Самая темная ночь - Татьяна Корсакова

Вот теперь пусть эти двое подумают, погадают, что ребятам известно, а они подождут. Информация в обмен на информацию. Так, чтобы всем сразу стало хорошо и интересно. Надо же узнать, что здесь на самом деле творится. А вдруг в самую темную ночь на охоту выходит опасный маньяк. Или вдруг этот странный зеленый свет как-то по-особенному действует на человеческую психику. Может, это и не свет вовсе, а газ! Галлюциноген какой-нибудь природный. В то, что где-то в лесу спрятана база инопланетян, Матвей не особо верил, но и такую, почти фантастическую возможность не исключал. В любом случае разгадать эту загадку при поддержке Суворова будет проще. А чем еще заниматься в лагере все лето?! Не строевой же подготовкой, честное слово!

— Так что это за огонь? — уже в который раз спросил Гальяно. — И как он связан с Чудовой гарью?

— Они и про гарь уже знают! — Дядя Саша многозначительно посмотрел на Суворова. — Может, расскажем парням самую популярную здешнюю сказку? — Он подмигнул Гальяно.

— Времени нет, я и так отряд на Леночку оставил. Давай вечером! А, Александр Кузьмич? У нас как раз вечером большой костер намечается.

— В лесу?

— Да в каком лесу?! В парке! Приходи, расскажешь парням сказочку. Ты так рассказываешь — заслушаешься! А потом по пивку можем. — Суворов с сожалением поставил недопитую бутылку на стол.

— Ну, если по пивку. — Дядя Саша улыбнулся. — Только смотри, чтобы твои архаровцы после моей сказочки вообще не передумали в лес ходить.

— Не передумают, не бойтесь. — Гальяно с вызовом вздернул подбородок.

— А чего мне бояться? Это же не я блуждающий огонь посреди бела дня видел, — сказал Турист, и в голосе его Матвею почудились зловещие нотки.

Гальяно и Матвей вернулись вместе с Суворовым. Вид у них был загадочный. Особенно у Гальяно. Да и Суворов не выглядел сердитым, а ведь уходил на их поиски злее черта.

— Вы где были? — Туча дернул Матвея за руку.

— В гостях у Туриста. Помнишь, Васька про него рассказывал? Мировой мужик оказался, таранки нам отсыпал. — Парень кивнул на кулек из газеты, который Гальяно бережно прижимал к пузу. — Он на дебаркадере живет. Представляешь?

Туча не представлял, но охотно верил, что это круто. И даже пожалел, что не оказался с ребятами на этом дебаркадере в гостях у мирового мужика со смешным прозвищем Турист.

— Странно, что Суворов вас не утопил, — присоединился к их разговору Дэн.

— А грозился? — Гальяно приподнял брови.

— Грозился.

— Теперь не утопит, — загадочно улыбнулся Матвей. — Теперь мы с ним в деле.

— В каком еще деле? — насторожился Дэн.

— А в таком деле, что наш Пинкертон, — Гальяно ткнул Матвея локтем в бок, — надумал разобраться со всеми местными аномалиями сразу: с огнями, гарью и прочей ерундой.

— А Суворов тут при чем?

— А Суворову все это тоже, оказывается, интересно, и знает он не в пример больше нашего. Он и дядя Саша Турист. Знать-то они знают, но без нашей помощи обойтись не могут.

— И какой им от нас прок? — Дэн бросил быстрый взгляд на отдающего распоряжения Суворова.

— Мы же этот блуждающий огонь вблизи видели, — сказал Гальяно заговорщицким шепотом.

— И место можем показать, — поддакнул Матвей.

— Так прямо и можем? Я вот, к примеру, не помню, где это.

— Ты, может, и не помнишь, а вот он… — Матвей и Гальяно уставились на Тучу. — Ты же сможешь найти то место? А, Туча?

В ушах вдруг зашумело, а в нос шибанул мерзко-сладкий запах гари. Тучу замутило. Да, он найдет то место, по запаху найдет. Только вот нужно ли?! Как же они не могут понять, какое гиблое то место!

— Не знаю. Не уверен… — Он даже попятился от этих сумасшедших.

— Все ты знаешь! — прищурил здоровый глаз Гальяно. — Сам же хвалился, что можешь любую вещь отыскать.

— Я не хвалился…

— Но ключик за раз нашел!

— Подождите! — остановил их перепалку Дэн. — А нам-то какой прок от этой сделки?

Гальяно с Матвеем переглянулись.

— Интересно же, — сказал Гальяно не слишком уверенно.

— Дядя Саша Турист обещал нам сегодня вечером рассказать, что это за огонь такой, — поддержал его Матвей. — И самая темная ночь должна этим летом наступить. А в самую темную ночь здесь всегда что-то страшное происходит. Убийства, самоубийства… Вы же помните, что Васька рассказывал про училку, которая в затоне утонула.

— И? — Дэн смотрел на него внимательно, не мигая.

— А вдруг мы убийцу поймаем! — выдохнул Матвей.

— Не понимаю, какая тут связь, — пожал плечами Дэн. — Гарь, блуждающий огонь, утопленницы, убийства — дикость какая-то!

— Вот именно, дикость! А про то, какая между всем этим связь, нам сегодня Турист с Суворовым и расскажут. Или тебе плевать? — Матвей выглядел расстроенным. — Отжимания, приседания, соревнования, карцер… Все лето так?! А тут реальная история, и мы в эпицентре!

— Мне не плевать, — сказал Дэн. — Мне просто не хочется, чтобы вы наломали дров из-за этой своей реальной истории.

Ах, как же Туча был с ним согласен! С каждым его разумным и рациональным словом! Эти двое просто не понимают, не чувствуют, во что впутываются…

— Так в том-то и дело, что теперь мы будем не одни! — вступился за Матвея Гальяно. — Ты просто еще не видел дядю Сашу. Мужик, в натуре, непростой. Может, даже из бывших спецназовцев.

— Эй, архаровцы, а вам отдельное приглашение нужно? — донесся до них голос Суворова. — Топаем в лагерь, пока на обед не опоздали.

— После обеда все обсудим, — предложил Дэн, натягивая футболку, и Туча снова с ним согласился.

На обед был красный борщ и отбивные с картофельным пюре — все то, от чего в прошлой жизни Туче невозможно было отказаться. Но в последнее время с его аппетитом творилось что-то странное. Аппетит отсутствовал напрочь. Нельзя сказать, что этот факт Тучу совсем не радовал, но все равно как-то непривычно. Вдруг это какая-то болезнь? Может, он подцепил что-то там, в лесу?..

Из-за стола он встал самым первым, отчасти из-за того, что наелся, а отчасти из-за того, что увидел кое-кого за окном. Ксанка с непременным своим рюкзачком спешила куда-то в сторону парка. А он так и не отдал ей ключ…

Туча шагал по парковой дорожке и корил себя за то, что в глубине души надеется не найти Ксанку и с чистой совестью оставить у себя ключик еще на один день.

Ксанка сидела на скамейке, на коленях у нее лежал планшет с приколотым к нему альбомным листом. Она наблюдала за невесть откуда взявшейся белкой, а рука ее, казалось, жила своей собственной жизнью, превращая белку настоящую в белку нарисованную. И эта нарисованная белка тоже была почти, как настоящая.