Отечественная история IX—XIX вв. - Александр Федулин

Иван Данилович был умным, последовательным, хотя и жестким в достижении своих целей политиком. При нем Москва стала самым богатым княжеством Руси. Есть разные версии происхождения его прозвища – «Калита» («денежная сума», «кошель с деньгами, крепившийся к поясу»). По одной из них оно отражало «прижимистость» князя, по другой – он постоянно носил с собой кошелек и щедро жертвовал бедным. Игумен Пафнутий Боровский считал, что Иван Данилович был прозван Калитой «сего ради: бе бо милостив зело и ношаше при поясе калиту, всегда насыпану сребрениц, и, куда шествуя, даяше нищим, сколько вымется».

В историографии сложилось мнение о Калите как о хитром и достаточно беспринципном политике, который «раболепно кланялся хану». Исследователь политической истории Руси А.Е. Пресняков отмечал, что «обзор фактических сведений о деятельности великого князя Ивана Даниловича не дает оснований для его характеристики как князя-„скопидома“, представителя „удельной“ узости и замкнутости вотчинных интересов. Эта его характеристика, столь обычная в нашей исторической литературе, построена на впечатлении от его духовных грамот, которые, однако, касаются только московской отчины и ее семейно-вотчинных распорядков».

Роль Москвы как центра объединения всех русских земель значительно усилилась при Иване Калите. «Восемнадцать лет его правления были эпохою первого прочного усиления Москвы и ее возвышения над русскими землями», – писал Н.И. Костомаров.

Калита получил право сбора дани с русских княжеств и доставки ее в Орду. При этом он порой не останавливался и перед жестокими методами выбивания дани. Летописец так рассказывает о приходе московских воевод в Ростов: «И когда они вошли в город Ростов, то принесли великое несчастье в город и всем живущим в нем, и многие гонения в Ростове умножились. И многие из ростовцев москвичам имущество свое поневоле отдавали, а сами вместо этого удары по телам своим с укором получали и с пустыми руками уходили, являя собой образ крайнего бедствия, так как не только имущества лишались, но удары по телу своему получали и со следами побоев печально ходили и терпели это. Да к чему много говорить? Так осмелели в Ростове москвичи, что и самого градоначальника, старейшего боярина ростовского, по имени Аверкий, повесили вниз головой, и подняли на него руки свои, и оставили, надругавшись. И страх великий объял всех, кто видел и слышал это, – не только в Ростове, но и во всех окрестностях его».

Калита значительно расширил свои владения, установив на Руси «тишь великую». При нем подчинились Московскому княжеству Галичское (район Костромы), Угличское, Белозерское (район Вологды) княжества.

Иван Калита уделял большое внимание строительству храмов. За короткий срок он построил в Кремле великолепные каменные церкви, в том числе Успенский собор – главный соборный храм Москвы (1327). В 1329 г. была построена церковь Иоанна Лествичника, посвященная святому покровителю Ивана Калиты, в 1330 г. – церковь Спаса, бывшая домашней церковью московских князей. В 1333 г. – ставший княжеской усыпальницей Архангельский собор. При Иване Калите формируется архитектурный ансамбль центральной площади Кремля, получившей впоследствии название Соборной. Вдоль бровки Боровицкого холма строится деревянный дворец великого князя, в 1339—1340 гг. вокруг Кремля возвели новые дубовые стены.

Митрополит Петр подолгу и часто жил в Москве. Рассказывают, что митрополит сам указал место своего погребения в новом храме и сказал Калите: «Если ты успокоишь мою старость и воздвигнешь здесь храм, достойный Богоматери, то будешь славнее всех иных князей и род твой возвеличится; кости мои останутся в сем граде. Святители захотят обитать в оном, и руки его взыдут на плеща врагов наших». После смерти митрополита Петра, последовавшей в 1326 г., его преемник Феогност окончательно переселился в Москву, которая стала религиозным и идеологическим центром Руси.

При сыновьях Ивана Калиты – Семене Гордом (1341—1353), получившем такое прозвище за свое высокомерное отношение к другим князьям, и Иване Красном (1353—1359), прозванном так за красивую внешность, в состав Московского княжества вошли Дмитровские, Костромские, Стародубские земли и район Калуги. Эти московские князья сумели сохранить поддержку Орды, но правили недолго.

