Дверь ВНИТУДА - Юлия Фирсанова

Куратор расслабился на диване, хотя глаза сверлили меня с явным неодобрением и намерением если не покусать, то сказать какую-нибудь шедевральную гадость точно. Но регресса в борьбе с мигренью ему не хотелось больше, поэтому перетерпел и мои поглаживания, и похохатывание вампира над расшифровкой клички.

— Теперь объясните, чего с вами вообще происходит? Наследственные проблемы — это серьезно? Мануальная терапия дала только временный эффект? Может, платную «скорую» вызвать? — Я попыталась расспросить о происходящем.

— Врачи не помогут, это… — Куратор поспешил ответить первым, скорее всего ради того, чтобы вампир не разболтал чего-нибудь провокационного. — Пройдет само. Скоро.

— Откуда уверенность? Такие приступы уже бывали? — полюбопытствовала я.

— Не у меня, — односложно обронил ЛСД и отвернулся, практически ткнувшись выдающимся носом в спинку дивана. — Буду очень обязан, если вы, Гелена Юрьевна, предоставите мне возможность прийти в себя без столь же въедливых, сколь и никчемных вопросов.

— Отдыхайте, доброй ночи! — Я удержалась от того, чтобы не сорваться на грубость и не хлопнуть от души створкой. Все-таки скверный характер в первую очередь портит жизнь не окружающим, а владельцу!

Уже закрывая входную дверь в свою квартиру, услышала тихий и прочувствованный комментарий Конрада:

— Ну и дурак.

Первым, на что наткнулся мой задумчиво-шалый после мануальных процедур взгляд, оказалась пара черных здоровенных пакетов, сваленных в углу у двери. Мир может быть сколь угодно чудесно-фэнтезийным, однако обязанностей хозяйки по выносу мусора никакое волшебство не отменит. Хотя ЛСД, гад, мог бы по кураторскому долгу и озаботиться поддержанием чистоты на рабочем месте привратника-ударника. Ха, три раза ха, размечталась, одноглазая. Я мрачно оглядела габаритные пакеты, каковые, особенно первый, ни в какой мусоропровод упихиванию не подлежали, и просияла. Выход есть! Сграбастав завязки от мешков, я представила одно пакостное местечко. В это время суток там точно столпотворения не ожидалось.

Реальность услужливо сменила декорации, теплый ветерок приветственно взъерошил волосы. Я прислушалась и вылезла из-за кирпичного ограждения. Так и есть, ни души! Базарный мусор уже увезли, запоздавшие торговцы и жители прилегающих к центральному рынку хибар по новой заполнить тару еще не успели. В неторопливо наползающих сумерках даже пустой ряд мусорных контейнеров источал весьма пакостный аромат, достаточно сильный, чтобы случайные вменяемые прохожие предпочти пройти другой дорогой.

С глухим «бум-с шмяк» мои пакеты упали на дно к одинокому компаньону точно такой же расцветки. А что? Мешки у нас типовые, особенно те, которые на большой объем рассчитаны. Видов, конечно, существует с пяток, но не рвущихся от первого же тычка куда меньше. Я демонстративно отряхнула руки и телепортировалась назад, в коридор родной квартиры.

Тут тоже было тихо. Ужинать никто не просил. Может, у фениксов после наследственных приступов начисто аппетит отшибает, а вампир сыт кровью пациентов? Вон даже рыбу не тронул, так и стоит на противне в фольге. А вот шарлотку-то съели подчистую. Не то что крошки, даже доски, на которую выкладывался пирог, я не нашла на столе. Вряд ли, конечно, ее тоже сметелили. Не термиты же. Ага, точно! Побрезговали, помыли и поставили сушиться у раковины.

Радуясь наличию готовой рыбы, я извлекла ее из потемневшей фольги и осторожно переложила в посуду для микроволновки. Чуть-чуть подогреть. Ткнула кнопку чайника.

Он еще не успел закипеть, как на кухне материализовался Конрад. Значит, и впрямь настоящий вампир — умеет туманом проходить сквозь запертые двери — и настоящий мужчина. Стоит появиться в доме съестному, он тут как тут.

Хмыкнув, я вытащила из холодильника вдогонку к рыбе банку мясного рагу, из харчей, купленных Танюшкой. Ох, хорошо, что банка большая. По-прежнему в тишине вынула из микроволновки рыбу, подогрела рагу. Вместе с кусками батона разложила мясо и рыбу на четыре тарелки. Две подтолкнула к новому родственнику. Мытые помидорки-черри и огурцы на столе в салатнице еще имелись. Осталось только налить чаю в две кружки. Себе в любимую белую с росписью сосновыми ветками, Конраду в шуточную с рыцарем и драконом. Она все-таки побольше будет. Вампир оглядел импозантного ящера, небрежно отпихивающего тощего рыцаря с пути к благосклонно взирающей на рептилию принцессе, и заухмылялся. Наш человек, меня тоже эта кружка веселит!

«Стоило разлучаться с одними родственниками, чтобы обзавестись новым? Или у меня все не как у людей: родственники, как тараканы, заводятся сами?» — мысленно ворчала я, принимаясь за еду, но досады в мыслях не проскальзывало. Скорее, какое-то умиротворенное довольство. Хорошо было так сидеть вдвоем в тишине, молчать каждый о своем и в то же время сообща.

Иные люди любят посидеть в компании за бокалом пива или хорошего вина, но мне всегда важнее любого напитка, как главного составляющего посиделок, было иное: с кем и где сидеть. Раньше думала, с друзьями приятно провести время в уютной кафешке, где не курят, домой приглашала очень редко, отыгрываясь за невозможность уединения в любимом сумасшедшем доме, которым являлась семья на протяжении почти всей моей жизни. Отведав тишины, я очень ценила ее, до сегодняшнего дня не понимая самой простой вещи: оказывается, тишину тоже можно делить на двоих. Делить и молчать. Как сейчас молчали мы с Конрадом, уплетая чудесную рыбу и рагу, макая в подливку мягкий хлеб с хрустящей корочкой.

Я очень люблю сестру, брата, тетю, папахена и маман. Но они бы так никогда не смогли. Болтливость — это у нас семейное. Просто при раздаче фамильных даров на мою долю не выпало слишком много. Но и этого хватило, поэтому, разделавшись с половиной порции, я выпалила:

— Как он там?

— Спит, — пожал плечами вампир.

— Расскажешь, что вообще с ним происходит?

— Нет, я дал слово. Ты сама увидишь. Он сглупил, раз не хочет все объяснить, но все станет скоро слишком очевидно, чтобы скрывать, — качнул головой Конрад.

Темные длинные волосы колыхнулись, не падая на лицо, не залезая в тарелку, не мешаясь, живописной волной. «Мои вот вечно в любую дырку угодить норовят», — не удержалась я от мысленного завистливого вздоха.

— Ты ему сочувствуешь?

— Мм… нет, — возразил вампир и вдруг решился на откровенность: — Знаешь, Лучик, я ведь думал сегодня о друзьях, когда полетела фиолетовая пыльца, и получил того, кого считал веками одним из самых верных спутников, — Серп, мой меч. Но, думаю, не только его. Я испытываю странные чувства к этому мрачному фениксу. Кажется, я стал воспринимать его почти как друга, и он — вампиров в таком не обманешь — испытывает схожие чувства. Связь стала двусторонней.

— Так вас что, заколдовало? Принудило чувствовать то, чего нет? — почти испугалась я. Ненавижу принуждение, стоит на меня начать давить, как я враз на дыбы встаю. Лучше по-хорошему попросить.