Падчерица Фортуны - Елена Гордина

Первой мыслью Анны было бежать куда глаза глядят, она даже вскочила на ноги, но потом со стоном опустилась обратно. Колено снова адски ныло, ее буквально качало от слабости. Лакрицина, опираясь руками о стену, поднялась и, осторожно обойдя труп Марии, зашла в дом. Она очень хотела пить и в туалет, а уж потом собиралась подумать, что делать дальше. В просторной и светлой кухне Анна нашла воду в пятилитровой пластиковой бутылке и с наслаждением утолила жажду. Туалет был рядом, и когда она уже из него выходила, раздался телефонный звонок — где-то надрывался сотовый телефон. Анна от неожиданности очень сильно испугалась, заметалась по дому, который состоял из двух комнат и кухни, в поисках сотового. Она нашла телефон на телевизоре в комнате с бордовыми шторами, высвечивался «скрытый номер», и Лакрицина осторожно, словно это была ядовитая змея, взяла телефон.

— Да, — прохрипела она в трубку.

— Все нормально? — спросил бодрый мужской голос. — Мария, все прошло, как мы запланировали?

— Да, — произнесла Анна.

— Соседка нам мешать не будет? — поинтересовался мужчина, и Анна поняла, что речь о ней.

— Нет, я все сделала, — ответила она.

— Хорошо. Значит, ты сидишь ровно месяц здесь и никуда носа не высовываешь, а ровно через месяц, когда перестанут проверять машины и паника стихнет, я тебя заберу. Продуктов там на пару месяцев хватит, они в подполе, который в комнате. В подпол, который в кухне, там пусто, можно что-то спрятать. С коляской все нормально? Справляешься?

— Справляюсь, — ответила Анна.

— Ну, тогда до встречи. Симку сломай и выкини, прямо сейчас, сотовый выключи и больше им не пользуйся.

Мужчина отключился, а Анна еще некоторое время продолжала сидеть неподвижно. Она и представить себе не могла, что ей может так повезти и у нее будет целый месяц на то, чтобы докопаться до истины и найти виновника всех своих бед.

Лакрицина очень хотела в душ, хотела есть, еще больше она хотела отдохнуть. Совершенно нестерпимо раскалывалась голова и болела нога, колено к тому же сильно распухло и теперь напоминало вздувшийся пакет молока. Анна доковыляла до кухни и принялась осматривать шкафчики в поисках лекарств — логично, что беглой преступнице аптечка могла пригодиться. Пакеты с крупой, макароны, соль и сахар, спички, даже кисель — чего только здесь не было! Все что угодно, кроме лекарств. Анна тяжело вздохнула и поковыляла в ванную, она очень наделась, что аптечка окажется хотя бы там, ведь не могут знакомые Марии быть такими придурками. Медикаменты нашлись в ящике под раковиной. Анна тяжело сползла на пол и принялась потрошить содержимое ящика. Две таблетки сильного обезболивающего сжевала, даже не запивая водой, мазь против воспаления и отеков нанесла на колено и бережно его перебинтовала, пытаясь зафиксировать повязку эластичной сеткой. После этого поднялась к раковине и наконец-то умылась с мылом, затем немного подумала и засунула голову под струю горячей воды. На полноценный душ пока не было времени, и Анна, перемотав голову полотенцем, вышла во двор. Уже смеркалось, со всей этой суматохой незаметно подкрался вечер, и стало существенно холоднее. Анна поежилась, мокрые волосы сейчас были совсем некстати. За угол дома она заходить не хотела, там лежала Мария, или то, что от нее осталось. Конечно, можно было утащить ее волоком в подпол, но Анна не хотела так поступать.

— Надо по-человечески, — пробормотала она и вернулась в дом за одеждой и лопатой. Лакрицина нашла сравнительно новые джинсы, футболку и свитер, на голову натянула шерстяную вязаную шапку, а лопата и перчатки были в коридоре. Когда она подошла к телу, то невольно зажмурилась и отвернулась, смотреть на это она больше не хотела. Лакрицина обошла огород и выбрала место на грядке, где земля была самая мягкая. Вонзила лопату, но так и не смогла выкопать даже маленькой ямки — колено не выдерживало даже мизерной нагрузки. Анна всплеснула руками и выдохнула:

— Я очень хотела, Маша, прости.

