Красные звезды. Ядерный рассвет - Федор Березин

– Ты ведь все осознаешь. И никто об этом не знает, так? Ты, как и все остальные спасшиеся с потопленных боевых судов, представлен к награде. Знаешь?

– Понятия не имел. За что?

– А разве не за что? Наш флот совершил подвиг. И забудем о твоем поступке. Ты мне ничего не говорил, я ни черта не слышал. Идет?

Младший Гриценко кивнул.

– Твой брат посмертно будет Героем Советского Союза. Будь его достоин, пожалуйста. Мы теперь вдвоем на всем свете остались.

– Можно, я прилягу, отец, – у лейтенанта все плыло перед глазами. – Я, кажется, переел.

– Валяй, вот тебе адмиральская койка.

– Отец, ты мне скажи честно, мы победили?

– Да, авианосная группировка, поддерживающая вьетнамскую агрессию, разгромлена. Тактические цели операции достигнуты. Сейчас некоторое затишье, видимо, пришла очередь политиков, дипломатов. Но я еще опасаюсь.

– Чего?

– Повторения Южной Кореи, только в мировом масштабе. Мы угробили почти весь свой мелкий флот в этом сражении. У нас мало сил помешать, в случае чего, их подводным ракетоносцам. Мне даже нравится, что они стерли Ханой с Хайфоном обычными бомбами. Ты спишь, что ли? Ну, спи. А я, пожалуй, еще выпью. Вечером тебя в кают-компании представлю.

В войне очень важно вовремя начать. Это мы проходили – все в курсе. Еще главнее и тяжелее, заметьте, вовремя закончить. Успеть до того, как иссяк наступательный порыв, пока вы в апогее славы, восхищения и страха, пока от вас ждут продолжения, уже видят над собой накатывающееся, толстенное колесо катка со свежими следами раздавленных намедни, а вы им: «А может, погорячились мы все, может, все мы не совсем правы? Может, завершим? Прямо как есть, нет, даже уступим то или то. По рукам?» И вы в шоке. Вот для таких случаев и нужна самая боевая дипломатия в мире – советская. Помните? «Я достаю из широких штанин дубликатом бесценного груза, читайте…»

А даем мы вам следующее: спокойно увести свои шестьсот тысяч военных домой, не спецрейсом, обернутых полосатыми флагами, а нормально – в лайнере-люкс. Что, мало? А как насчет довеска к спецрейсу – отказа от возможности блокады острова Тайвань, страны Таиланд и всегдашнего заложника – Великобритании? Говорите, «убийцы городов» всегда начеку? Ну что ж… За дело коммунистической партии будьте готовы! Всегда готовы! Послы у нас застегнуты на все пуговицы и абсолютно спокойны. К тому же дела ведутся через посредника – «нейтральный» Китай. Так что, ваши лодки на позициях? И наши тоже. Они, правда, похуже, всего по две-три ракеты вместо ваших шестнадцати, но их очень много, так много, что я – посол полномочный, обязанностями обремененный, не ведаю, сколько. А еще у нас есть великий союзник – ядерная Франция, и большой друг – ядерная Индия, и совсем великий, «нейтральный» ядерный друг – Китайская Народная Республика. Они, кстати, не принимали доктрину «неприменения первыми». Да, у них слабые арсеналы, но вы разве хотите, чтобы они резко выросли? Вот видите, мы тоже этого не хотим. Как быстро мы друг друга поняли. Так что мне передать своему правительству и Центральному Комитету?

Да, примите соболезнования по поводу случившегося.

Наша страна всегда придерживалась мирного пути разрешения противоречий.

(Как весело доминировать в мире!)

Шальные пули злы,

Глупы и бестолковы,

А мы летели вскачь —

Они за нами влет…

…Помешанная на крови,

Слепая пуля-дура

Прозрела,

Поумнела вдруг

И чаще била в цель.

Владимир Высоцкий

– Иван Денисович, – обратился к начальнику Панин, – мне хотелось бы узнать ваше личное отношение к рассказанным Адмиралом историям.

Майор Воронкевич хмыкнул.

– Рома, на мой взгляд, это очень занятно. Есть ли во всем этом смысл, пусть решают люди, сидящие повыше.

– Значит, вы не верите в то, что это правда?

– Кроме рассказов одинокого старика, к тому же десятилетия проторчавшего в психушке, у нас действительно ничего нет. Мало ли, что может изобрести внутри себя человеческий разум. Если бы меня и тебя, Рома, не познакомили с некоторой дополнительной информацией, я бы вообще давно бросил нянькаться с этим Павлом Львовичем. Однако, поскольку начальство интересует именно этот человек, пожалуйста, я буду рыть землю.

– Иван Денисович, я тем не менее в свете некоторых биографических данных этого Гриценко склонен оценивать рассказанное им как заслуживающее очень пристального изучения.

– Ну и изучай, карты в руки, Роман Владимирович.

– Дело не только в этом, товарищ майор. Поскольку мы с вами теперь получили допуск к более закрытой информации, мы видим дальше других.

– И что?

– Как я понимаю, американский флот активизировал свои действия. Он намерен серьезно сразиться с «чужаками», если они появятся?

– Бог его знает, я не стратег.

– Я тоже не адмирал Нельсон или Ушаков. Но все-таки не стоит ли предупредить американцев об агрессивности «гостей», подкрепленной к тому же опытом многолетних боев?

– Ба, Роман, ты думаешь, у меня прямая связь с президентом США? Сейчас позвоню. «Господин президент, понимаете, один сумасшедший преклонного возраста намедни поведал мне, что кое-кто может отодрать ваш флот и в хвост и в гриву. Примите, пожалуйста, к сведению, с наилучшими пожеланиями, майор ФСБ Воронкевич». Так?

– Не знаю, но уверен: запись рассказа Адмирала нуждается в изучении именно морскими военными тактиками.

– Так что ты от меня хочешь? Чтобы я занялся этой проблемой – спасением штатовского Тихоокеанского флота? Не моя компетенция, старший лейтенант Панин. Наше с тобой дело – добывать информацию и передавать ее по команде. Наверху есть люди, которым по службе требуется заниматься глобальщиной, вот пусть они и потеют. Что у вас еще ко мне, товарищ Панин?

– Да, в принципе, ничего.

Не только у Панина болела голова о текущих в окружающем мире событиях. Там, в другом полушарии, тоже не спали.

В основном в помещении присутствовали военные, однако иногда встречались и штатские. Репортеров не было. Минимальное офицерское звание – полковник.

– Господа генералы и адмиралы, – обратился к ним советник президента, видимо, игнорируя менее престижные погоны, – нам следует обсудить представленное вам в письменном виде предложение. Дело довольно серьезно, не будем разводить всегдашнюю канитель с докладами и дополнениями. Конечно, если кому что неясно, у нас тут присутствует известный представитель науки Генри Литскоффер. – Названный привстал и неторопливо обвел маленький зал пронзительным взглядом. – Вкратце его предложение сводится к следующему: не свести ли нам активность в южной части Тихого океана на нет. Дело в том, что по некоторым расчетам, которые я даже не сумею объяснить, – Луи Саржевский улыбнулся аудитории, – наличие крупных кораблей, особенно с атомной силовой установкой, инициирует процесс перетекания материи оттуда. Не стоит ли нам временно – подчеркиваю это слово – оставить названную акваторию в покое, до поры, когда наука предложит нам эффективную теорию происходящего? Вот, в принципе, и все. Прошу высказываться.