Морской змей - Татьяна Воронцова

Она молчала, уставившись в пространство.

– Имей в виду, – проговорил он очень мягко, но мягкость была нанизана на раскаленный стержень, – я могу излечить тебя от твоей болезни за десять минут. И не делаю этого только потому, что ты не моя женщина... Ну что? – Пальцы его нащупали косточки на ее запястье. – Ты довольна, или впрыснуть тебе еще одну дозу адреналина?

Лиза услышала стук собственного сердца. Ей стало жарко. Господи, как же она ненавидела его в эту минуту! За его проницательность, заставляющую ее чувствовать себя чуть ли не извращенкой; за боль, растекающуюся по нервам и сухожилиям правой руки; за мучительное унижение от сознания того, что все равно придется просить его не быть таким жестоким.

– Ты и твоя подруга, вы считаете всех без исключения мужчин жалкими ничтожествами. А я видел мужчин, которые выносили из огня таких дур, как вы. Тебя изнасиловали... Бедняжка! Сказать тебе, что чувствует человек, когда проходящая навылет пуля крошит его ребра?

– При чем здесь это, идиот? – прошипела Лиза. У нее даже волосы встали дыбом, как у рассерженной кошки. – Как раз боли-то я, можно сказать, и не чувствовала, потому что была пьяная.

– Нет? В таком случае немного боли тебе не повредит.

Она еще помнила вкус его поцелуя, а он уже заставил ее покрыться холодным потом, всего лишь покрепче обхватив ее запястье. Кроме этого, он ничего не сделал. Да, и еще зажал ей рот ладонью правой руки, чтобы принимающая ванну Джемма не услышала поросячьего визга, который, несомненно, прозвучал бы в ночной (цикады не в счет) тишине.

Вырываться было бесполезно, потому что он прижал ее спиной к опорному столбу. Заехать коленом в пах? Тоже проблематично, к тому же насчет этого он ее предупредил. Единственное, что оставалось, – это привести в боевую готовность отточенные ногти и пробороздить ими кисть его правой руки – той самой, что зажимала ей рот.

Ногти у нее всегда были крепкие и здоровые, на зависть всем девчонкам. А здесь, на отдыхе, они дополнительно окрепли от морской соли. Одним словом, кровь французского интервента из-под них брызнула сразу же. Он вздрогнул, судорожно прижимаясь к ней всем своим жарким, сильным телом. Что-то пробормотал сквозь зубы. Кем бы он ни был, этот негодяй с крашеными волосами, чувствовал он точно так же, как и всякий живой человек.

Лишенная возможности спастись бегством, Лиза кромсала его руку с почти маниакальным наслаждением, досадуя только на то, что не может оценить размеров причиненного ущерба. Венсан шептал что-то по-французски, так быстро, что она не могла разобрать ни слова. Изредка шипел сквозь зубы, ненадолго закрывая глаза. Почему-то это казалось ей ужасно сексуальным. Мысли о сексе в такую минуту – что за выверт в сознании? Хватка постепенно ослабевала, и наконец Лизе удалось перевести дух и облизнуть пересохшие губы.

Но совсем он ее не отпустил. Его шепчущие и подрагивающие губы скользили по ее щеке... его кровь струилась по ее пальцам и пачкала одежду...

– Что ты говоришь? – спросила она, потеряв терпение. – Я ничего не понимаю.

Он отнял губы от ее шеи и посмотрел ей в глаза. Покосился на свою расцарапанную кисть, глубоко вздохнул и начал переводить:

Рука в руке, давай с тобою

Уйдем скорей

Туда, где утро голубое

Среди полей

Своею свежестью пьянящей

Омоет нас,

Когда дрожат лесные чащи

В безмолвный час;

И ветви, в каплях отражая

Игру луча,

Трепещут, – словно плоть живая

Кровоточа...

– Кто это? – потрясенно спросила Лиза.

Пальцы ее были липкими от крови. Вонзая ногти чуть глубже, она могла добиться той потрясающей хрипотцы в его голосе, которая так волновала ее во время секса.

– Рембо. Давным-давно я прочитал томик его стихотворений и почти все запомнил. Я был очень романтичным юношей. Позже это прошло.

Лиза слушала, не веря своим ушам. Рембо... алхимия... что еще можно отыскать в этой безумной голове?

...И там шампанским будет литься

Твой звонкий смех,

Смех надо мной, от хмеля грубым,

Чью силу рук

Ты вдруг почувствуешь, чьи губы

Узнают вдруг

Вкус ягод, что в тебе таится;

Над ветром смех,

Коль ветер перейдет границы

Приличий всех...

Языком он собрал слезы с ее ресниц, провел по чуть дрожащим прикрытым векам. Никто никогда не целовал ее так... Даже не поцелуи – изысканные касания, от которых кружится голова и вскипает кровь.

...И над шиповником, что может

Быть злым порой,

А главное, над тем, кто все же

Любовник твой...[71]

Почувствовав, что он ее больше не держит, Лиза опустила руки. Венсан тут же поцеловал ее. В который раз за этот вечер... А раньше, все эти два месяца, что они были вместе, он не целовал ее. В губы – никогда! Пристраивал поудобнее, доводил до кипения и... то есть целовал, конечно, – груди, шею, руки... но не губы.

– Венсан, – прошептала она в полузабытьи, – ты мог бы полюбить женщину, которая всех мужчин считает жалкими ничтожествами?

Он ничего не ответил.

Позвонила не бывшая свекровь, а ее собственная мать. Макс там, случайно, не объявлялся? Хм, странно... Должен был прилететь двадцать пятого, но не прилетел. Звонил последний раз дней за пять до предполагаемого возвращения из Афин, и с тех пор от него ни слуху ни духу. Борисовна (его мамаша) уже весь телефон оборвала: спроси ее да спроси («ее» – то есть Лизу). Может, он ей звонил? Может, у него поменялись планы?

– Мама, – сказала Лиза, искусно имитируя беспредельную усталость, – ты же знаешь, что на планы этого человека мне глубоко наплевать, да и на него самого тоже. Даже если бы сейчас, вот в эту самую минуту, он провалился сквозь землю, я бы ничуть не расстроилась.

Это был именно тот ответ, которого от нее ожидали. Еще две минуты легкомысленной болтовни о том о сем – и они распрощались.

– Ну? – взволнованно спросила сидящая за рулем Джемма.

Они ехали в Керкиру, оставив Венсана отсыпаться после утренних подвигов.

– Они хватились его. Но кто и как его ищет, я не совсем поняла. А расспрашивать не хочу. Не должна я этим интересоваться, понимаешь? Это покажется подозрительным.

– Ты права. Не спрашивай ни о чем.

Через час они уже сидели в интернет-кафе. Светящиеся экраны мониторов, гудение кондиционера в полумраке. Народу немного: кто-то выходит, кто-то заходит... Джемма оплатила три часа работы на компьютере, с вежливой улыбкой выслушала все рекомендации для пользователей и увлекла Лизу в самый дальний угол, где можно было спокойно просидеть и два часа, и три, и двадцать три, не опасаясь, что кто-то станет заглядывать тебе через плечо.