Вивьен Вествуд - Вивьен Вествуд

А вот Малкольм, наблюдая за первыми экспериментами Хелла с потрепанной одеждой и булавками, увидев в Лондоне сумки-чайники, понял: мода может быть бриколажем. Вивьен не помнит, чтобы она была лично знакома с Ричардом Хеллом, зато для Малкольма он стал эталоном будущего панка – одетый как городской партизан, грубо нарушающий все правила приличия в облике и поведении. Образ панка начал оформляться. Если Макларен был «Дягилевым от панка», как его назвала активистка Кэролайн Кун, то Вивьен была его Нижинским и первым человеком в Англии, который облачился в полный «костюм» панка.

Когда Вивьен вернулась в «World’s End» из Америки, Джонни Роттен (Джон Лайдон) тут же приобрел одежду в обновленном ею стиле. Роттен, создавший впоследствии группу «The Sex Pistols» вместе с другими молодыми людьми, часто заходившими в магазин Вивьен, полагал, что именно она сделала образ цельным. Она же считает, что это он породил моду на булавки. Сейчас Роттен резко критикует Вивьен за то, что она стала продавать одежду, которая по своей природе должна была быть творческой «самоделкой» и выражать антикапиталистические настроения. Что тут скажешь? Некоторые рокеры не хотят идти вперед.

Отель «Chelsea» в Нью-Йорке, 1974

Забавно, но как раз из Америки и с подачи «The New York Dolls» Вивьен и Малкольм привезли свой самый спорный мотив в одежде – свастику. Йохансен заявлял, что они еще со старших классов всячески обыгрывали нацистский символ, черепа и кости: они казались им нейтральными с исторической точки зрения, как пиратский флаг, не вызывающими страха. Для поколения, не жившего во времена холокоста, свастика служила просто средством эпатажа. «Если ты хочешь заявить всем, что ты очень плохой, ты так и делаешь», – говорил Йохансен, и нацистский символ добавился к символам бунта. Однако для многих людей, в том числе и для отца Вивьен, свастика слишком глубоко и прочно связывалась не с политикой свободы, а с политикой репрессий.

«Когда мы с Малкольмом были вместе, – объясняет Вивьен, – он хотел шокировать окружающих, а я то и дело возвращалась к мотиву свастики. Однако у Малкольма, еврея по крови, были свои причины ее использовать. Мы не только отвергали ценности старшего поколения, мы отвергали и их табу». В целом в создаваемом ими образе была изрядная доля иронии и юмора. Например, они использовали настоящие «строгие» собачьи ошейники с шипами: «Ты надевал его и, по сути, унижал самого себя, но в то же время избавлялся от своего эготизма».

У «Dolls» была своя сценическая манера. Может, больше ничего особенного, зато манера незабываемая». Джонни Сандерс из «The New York Dolls»

Что-то после путешествия в Америку изменилось в стиле Вивьен и Малкольма, но к нему не просто добавились нью-йоркские черты. Магазин «Let It Rock» открывался во время возрождения интереса ко всему американскому, то же было и с создаваемым под впечатлением от Джеймса Дина «Too Fast to Live Too Young to Die». К началу 70-х годов Вивьен и Малкольм в своих работах брали за основу образ Америки из фильмов и музыки, рассказывающих об агрессивных настроениях горожан-американцев. Таковы, например, персонажи фильмов «Таксист» («Taxi Driver») и «Разыскивающий» («Cruising»), классические образы «Ангелов ада» с их эстетикой секса и смерти, герои «Заводного апельсина» Кубрика с их жутким макияжем, буйные, склонные к насилию. Вивьен начала деконструировать увиденные образы, буквально разбирая их на части и собирая в гибридные копии, чего требовали покупатели. Поездка в Нью-Йорк помогла ей осознать, какое влияние ее идеи оказывали за рубежом: ими заинтересовался Уорхол, «Dolls» хотели носить ее одежду, а Ричард Хелл вообще являл собой синтез всех идей, которые уже зарождались у нее в голове. Прибавим к этому поэтизированный нигилизм современного городского воина – символ американской мужественности, которая всегда так привлекала Вивьен. Кроме того, после поездки в Нью-Йорк обозначились перемены в личных интересах Вивьен и Малкольма, а также в их взаимном интересе. Вивьен поняла, что ее эксперименты в области моды могут сформировать образ поколения, а Малкольм еще больше уверился в том, что музыкальная группа может удачнее всего объединить искусство, музыку и ситуационистские хэппенинги. Так началась настоящая панк-революция и наметился будущий крах супружеского союза Вивьен и Малкольма.

Вивьен вернулась домой первой: нужно было следить за магазином, начинался новый учебный год в школе, да и у Доры, сидевшей с детьми, иссякло терпение. Малкольм остался в Нью-Йорке и регулярно наезжал туда весь 1974-й и 1975 год. В этом решении уже чувствовалось, что последует дальше и чего он хочет. В группе «The New York Dolls» его идеально устраивало сочетание рока с особой творческой манерой. Когда вскоре музыканты, отправившись в Лондон и Париж, выступили в «Радужной комнате» магазина «Biba» и музыкальной программе «Проба свистом» на BBC, Малкольм следовал за ними, словно преданный поклонник, иногда брал с собой и Вивьен. Он страстно желал стать их менеджером, отвечать за их стиль и выбор одежды. В Лондоне он все больше времени проводил с американцами – с Марти Бреслау и Джином Креллом, то и дело заходил в «Granny Takes a Trip», где часто бывал и Кит Ричард. А вещи, создаваемые Вивьен, теперь были проникнуты мрачными мотивами Готэма и демонстративной мужественностью Ричарда Хелла. «В ее работах начали проявляться первые признаки настоящего художника и активиста, – говорит Джин Крелл о творчестве Вивьен того периода. – В вещах Вивьен всегда были очень глубокие и разнообразные интерпретации и аллюзии. Рембо. Рокеры. Брандо. Готэм. Современные пираты. Кто в мире моды так же масштабно мыслит сегодня?» А тем временем благодаря поездкам в Нью-Йорк Малкольм начал осознавать, что их взрывоопасным идеям нужно нечто большее, нежели невероятные дизайнерские придумки Вивьен или его способности рекламщика. Им нужна музыка, своя группа и солист. «Я сочинил слова к паре песен, – написал он одному своему нью-йоркскому приятелю, вернувшись в Лондон. – Одна называется «Жил слишком быстро, умер слишком молодым». Мне нужен такой певец, чтобы…»

В конце августа 1975 года Берни Роудс, который какое-то время управлял магазином на Кингз-Роуд, приметил долговязого, с гнилыми зубами парня по имени Джон Лайдон, который поправлял на улице заколотые булавками штаны, и позвал его в магазин…