Тайна пленного генерала - Александр Тамоников

Водитель опеля тронул машину, притормозил у перекрёстка, убедившись в безопасности проезда, и покатил дальше, набирая скорость - возможно герр офицер отпустил его до утра.

В фойе гостиницы было уютно, горел приглушённый свет, обстановка под старину, видимо, также было и до оккупации. На стенах, где раньше висели картины советских художников, прославляющие социализм, выделялись пятна невыцветших обоев. Закрыть их картинами, восхваляющими новую власть, администрация ещё не успела. Холл под хрустальной люстрой был пуст, охрана если и присутствовала, то в глаза не бросалась. Посетители в высоком облачении стояли у конторки администратора.

Работница – немолодая, полноватая женщина, с жидкими волосами - заметно волновалась - череп и скрещенные кости действовали угнетающе, даже на лояльных режиму людей. Она улыбалась, кивала, неосторожно выронила ключ от номера; ахнув бросилась поднимать, схватила тряпочку протёрла - постояльцы ждали со снисходительными усмешками. Женщина в форме была фигуристая и миловидная, она смотрела на русскую работницу со смесью презрения и снисхождения, морщила нос. Представительный офицер проявлял признаки нетерпения, но в присутствии дамы демонстрировал арийское великодушие, он равнодушно покосился на мнущегося у порога Шубина, скользнул взглядом по Насте…

- Вот пожалуйста, господин офицер, - администратор протянула ключ, она довольно коряво говорила по-немецки. - Номер 212, очень хороший номер. Вам и вашей девушке должно понравиться - это лучший номер в нашей гостинице.

- Спасибо, фрау! - с ухмылкой ответил гауптштурмфюрер. - Будьте любезны, шампанское в номер, а также фрукты и конфеты.

- О непременно, герр офицер! - расплылась в улыбке администратор. - Я распоряжусь…

Парочка направилась к лестнице; когда они прошли половину пролета, белокурая особа уже висела на руке офицера и задорно смеялась. Отворилась дверь в глубине холла высунулась розовощёкая физиономия, проигнорировала Шубина, уделила внимание Насте - дверь закрылась. Охрана присутствовала, но весьма ненавязчиво - центральные кварталы, Лозыря, считались безопасными. Администратор выскочила из за стойки, засеменила в глубь холла отдавать распоряжения.

- Может не надо, Глеб? - прошептала Настя. Девушка волновалась, даже назвала его по имени.

- Надо, товарищ красноармеец! Смелость, как известно, города берёт!

Когда администратор вернулась, у стойки её дожидались новые клиенты.

- Что вам угодно, господа?

- Господам угоден номер до утра.

«Свободных номеров нет!», - чуть не сорвалось с уст по доброй советской привычки, но администратор вовремя осеклась. Шубин вынул свой служебный документ, присовокупив несколько немецких банкнот солидного номинала - возможно это было её месячное жалованье. Деньги резали глаза, заглядывать в документ после этого совсем не хотелось; Глеб убрал картонную книжицу. Женщина улыбнулась:

- Конечно, и всё же, я должна вас записать - так положено.

- Запишите, если положено, - Глеб пожал плечами. - Сотрудник вспомогательной полиции, Боков Алексей Геннадьевич, прибыл из Калязино в краткосрочный отпуск… - к нескольким купюрам незаметно добавилась ещё одна.

Глаза работницы воровато забегали - непростую натуру его сотрудницы гостиничного хозяйства, Шубина раскусил быстро и безошибочно.

- Понимаете, фрау, моя спутница - супруга одного местного должностного лица и нам бы хотелось, чтобы все здесь происходящее осталось в тайне. Вы же умеете хранить секреты? Вам абсолютно незачем волноваться. Мы будем вести себя тихо и покинем вашу замечательную гостиницу ещё до рассвета, - заключительным аккордом стало появление ещё одной купюры.

Женщина проворным движением смахнула рейхсмарки под стойку и выдала гостям ключ.

- Только тихо и незаметно, - зашептала она, воровато оглядываясь кругом. - Номер 202. Второй этаж - не люкс, конечно, но вас устроит. Есть постельное белье, а в душе тёплая вода - её подогревает местная котельная.

- Мы вам так признательны, фрау!

Она не сдаст - Шубин это чувствовал: во-первых, он был убедителен, а с подобными явлениями эта дама сталкивалась не раз; во-вторых, выдача постояльцев - равносильна потере крупной суммы денег и приглашению в гестапо, что ее тоже не устраивало.

Разведчики пересекли холл, поднялись по лестнице; ёкнуло сердце - за поворотом лестничного марша они чуть было не столкнулись с упитанным майором вермахта, тот спускался вниз: в шинели, с кобурой на поясе, недовольно хмурился. Разведчики уступили ему дорогу, Шубина вскинул руку; майор кивнул, попутно смерив взглядом скромную русскую женщину, майор ушёл; Настя облегчённо выдохнула.

- А ты насобачился отдавать фашистское приветствие, товарищ лейтенант?

- По твоему, пионерский салют был бы сейчас уместнее?

Девушка усмехнулась.

Они быстро поднялись на второй этаж, двинулись по коридору - ковровое покрытие скрадывало звук шагов. У двери с табличкой 202 Настя остановилась, вопросительно глянула на спутника, но Шубин прошел до 212 номера и замер: из-за двери доносился женский смех. Лейтенант немного постоял, потом повернулся и увлек Настю обратно; они вошли в свой номер и заперлись. Кровь отхлынула от лица, Настя прислонилась к двери, перевела дыхание.

- Ну мы и дали, Глеб, в самую гущу забрались! Что ты там говорил про секреты счастья? - она усмехнулась дрожащими губами.

- Не обращай внимания. В трепетной юности увлекался романтической литературой... Это выдра нас не сдаст.

- Ну да, она же не полная идиотка - терять такие деньги. У тебя горят глаза, Глеб. Признайся, у тебя есть план? И я даже догадываюсь какой… - она волновалась, говорила пылко и сбивчиво.

Это было совсем не то, что она подумала. У лейтенанта Красной Армии была девушка, которую он любил, и на который собирался жениться, мимолетные увлечения и прочие проявления неверности он считал недопустимыми.

Шубин быстро обследовал номер, задёрнул шторы - далеко не люкс, но это неважно, он согласился бы сейчас и на сарай. Мебель добротная, но не новая: тумбочки, стол, два кресла, вместительная кровать. Он снял шинель, повесил на крючок - в номере было тепло, отлившая от лица кровь возвращалась обратно. Настя на цыпочках вошла в ванную комнату с таким лицом, словно эта пещера али-бабы. Ванна была не новая, но душ и раковина были в исправны; на стене аккуратные полочки, забытая кем-то из постояльцев зубная щетка; из крана текла практически горячая вода. Настя заволновалась, даже покраснела, что-то зашептала.

- Молишься? - насторожился Глеб.

- Нет, пытаюсь вспомнить, когда я в последний раз принимала душ.

- Получается?

- С трудом - это было так давно, наверное ещё до войны. В основном я мылась из тазиков, из вёдер, из чайников, пару раз случалось, что из миски… - она подняла жалобные глаза.

- Иди мойся! - разрешил Глеб. – а то миска - это и впрямь сурово. Но только не плескайся полночи, договорились? Я схожу в душ после тебя.