Темные горизонты - С. Л. Грэй

Одетта выронила ключи, увидев меня с телом Зоуи на руках, – лицо малышки посинело, на губах следы рвоты. Баночка с таблетками, такими яркими, такими похожими на конфеты «Смартис», была пуста. Я подвел свою дочь. Я убил ее.

Я делал ей искусственное дыхание, я хотел обратить время вспять, хотел вобрать в себя яд, который она проглотила, хотел, чтобы этот яд достался мне. Хотел умереть вместо нее. Я все делал ей искусственное дыхание, но было уже слишком поздно, когда Одетта схватила меня за плечо и оттолкнула от тела.

Я бегу в кладовую и роюсь в коробках, где упакованы вещи Зоуи. Ни у кого не было причин прикасаться к ним, но в какой-то момент нам понадобилось пространство в кладовке, и весь ненужный хлам, которым я отгораживался от вещей Зоуи, исчез. Теперь жизнь Зоуи, все ее любимые куклы с обритыми головами, все это выглядывает из потрепанного картонного ящика.

Я сразу все понимаю. Я не могу оттолкнуть ее, с глаз долой – из сердца вон. Мы призраки в этом доме – Стеф, Хейден и я. Зоуи хочет вернуть свой дом.

Я знаю, чего она от меня хочет. Я открываю шкаф Хейден, роюсь в груде постельного белья, пока не нащупываю запечатанный целлофановый пакет. Стягиваю белье с постели Хейден и запихиваю одеяло в пододеяльник Зоуи – оранжевый с серыми полосками. Она выбрала этот пододеяльник всего за несколько месяцев до случившегося, потому что «переросла» постельное белье с «Суперкрошками». Сиреневая простыня, оранжево-розовая наволочка, оранжевый пододеяльник. И только когда я сворачиваю в ком белье Хейден, собираясь его выбросить, я замечаю, что в дверном проеме стоит Стеф и смотрит на меня.

От аэропорта мы взяли такси и уже вскоре очутились дома. Вначале дом показался мне точно таким, как до нашего отъезда. Единственным признаком беспорядка были осыпавшиеся лепестки белых лилий – я поставила букет в коридоре, чтобы порадовать Пети. В доме по-прежнему приятно пахло воском для мебели. Когда Марк открыл дверь и отключил сигнализацию, я ожидала, что меня охватит тревога, поселившаяся во мне после ограбления. Но этого не произошло. Впрочем, я не испытала и облегчения от возвращения в Кейптаун, хотя ясное небо и полуденный зной должны были приободрить меня после серой слякоти и холода последней недели.

В конце концов, это всего лишь дом. Кирпичи и цемент. Да, он был привычен для меня, тут удобнее, чем в чертовой берлоге Пети, но мы не любили этот дом. По крайней мере, я не любила.

Марк поплелся в кухню варить кофе, предоставив мне тащить чемоданы в спальню. Мне отчаянно хотелось принять душ, вымыть голову и почистить зубы, поэтому я не заметила ничего подозрительного, пока не вышла из ванной и не открыла ящик комода в поисках чистого белья. Обычно я очень тщательно складываю носки парами, а тут они оказались перемешаны с моими лифчиками. Я почти убедила себя, что это я все разворотила, когда собирала вещи в дорогу, но тут мой взгляд упал на книжный шкаф рядом с комодом. Купленные мною романы Тары Френч и Энн Кливз – книги, которые едва ли захочется выставлять на всеобщее обозрение в книжном шкафу на первом этаже, – теперь были сложены в аккуратную стопку. Я была уверена, что не делала этого. Да и сам комод, похоже, сдвинули немного – на паркете остались царапины.

Во мне опять взвилась паника: неужели грабители возвращались сюда? Полицейские сказали нам, что возвращение на место преступления – обычное дело при грабежах, потому что преступники хотят забрать все товары, купленные взамен старых на страховку. Но нет. Грабители бы сюда не проникли. А если бы проникли – мы бы об этом узнали. Ничего не пропало. Единственное объяснение – Клара рылась в моих вещах. Ключ был только у нее. Да как она посмела?! По крайней мере, могла бы действовать менее очевидно. Что-то заставило меня откинуть покрывало на кровати. На белой простыне с моей стороны лежал курчавый светлый волос. Я осторожно взяла его, выбросила в туалет и тщательно вымыла руки.

После этого я проверила комнату Хейден. Дверь была заперта – именно так я ее и оставила, – и мне не показалось, что внутрь кто-то заходил. Ее армия мягких игрушек выстроилась на подоконнике, одежда лежала в шкафу аккуратными стопками. Я села на кровати и подождала, пока бушевавшая в моей душе буря утихнет.

Когда я спустилась на первый этаж, Марк сидел за столом в кухне и просматривал почту. На столе перед ним лежал айпад.

– Ну как, тебе лучше после душа? – рассеянно спросил он, мельком взглянув на меня.

– Нет.

– Почему?

– Клара рылась в наших вещах. В смысле, в моих вещах. – Я не смогла сдержать негодования.

– Что?

– Она рылась в ящике с моим нижним бельем.

– Погоди… Ты думаешь, что Кларе зачем-то понадобилось твое нижнее белье? Зачем?

– Откуда я знаю? Мало того, она еще и мои книги переложила. Теперь они лежат не там, где я их оставила.

– В чем конкретно ты ее обвиняешь, Стеф? Ты вообще уверена, что все так и есть?

– Я просто… я лишь говорю, что тебе нужно спросить ее, не перекладывала ли она что-то в доме, пока нас не было. Это не очень-то порядочно, ты не находишь?

Марк покачал головой:

– Так, давай разберемся. Клара согласилась встретить Пети и ждала их несколько часов, а они не появились. Потом она наводила для нас справки – и, с моей точки зрения, вовсе не обязана была этим заниматься. А потом, когда мы попали в передрягу, она забронировала для нас номер в отеле.

– Не на тот месяц.

– Она ошиблась, Стеф, вот и все. Мы в большом долгу перед ней, а ты на ровном месте обвиняешь ее в том, что она трогала твои вещи? Если она прочла пару твоих книжек, что с того? Да что с тобой не так, Стеф?

«Со мной? Со мной, ***?!» Я едва сдерживаюсь, чтобы не произнести эти слова вслух.

– Я ничего такого не имела в виду, Марк. Я благодарна Кларе, правда.

Ложь, конечно. Если бы не она, мы бы вообще не поехали в Париж.

– Ты уверена, что не сама положила не туда какие-то вещи? Ты так забегалась перед нашим отъездом.

«Уверена».

– Может быть… Может быть, это у меня воображение разыгралось. Прости. Тебе сейчас не до этого.

Успокоившись, он потрепал меня по руке – такой жест скорее позволит себе друг, чем муж или любовник.

– И ты меня прости за то, что сорвался. Ты не против, если я поработаю немного?

Он опять уткнулся в айпад. Я налила себе зеленого чая и, взяв чашку, отправилась в комнату Хейден – единственное место в доме, где я всегда чувствовала себя в своей тарелке. Меня успокаивали бледно-голубые стены (я сама перекрашивала их в этот цвет), комод с оранжево-черными полосатыми ручками (я купила его в интернет-магазине, потому что мне понравилась песня из его рекламы), ночник с изображением диснеевских принцесс (его мне прислал из Англии двоюродный брат).

Это была единственная комната в доме, которую не осквернили грабители.