Кто мы такие? Гены, наше тело, общество - Роберт Сапольски

Почему мы предпочитаем симметрию? Типичное объяснение: симметрия говорит о здоровье (хотя, как показывает глава «Глиняные рога», не стоит автоматически предполагать, что здоровая симметрия задана генами). Такое влечение к чему-то усредненному объясняет весьма неприятное явление, обнаруженное вскоре после изобретения фотографии: если наложить друг на друга изображения нескольких человеческих лиц (или, в наше время, усреднить их с помощью компьютера), получится действительно красивое воображаемое лицо андроида.

Но некоторые исключения обладают даже большей притягательностью. У многих видов проксимальные сигналы, исходящие от самок с привлекательностью выше среднего, указывают на необычайно высокий репродуктивный потенциал. Большинство самцов в большинстве видов реагирует на аналог женщины с широкими «детородными» бедрами. А у многочисленных видов, где самцы отбираются по признакам, отличающим их от самок, пульс учащается от проявления мужских черт, указывающих на успех в самцовом соревновании, – аналог накачанных мышц, высокого ранга в иерархии или владения территорией. Если говорить о высшей лиге, то у многих видов сексуальный самец – это метаболический эквивалент хорошей обеспеченности. Как рассказывается в «Глиняных рогах», это область причудливых вторичных половых признаков самцов: вычурное оперение, безумная раскраска, странные прибамбасы. Так вышагивает павлин, таково демонстративное потребление: «Я так здоров, так богат, так свободен от паразитов, что могу потратить кучу калорий на бесполезное приспособление вроде кислотно раскрашенных рогов».

Так что во всем животном царстве особи обоих полов реагируют на стандартную усредненную красоту, но особенно – на чертовски красивую особь с потрясающим (и) ______ (впишите нужную черту соответственно вашему полу и биологическому виду). Именно эти признаки дают самые сильные проксимальные сигналы к спариванию. А Newsweek подтвердил удручающий факт, о котором все мы, ничем не примечательные ребята, давно знали: с животными, подающими сильные проксимальные сигналы, обращаются лучше. И я не только о том, что смазливым позвоночным достается больше сексуальной активности. К ним лучше относятся во всех областях жизни.

Конечно, это не новость, когда дело касается людей. Исследование за исследованием показывает, что мы жадно слушаем, как человек несет бессвязную чушь, отдаем ему предпочтение при найме на работу и даже голосуем за него – все из-за его прекрасных симметричных запястий. Но больше всего разочаровали меня низшие приматы: уж они-то могли бы соображать получше.

Исследование этологов Бернарда Уоллнера и Джона Диттами из Венского университета приводит вопиющий пример таких предпочтений у макак-маготов. Когда у самки начинается эструс, ее аногенитальная область заметно набухает, давая миру знать об особом состоянии ее яичников. Набухание усиливается с приближением дня овуляции, но у некоторых самок эти проявления выражены ярче, чем у других. И с этими самками обращаются лучше. В сравнении с самками с менее выраженным набуханием в аналогичной фазе репродуктивного цикла более удачливые самки реже страдают от агрессии со стороны самцов. Более того, и груминга со стороны самцов им достается больше. Ладно, самцы макак теряют голову от набухших гениталий. Кому бы стоило соображать получше, так это самкам. Но и на них это действует: особей с бо́льшим набуханием чаще обыскивают и самки.

Это ужасно огорчительно. Получается, предвзятое отношение в зависимости от внешности заложено филогенетически? Вся эволюция, начиная от слизевых грибов, вела по блистательной траектории лишь к тому, чтобы Дэн Куэйл[27] однажды стал вице-президентом? Но оказывается, все не так уж плохо.

Первый искупительный пример здравого смысла приходит с неожиданной стороны, а именно от нас, людей. В «Глиняных рогах» обсуждалось знаменитое исследование психолога Дэвида Басса о том, как люди выбирают супругов: Басс опросил более 10 000 человек из тридцати семи различных культур по всей планете. Он заметил, что во всех изученных обществах женщины придавали непропорционально большое значение экономическим перспективам потенциального партнера. Мужчины же во всех обществах слишком высоко ставили молодость и физические характеристики, свидетельствующие о здоровье и фертильности.

Ну что ж, вполне справедливо. Однако меньше говорили о том, что и у мужчин, и у женщин из всех этих разных культур во главе списка было стремление найти супруга, который будет добрым и будет их любить.

Разве не мило? Ладно, побудем минутку мрачными циниками. Басс изучал вопрос, чего ищут люди в супругах, а не с кем они готовы запрыгнуть в постель прямо сейчас. Соображения, связанные c отдаленной целью, а не c ближайшей. Может быть, когда люди задумываются, с кем хотели бы состариться, преобладает разумная дистальность: имеет смысл выбрать кого-то доброго, любящего, кто станет хорошим родителем и будет исправно закручивать крышечку зубной пасты. Но если вернуться в сферу проксимальных сигналов, то, может быть, человек, от которого у вас закипает кровь, не обладает ни одной из этих черт, на нем крупно написано: «Ничего хорошего». Не похоже, чтобы доброта была сексуальной.

Но исследования преподносят нам сюрприз.

В последние десятилетия в приматологии произошла революция. Считалось, что сексуальное поведение узконосых обезьян (тех, которые живут в больших социальных группах, – таких как павианы и макаки) следует модели «линейного доступа»: если эструс наступает у одной самки, она достается самцу самого высокого ранга. Если у двух самок – с ними спарятся самцы номер один и номер два и так далее. Предполагалось, что закономерности спаривания обусловлены исключительно исходом соревнования самцов: самки пассивны и оказываются в паре с тем, кто им выпадет.

Революционным было открытие «женского выбора», безумно радикальная идея, что у самок тоже есть возможность влиять на ситуацию. Может быть, открытие было связано с переменами в науке: лучшими приматологами стали женщины, и они взглянули на поведение животных непредубежденно и не линейно. Очевидно было, что некоторые самки не просто пассивно отдавались любому громиле. Поскольку у многих из этих видов самки вдвое меньше самцов, они не могут отвадить неугодного самца, отдубасив его.

Но они точно могут отказаться сотрудничать. Может быть, самка не будет смирно стоять, пока самец старается с ней совокупиться. Может быть, пока самец преследует ее, она будет ходить туда-сюда мимо его главного соперника, подогревая между ними напряжение. И, если ей повезет, соперники-самцы раззадорятся и сцепятся между собой, а ей удастся улизнуть в кусты и спариться с тем, кто ей действительно нравится (феномен, который приматологи называют «краденой копуляцией» и другими, непечатными, терминами).

Но если у самки есть выбор, кого она выбирает? Кто завлекает ее в кусты? Ответ, по крайней мере для павианов, ошеломляет: хороший парень. Может быть, это самец, с которым она «дружит» или с которым они обыскивают друг друга. Может быть, он уносит ее детеныша в безопасное место при виде хищников. Может быть, он отец этого детеныша. Но по сути это самец, которого она предпочитает из-за сложившихся с ним отношений – а не из-за его победы в схватке с другим самцом.