Семен Гордый, по свидетельству Татищева, действительно отличался крутым нравом и после того как одолел новгородцев в войне 1341 г., потребовал, чтобы их предводители явились к нему босыми и в знак покорности на коленях просили бы о прощении. Хотя у него и было много детей, но все его сыновья погибли от болезни. В завещании Семен Гордый призывал наследников жить мирно, «чтобы не престала память родителей наших и наша, и свеча бы не угасла».

Иван Красный скончался молодым, оставив добрую память, но не совершив каких-либо великих деяний. Семен и Иван не оставили в силу разных причин многочисленных наследников, что спасло Московское княжество от раздела.

Один из крупнейших русских полководцев и государственных деятелей князь Дмитрий родился в 1350 г. в семье князя Ивана Красного от его второй жены Александры. Отец умер, когда Дмитрий и его брат Иван были еще малолетними детьми. Вскоре болезнь унесла и Ивана. Фактическим правителем Московского княжества в его малолетстве был митрополит Алексий, активно занимавшийся «собиранием русских земель». Глава Русской православной церкви пресек две попытки (в 1362 и 1366 гг.) суздальско-нижегородского князя получить ханский ярлык. Московское княжество достаточно усилилось, чтобы начать борьбу за великое княжение. Это было непростое состязание, в котором соперниками Дмитрия выступил князь Дмитрий Константинович Нижегородский и великий князь Тверской Михаил Александрович. Однако в 1362 г. московский князь получил от Дмитрия Константиновича ярлык на великое княжение Владимирское. Нижегородский князь с трудом уступил грамоту, полученную им в Золотой Орде. Дмитрия тогда поддержали другие князья. В 1363 г. с нижегородским князем был заключен договор, по которому тот признавал права Дмитрия Московского на великокняжеский стол. Позднее он взял в жены дочь своего старшего соперника Евдокию, с одной стороны, скрепив с ним дружбу, а с другой – навсегда лишив его возможности сопротивляться притязаниям зятя. Отношения с Ордой удалось уладить с помощью подарков.

Военная угроза Московскому княжеству заставила Дмитрия распорядиться о начале постройки белокаменного кремля, который стал своеобразным символом успехов и силы Московского княжества и был построен всего за два года. Из подмосковного села Мячково на санях везли известняк, весной 1367 г. начали строительные работы, а в 1368 г. белокаменные стены уже могли защитить москвичей от неприятеля. Это была единственная каменная крепость на территории Северо-Восточной Руси. Все это позволило Москве отбить притязание на общерусское лидерство Нижнего Новгорода, Твери, отразить походы великого князя Литовского Ольгерда, который проводил политику расширения территории Литвы за счет русских земель и так сформулировал свои цели: «Вся Русь должна принадлежать Литве».

У Москвы оставался опасный политический соперник – Тверское княжество, но в 1368 г. выдался удобный случай для того, чтобы расправиться с ним: возник спор тверских князей о наследстве дорогобужского князя. Вмешавшись, Дмитрий пригласил Михаила Александровича Тверского с боярами в Москву и приказал заточить их в тюрьму. Тверской князь под влиянием угроз отказался от дорогобужского наследства. Неожиданно из Орды в Москву были отправлены послы, и Дмитрий Иванович поспешил до их приезда отпустить Михаила, чтобы не вызвать подозрения в самоуправстве. Но осенью 1368 г. он напал на Тверь, и Михаилу пришлось искать спасения в Литве. Литовский князь Ольгерд решил помочь своему тверскому родственнику и двинулся на Москву с войском. Дмитрий заперся в Москве, и город выдержал осаду во многом благодаря построенному каменному кремлю, но затем Дмитрий был вынужден возвратить Михаилу отнятые земли. В 1370 г. московский князь снова напал на Тверь и прогнал Михаила в Литву. Ольгерд снова осадил Москву и снова не смог ее взять. Через год Дмитрий не допустил приезда во Владимир тверского князя. Ордынский хан вызвал Дмитрия к себе, чтобы разобраться в ситуации, и, пока тот отсутствовал, митрополит Алексий сумел договориться о мире с Ольгердом.