Она волоком дотащила труп до подпола, который находился в кухне, и вернулась во двор со шлангом. В течение нескольких минут она отмывала землю от крови и частей черепа Марии, а затем, когда уже совсем стемнело и ничего не стало видно, вернулась в дом.

Анна едва добралась до дивана и тотчас уснула, так ни разу и не поев за этот длинный безумный день.

Солнце светило Анне прямо в лицо, и, вздрогнув, она проснулась. Открыла глаза и в первые секунды не могла понять, где находится. Незнакомая комната, окна, наполовину прикрытые бордовыми шторами… А затем все вспомнила и нехотя поднялась с дивана. Несмотря на сумасшедший вчерашний день, чувствовала она себя совсем неплохо, голова почти не болела, разве что колено все-таки давало о себе знать. Анна разбинтовала ногу и поморщилась: отек остался, а теперь еще на половине ноги был огромнейший синяк. Лакрицина попробовала опереться на правую ногу, с трудом, но ей все-таки это удалось.

— Раз могу ходить, значит, заживет! — пробормотала Анна и, прихрамывая, отправилась на кухню. Там она сделала себе чудовищно огромную глазунью из восьми яиц и заварила растворимый кофе в большой чашке. Она проглотила завтрак так быстро, что даже не успела насладиться вкусом приготовленного блюда, правда, кофе пила уже спокойно.

«Мария мне говорила, что начинать надо с тех, кого я помню из той реальности, когда я была в коме. Если она права, то подсознание каким-то образом пыталось подсказать мне, как поступать дальше. В любом случае терять нечего, надо начать хоть с чего-то. Жаль, что нет Интернета! Без него сегодня не жизнь…»

Она понимала, что без Всемирной паутины ей далеко в своем расследовании не продвинуться. Пусть подсознание хоть заподсказывается, Интернет — это наше все. Анна вернулась в комнату и закружила в поисках бумаги и ручки, но ни того ни другого не нашла, зато на телевизоре был такой слой пыли, что можно было писать пальцем.

1. Максимова Мария. Яблоневая или Яблочная улица.

2. Владимир Олегович. Заведующий психиатрическим отделением в городской больнице.

3. Азамат?

4. Черемухово или Черемушки. Жилой комплекс или коттеджный поселок?

Анна написала это пальцем на экране телевизора и села напротив него. «Если Маша права, то начать мне следует именно с этих людей и мест. Это единственные имена и места, которые я еще помню, и пока действительность не полностью вытеснила видения из комы, надо торопиться!»

Лакрицина прекрасно понимала, что, даже несмотря на то что провидение ей подарило — а по-другому и сказать невозможно — целый месяц передышки, времени у нее совсем мало. За эти тридцать дней надо доказать свою невиновность или бежать от правосудия, а всю жизнь оставаться беглой преступницей она не хотела. Анна, конечно, в первую очередь подозревала Антона, но, с другой стороны, сама себе не верила — муж был такой трус и рохля, что замахнуться на что-то большее, чем убийство мухи, просто не мог. Тем более что не было никакой логики в том, что сначала в их дом попал дворник и едва не убил Анну, а уж потом пропали родители. Если бы Антону было нужно ее наследство, логичнее было бы сначала убрать родителей, а когда она останется полноправной хозяйкой всего движимого и недвижимого имущества, расправиться с ней. Например, подстроить автомобильную аварию или подкупить того же гастарбайтера. И чего уж Лакрицина совершенно не понимала, это каким образом Антон мог организовать похищение ее родителей, если он все время был с ней рядом и принимал участие в их поисках. Анна попыталась вспомнить, что по этому поводу она могла «увидеть» в состоянии комы, но на ум ничего не приходило. «Там» все было мило и по-семейному, и подсознание никаких подсказок не давало. Разве что эта история с цветом волос, но как связать этот факт с похищением ее родителей?