Медовый десерт - Эми Эндрюс

Ее охватила паника. Раскаленная, обжигающая. Грейс бросилась в свою спальню, начала натягивать джинсы.

— Что? Скажи мне, что с ней!

— Она сломала лодыжку. Перелом простой, так что хирургического вмешательства не потребуется. Нога сильно опухла, поэтому мы пока наложили временную шину на заднюю часть голени и на ночь оставим ее здесь под наблюдением.

— О господи, — простонала Грейс. — Поверить не могу. Как? Пять часов назад она спала!

— Им всем очень повезло.

— Им?!

— Грейс, просто приезжай, ладно? Остальное расскажу на месте.

Грейс судорожно вздохнула. Голос Брента звучал спокойно, и она вняла ему.

— Это все, да? Ты ведь не пытаешься подсластить пилюлю? Это все?

— Несколько ссадин и синяков… больше ничего. Никаких других… физических повреждений.

— Хорошо, — сказала Грейс. Мысли ее уже неслись вперед, сердце продолжало стучать как бешеное, и она не расслышала нерешительность в голосе Брента.

— Я приеду через… — «Черт! Сколько времени понадобится на то, чтобы привезти сюда маму?» Она плохо соображала. — Не знаю, через полчаса.

— Осторожнее за рулем, Грейс, прошу тебя. Не хватало еще, чтобы вы обе пострадали.

Грейс приехала через сорок три минуты. Ее машина с визгом затормозила на парковке для скорой помощи — ей было плевать, что стоянка другим машинам здесь была запрещена. Брент встретил ее у раздвижных дверей.

— Где она? — спросила Грейс.

Он удержал ее, когда она рванула внутрь. На ней были джинсы и майка с капюшоном, и даже сейчас, обезумевшая, без макияжа, не считая привычного блеска для губ, с отметиной от одеяла на лице, она была прекрасна.

— Притормози на минутку, — произнес он. — Мне нужно с тобой поговорить.

— О боже, что еще?! — Грейс почувствовала, как у нее сжался желудок, и схватила Брента за руку. — Что случилось?

Он мягко сжал ее предплечья.

— Ничего не случилось. Все так, как я сказал тебе по телефону. Но ты должна узнать кое-что прежде, чем отправишься к ней с обвинениями.

Грейс пристально посмотрела на него. Брент о чем-то умалчивал — она поняла это по его интонации. Она не могла решить, что сделать: накинуться на него с вопросами или зарыться лицом ему в грудь и разрыдаться.

Брент видел, что теперь Грейс полностью сосредоточена. Он собрался с духом перед тем, как сообщить ей новость, которая — он был уверен — не обрадует ее. Он хотел бы оградить ее от правды, но не мог.

— Она пьяна, Грейс. Уровень алкоголя у нее в крови — в два раза выше допустимой нормы.

Грейс попыталась протестовать:

— Это ошибка.

Брент покачал головой:

— Она пьяна в стельку.

Грейс недоверчиво уставилась на него. Неужели это происходит наяву? Глядя в спокойные золотисто-карие глаза Брента, она понимала, что он говорит правду.

Охватившая ее волна гнева смешалась с терзавшей ее до этого горючей смесью страха и тревоги. Не считая пары отдельных эпизодов, она все это время ходила вокруг Таш на цыпочках, старалась давать ей свободу, показать, что доверяет ей. И вот что получила взамен!

Сначала племянница начала курить, а теперь сбежала из дома посреди ночи, напилась и попала в аварию!

Окончательно сломленная, Грейс посмотрела на Брента в полном отчаянии. Вот что случилось, стоило ей на секунду отвернуться. Стоило ей начать хоть немного думать о себе.

— Рассказывай все по порядку.

Отодвинув занавеску, Грейс увидела спящую Таш. Девочка лежала на каталке и выглядела такой маленькой и хрупкой, что гнев и отчаяние Грейс тут же испарились. На вид ее племяннице сейчас можно было дать не больше двенадцати лет.

Такая юная и невинная.

Таш открыла глаза и увидела два хмурых лица, воззрившиеся на нее сверху вниз. Ее губы искривились.

— Я же просила не звонить ей, — произнесла она, глядя на Брента и словно не замечая Грейс. У нее заплетался язык, а в голосе звучала явная агрессия.

— Таш!

— Ну что?! — воскликнула племянница. У нее потекла тушь, и она, похожая на панду, вонзила в Грейс взгляд, полный ненависти. — Тебе разве не все равно?

Грейс охватило такое чувство, будто Таш огрела ее кастетом по голове. Она вздохнула, пытаясь сохранять спокойствие.

Это не помогло.

— О чем ты говоришь? — спросила она, подходя к каталке. — Конечно, мне не все равно! — воскликнула она. — Думаешь, меня не беспокоит то, что ты сбегаешь по ночам, напиваешься, садишься в машины с нетрезвыми людьми и врезаешься в фонарные столбы?

Грейс почувствовала, что у нее дрожат пальцы, и вцепилась ими в металлический поручень каталки.

— Ты могла погибнуть! — прорычала она. — Вы все могли погибнуть.

— Ну и что? Зато сейчас я была бы с мамочкой.

Грейс почувствовала холод в сердце. Неужели Таш хотела умереть? Она уже спрашивала ее об этом пару недель назад во время инцидента с сигаретами, но что, если ее племянница и вправду вынашивала мысли о суициде?

— Думаешь, твоя мама хотела бы, чтобы ты умерла в пятнадцать лет? Ты действительно так думаешь?! — вопрошала Грейс, переходя на более высокие ноты. Она чувствовала, что теряет над собой всякий контроль. — Так вот, могу сказать тебе с полной уверенностью: это не так. Она пришла бы в ужас.

Таш ощетинилась.

— Не смей говорить мне о маме! — крикнула она. — Откуда тебе знать? Тебя никогда не было рядом.

Грейс зажмурилась, потому что во время гневной тирады племянницы в лицо ей попали пары алкоголя, и брызги слюны. По лицу Таш снова потекли черные слезы, и Грейс почувствовала, что тоже вот-вот расплачется.

— Где ты была, когда мы нуждались в тебе? Ты, гениальный врач! Ты могла бы спасти ее. — Таш ткнула Грейс пальцем в плечо. — Но тебя ничего не волновало, кроме твоей собственной чертовой жизни. Ты не любила ее. Она нуждалась в тебе, а ты позволила ей умереть!

— Наташа! Достаточно! — Брент шагнул вперед и положил руку на плечо Грейс, решительно прервав истеричные вопли подростка. — Твоя тетя не виновата в смерти твоей матери.

Таш разразилась слезами и отвернулась от них обоих. Громкие рыдания сотрясали больничный бокс.

Не веря в реальность происходящего, Грейс прерывисто вздохнула. Она радовалась, что Брент стоял рядом — он был единственной надежной соломинкой, за которую она могла ухватиться, чувствуя, как земля уходит из-под ног. Горячие слезы навернулись ей на глаза и потекли по щекам.

Она знала, что Таш злится, но не думала, что из-за этого. Таш винила ее в том, что ее не было рядом? За то, что она не работала в больнице «Ройал Мельбурн» в ту ночь, когда ее сестре был нужен врач неотложной помощи?