Кровавый круиз - Матс Страндберг

подходит ближе. Смотрит на зеркало. Под ним висят старые фотографии. Калле видит себя самого в намного более молодом варианте. Снимок сделан на его прощальной вечеринке в столовой для персонала на десятой палубе. На заднем плане широко улыбается Пия. Калле удивленно смотрит на себя молодого. Так странно и трогательно, что Филип повесил эту фотографию. На остальных снимках Калле узнает новенькую девушку из бара и певицу, которую видел сегодня на сцене.

Калле берет бутылку и ложится в кровать. Откручивает крышку. Слушает, как капли дождя мягко стучат о стекло. Он не собирается выходить из этой каюты, пока паром снова не причалит в Стокгольме.

Альбин

– Посмотри на эту пьяную бабу. – Лу показывает на экран телевизора. – Она вот-вот упадет без сознания.

Они лежат в кровати в каюте Линды и Лу и смотрят трансляцию с танцпола «Клуба „Харизма"». Там полно народа, тела танцующих прижимаются довольно плотно друг к другу. Альбин ищет взглядом ту, которую Лу имеет в виду. Одна блондинка толкается то тут, то там. Альбин не очень хорошо видит ее лицо, но понятно, что она почти без сознания.

На часах уже больше полуночи. Папа до сих пор не пришел проверить, свернулись ли они калачиком.

– Ее зовут Аннели, и она парикмахер в Траносе, – предполагает Альбин.

– Ага, и ее салон называется «Острая Аннели», – улыбается Лу.

Альбин отправляет в рот горсть лакричных конфет, чтобы сдержать смех. Не засмеяться стало чем-то вроде спортивного достижения. Они должны делать вид, что рассказывают друг другу факты на полном серьезе.

– Аннели, я думаю, может рекомендовать путешествия на пароме самой широкой общественности.

– Да, это ее самая лучшая рекомендация, – соглашается Лу.

Альбину становится приятно. Он явно делает успехи в изучении языка, на котором говорит Лу, они как будто создали вокруг себя пузырь, и чем больше они используют этот язык, тем надежнее этот пузырь отделяет их от остального мира.

– Аннели не хочется снова возвращаться в Транос, – продолжает Альбин.

– Конечно нет, там ее ждет очень скучный муж, который втихаря ест серу из своих ушей.

– Она об этом всю жизнь мечтала. – Альбин прикусывает себе щеку. – Бедная Аннели!

– Нет, она не бедная, – возражает Лу. – Она никогда в жизни так не веселилась.

Голова Аннели исчезает с экрана. Женщина все-таки упала. Люди вокруг оглядываются. Кто-то встает на колени, чтобы помочь, другие продолжают танцевать.

– Аннели решила вздремнуть. На полу удобно и мягко.

К женщине пробираются два охранника.

– Неужели нельзя оставить Аннели в покое? – Лу изображает искреннее возмущение.

Охранники поднимают женщину. Ее тело мягкое и безжизненное, как будто в нем совсем нет костей.

– Надеюсь, они ее не разбудят. – Лу берет пульт дистанционного управления.

Она переключает канал на следующий диско-бар, в котором на сцене на фоне красного занавеса поет женщина в красном платье. Альбин пытается понять, хорошо ли она поет и красива ли она. Свет на сцене такой яркий, что лицо поющей почти расплывается на экране.

На танцполе у сцены танцует множество пар. Мужчины с женщинами, женщины друг с другом. Альбину уже хочется спать. Но не хочется засыпать, когда рядом Лу.

– Но какое счастье! – вдруг кричит она так неожиданно, что Альбин даже роняет пакет с лакричными конфетами на пол.

Она снова переключает канал.

– Что ты там увидела? – спрашивает Альбин, и Лу громко ржет:

– Я видела маму! Со страшным мужиком в самом ужасном пиджаке на свете!

– Можно и мне посмотреть? – Альбин тянет руку к пульту.

– Нет! – кричит Лу и, отвернувшись, группируется вокруг пульта, защищая его всем телом.

– Пожалуйста!

– Ни за что!

– Ну дай! Я хочу посмотреть твоего нового папу!

– Перестань! – кричит Лу.

Но в ее голосе тоже слышен смех. Альбин взбирается на нее. Она рычит, пока он пытается разжать ее пальцы вокруг пульта.

Дверь в каюту неожиданно открывается, и Альбина на секунду охватывает паника. На пороге стоит его папа. Слегка покачиваясь. Коридор за его спиной ярко освещен.

Альбин слезает с Лу. Садится, свесив ноги, на другом конце кровати. В комнате вдруг стало очень жарко и душно.

«Уйди, – думает Альбин. – Пожалуйста, просто уйди».

– Я помешал?

Голос папы глухой и низкий. Как будто его что-то душит в груди.

Лу тоже садится на кровати:

– Нет, конечно же нет. – Она приглаживает пальцами хвост.

Папа входит в каюту, закрывает за собой дверь. В помещении сумерки. Он медленно передвигается. Тихо рыгает, когда подходит к краю кровати, где сидит Альбин.

– Я просто хотел заглянуть, перед тем как лечь спать, – говорит папа.

Его язык заплетается, как будто ему сделали обезболивание в кабинете зубного врача.

– А где мама?

– Она осталась с Линдой.

Воображение Альбина рисует маму в инвалидной коляске. Что она делает, пока Линда танцует с мужчиной в ужасном пиджаке? Ей есть с кем поговорить или она осталась наедине с собой? Она сможет сама добраться до каюты, если захочет?

Альбин представляет маму так близко, вспоминает, как она всегда нервничает, когда рядом много людей. Вспоминает ее искусственную улыбку, глаза, которые смотрят вокруг, ничего на самом деле не замечая, так мама пытается показать, что участвует в происходящем так же точно, как и все остальные, все обычные люди.

Мама говорит, что перестала летать во сне так, как Альбин. Теперь ей снится, что она может бегать. Для нее это так же недостижимо. Как же она может себя чувствовать среди танцующих людей?

И Альбину больше всего на свете хочется найти ее и обнять. Крепко-крепко.

– Я рад, что вам весело вместе. – Папа гладит Альбина по коленке. – Как же важно иметь семью.

Он смотрит в сторону Лу. Его глаза блестят в свете экрана телевизора.

«Уйди, – думает Альбин. – Пожалуйста, папа, уйди».

– Мы с Линдой дали друг другу обещание, что наши дети никогда не почувствуют себя нелюбимыми. Дети должны быть любимы безусловно.

Папа наклоняется через Альбина и гладит Лу по щеке. Альбин видит, что девочке это неприятно. Как папа может этого не замечать?

– Я тебя тоже люблю, Лу. Словно ты и мой ребенок тоже. Ты должна это знать.

Она вежливо улыбается. Обнимает свои колени.

– Спокойной ночи, папа, – говорит Альбин.

Но папа, кажется, не слышит. Он даже моргает, как в замедленной съемке.

– Вы должны всегда заботиться друг о друге. Пообещайте мне.

– Обещаем, – говорит Альбин.

Лу только кивает.

– Нет, черт возьми! – Папа вдруг разозлился. – Вы должны дать обещание так, чтобы я слышал каждое слово! Нельзя быть такими трусливыми мямлями. Нужно быть уверенным