, что был слишком занят другими делами и проблемами, каковых у главного флотского шпиона короля Георга, конечно же, было хоть отбавляй. Тут другое. Стефенс решил для самого себя, что Россия не способна в короткий срок подготовить военный флот для дальнего морского похода надлежащим образом и потому спешить в Италию, где должны были бы развернуться главные события по проведению военных действий России против Турции, не следовало. А кроме того сама фигура человека, сведения о котором он должен был собрать, казалась Стефенсу очень незначительной, мелкой. Несомненно, он прекрасно знал о той услуге, какую оказал граф Алексей Орлов вместе со своими родными братьями русской императрице, но не думал, что благодарность Екатерины Второй до сих пор распространяется на активных участников дворцового переворота, ведь венценосные особы быстро забывают добро, сделанное им простыми дворянами. Да, Филипп Стефенс достаточно хорошо знал историю европейских государств, где друзья и помощники будущих царственных особ позже дорого расплачивались за это, заканчивая свою жизнь на эшафоте или, в лучшем случае, в полной безвестности.

И все же просьбу лорда Каскарта о создании целой сети вокруг русского флота Стефенс воспринял, как приказ и выполнил ее безукоризненно. Вскоре он узнал, что подготовка к походу в Средиземное море идет у русских семимильными шагами и потому пора было поподробнее узнать о том, где находится и что делает в настоящее время граф Орлов, назначенный по сведениям из России «главнокомандующим всеми русскими силами на италийских брегах». О каких таких «русских силах» шла речь Стефенс пока понятия не имел…

«Графы Островы» и их «предпринимательская деятельность» в Ливорно сразу насторожила опытного разведчика. Когда же он получил от своих агентов описание внешности этих самых «Островых», то у него не осталось крупицы сомнений, что он нашел тех, кого разыскивал. Это были братья Орловы. Но занимались они совершенно не тем, чем, по представлениям истинного британца, должны были бы заниматься резиденты тайных служб. Они производили тайную скупку антиквариата и старинных картин, были замечены в связях с разного рода авантюристами и мошенниками всех мастей, даже с чистыми уголовниками, называвшими себя «алжирскими корсарами». Но все это было сущей мелочью, все эти данные явно не стоили тех баснословных средств, затраченных на их получение.

Стефенс, проклиная чистоплюйство лорда Каскарта и его подозрительную натуру, совсем было уже собрался «свернуть лавочку» и отбыть первым рейсом к туманным британским берегам, как вдруг его поразило одно агентурное сообщение: «К интересующим вас русским дворянам приехали двенадцать купцов первой гильдии. Торговые дела графов Островых заметно расширяются».

«Зачем Орловым столько «купцов первой гильдии»? — задался вопросом главный британский шпион и тут же отложил свое возвращение на родину до лучших времен, сказав себе: — Необходимо будет лично взглянуть на этих купцов…»

И он на них «взглянул», незаметно, из-за угла. Первое, что бросилось в глаза опытного разведчика, была военная выправка «купцов». Это заставило Стефенса организовать «съемку портретов» вновь прибывших людей из России. Этим занимался талантливый шпион и художник Джек Митчел, чье имя так и осталось засекреченным в аналах королевской тайной службы. Этот самый Джек под видом обыкновенного живописца, плененного великолепным пленэром побережья, быстро сделал десяток пейзажных этюдов местности, прилегающей к дворцу «графов Островых» и больше сотни портретных набросков «купцов», постоянно околачивавшихся вокруг того же дворца. После чего все талантливые пейзажи тайного художника-шпиона были безжалостно преданы огню, а не менее талантливые портреты отправлены через резидентуру в Ротердаме в лондонскую штаб-квартиру секретной службы. Там эти портреты были размножены и отосланы агентам в Россию, где все эти «купцы первой гильдии» были названы поименно с полными их дворянскими титулами и воинскими званиями. Так вот, ниже чина полковника никто из них не носил. Узнав об этом, Стефенс срочно отправил депешу в Лондон такого содержания: «Дворец графов Орловых в Ливорно — это главный русский штаб». Сомнений в истиных целях деятельности Орловых больше не оставалось. И только теперь Стефенс стал подробнее изучать личность «главнокомандующего всеми русскими силами». Граф Алексей Орлов заинтересовал его тем, что «…ему помогает сам Господь Бог». Такая фраза имела место в одном из агентурных донесений и никак не могла пройти мимо сознания верующего до фанатизма протестанта, каковым и являлся Филипп Стефенс.

— Бог помогает только тем, кто исповедует истиную религию, — сказал вслух самому себе Стефенс и, упав на колени перед крестом с распятьем, вознес к небесам самую истую молитву, на какую был способен. В момент религиозного экстаза он каждый раз чувствовал и переживал одно и тоже — жажду, видел внутренним взором жаркий день. Полуденный зной высушил растительные соки до такой степени, что даже древесные кустарники обуглились, будто на этой земле недавно бушевал пожар. Но никакого пожара не было и в помине, была только человеческая усталость и больше ничего. Он, Филипп Стефенс, весь этот день шел к определенной, ведомой лишь ему, цели. И до нее было еще далеко-далече, а сил на преодоление пути оставалось все меньше. Если бы не эта проклятая жара, если бы не жажда, от которой даже глаза воспалялись, а все тело, ранее источавшее влагу в виде пота, теперь высохло и горело, постепенно превращаясь в мумию. А может, ему только так казалось… Только солнце, прежде добрый друг и помощник, теперь стало злым вампиром, жадно высасывающим лучами-присосками последние капли животворительной влаги. Все! Больше нет сил… Оставалось только упасть и запекаться, словно бычатина в горячей золе… И тут совсем рядом открылся оазис с ледяной водой, а то, что вода там ледяная, Стефенс не сомневался. Скорее напиться! Набрать воды про запас во фляги. Вода!.. Вода была соленая и горячая, как кипяток…

Обретя способность мыслить логично, Стефенс выстроил некий план, который должен был раскрыть «тайную божественную помощь» графу Орлову, если она имела место на самом деле. План состоял в том, чтобы установить постоянную слежку за кем-то из близких людей главнокомандующего. Этими объектами особого внимания могли стать родной брат графа Алексея Орлова Федор и их сподвижник и соратник отставной гусар поручик Петр Громов. За этими людьми Стефенс и приказал весити наблюдение день и ночь.