Девочка Грешника - Даша Коэн

— Мне…домой…домой надо, Рома, — закатила я от кайфа глаза и невнятно затребовала, а потом охнула, когда он спустил лямку сарафана и подхватил потяжелевшую грудь.

— Ну так иди домой, маленькая, — рычит и кусает за нижнюю губу.

— Я…не могу.

— А я что могу? Иди лучше сюда, — и закидывает меня на себя.

И в одно мгновение наш поцелуй меняется. Из манящего и обещающего, он превращается в бешеный и страстный. И грудную клетку распирают эмоции, желания и почти нестерпимое предвкушение.

И даже звук расстегиваемой ширинки не отрезвляет меня. Наоборот!

— Увидят же, — шепчу я в его губы.

— Не увидят. У меня тонировка.

Быстро сдергивает с себя джинсы, рвет фольгу и тут же раскатывает защиту по своему члену. А затем, прикусив мой сосок, убирает в сторону мои трусики и медленно, не торопясь насаживает меня на себя.

— Ах…, - выгибаюсь я в его руках.

— Не шевелись, — глухо стонет Рома.

А затем чуть приподнимает меня и растягивает мокрые складочки пальцами, начиная ритмично двигаться. Я думала, что мне будет больно, но мне так чертовски хорошо. Так хорошо, что я почти ничего не соображаю, только бьюсь в его руках и стискиваю широкие плечи, боясь рассыпаться на мелкие кусочки под атакой его страсти.

На краю пропасти сама целую парня, а затем с рыком прикусываю его предплечье и улетаю в астрал.

Ничего не вижу, ничего не слышу, только чувствую, как член Ромы внутри меня становится каменным и за ребрами у него беснуется сердце. Стучит, грохочет, ревет.

И я еще сильнее тону в своем наслаждении, потому что всему этому причина я. И его эйфория — это моя эйфория. И когда он финиширует, я чувствую себя победителем. Вот так…

Дышим в унисон. И расставаться страшно. В этой, запотевшей изнутри, машине свой мир. А там снаружи монстры, которые хотят нас разлучить.

— Поедем завтра в Выборг? — спрашивает тихо, стискивая и поглаживая меня своими горячими ладонями.

— Поедем, — сонно и пьяно отвечаю я.

— Заеду утром. В девять. Норм?

— Норм…

Через несколько минут прощаемся. И я снова трезвею, понимая четко лишь одно — я дура.

И точка.

POV Соня

Я влипла.

На полной скорости врезалась в этого невозможного блондина с самыми зелеными глазами на свете. И казалось, что мир вокруг меня замирает, когда я смотрю на него.

Тоненько попискивала душа, а разум орал в голос бежать от Ромы, пока еще не слишком поздно.

И только сердце глупо жмурилось от блаженства и твердило нон-стопом: «поздно, Соня, уже давным-давно поздно».

Утром следующего дня, после полусонной ночи в бреду из-за эротических снов с участием меня и Красавина, я проснулась, сама не своя, но собрала небольшой рюкзачок и выбежала за ворота, на ходу предупреждая бабулю, что весь день буду на экскурсиях.

Мне в ответ только улыбнулись и согласно кивнули. А большего мне было и не нужно.

Только Рома, бесконечная дорога вдоль залива, солнце и счастье, запутавшееся между нами.

Я просто буду жить. Наслаждаться всем этим. И не жалеть ни о чем. Главное — сердце свое и чувства держать под замком. Вот и все.

А потом был Выборг и целый день мы провели вместе, осматривая достопримечательности. Посетили военный музей, пару соборов, храм и еще какой-то костел. Названий их я не запомнила, хотя Рома был ходячей энциклопедией. Он знал все обо всем. А еще он был прекрасно осведомлен, как свести с ума, незаметно совращая меня наглыми взглядами и бесстыдными прикосновениями в самых неподходящих местах.

И мне было совершенно не до разговоров. Совершенно!

— Рома, — закусила я губу почти до крови, когда на обеде в каком-то колоритном ресторанчике парень бессовестным образом опустил свою руку под стол, а потом нырнул под подол моего платья.

— Да, я здесь, — подмигнул он мне и продолжил, как нив чем не бывало, рассматривать меню.

А сам творил такое…

— Мы же в ресторане, — уперла я руки локтями в стол и прикрыла лицо ладошками.

И чуть шире раздвинула я ноги.

— И что? Где-то есть правило, что нельзя кончать в ресторане?

— Перестань, — взмолилась я.

— Ты уверена?

— Нет, — проскулила я.

— Тогда иди в уборную, приведи себя в порядок и сматываемся отсюда.

— Хорошо, — встала я и на ватных ногах двинула в нужном направлении.

А потом тихо пискнула, потому как сзади на меня налетел Красавин, запирая на ходу дверь и толкая меня к раковине.

— Рома? — вся задрожала как лист осиновый.

— Да, Рома, я, Рома…

Всего пара мгновений и вот он уже задрал подол моего платья и приспустил мне трусики. А дальше расстегнул свои джинсы, разорвал пакетик с защитой, раскатал и врезался на всю длину, прихватывая меня жестко за волосы.

Я кончила почти сразу же, потому что ничего эротичнее в своей жизни не видела. Он, словно дикий зверь, яростно вколачивающийся в меня. И я, самозабвенно ему отдающаяся.

Хочется стонать в голос, но Рома мне не позволяет. Приподнимает к себе и запечатывает рот ладонью, а сам продолжает двигаться, улыбаясь как сам Сатана. И меня от этого его вида прибивает еще жестче.

Толчки становятся яростнее. Но я не возражаю, потому что мне все слаще и слаще, и горячие судороги пробегают по моему телу. Глаза закатываются, а ноги слабеют. Меня совершенно точно скоро разорвет.

Вот сейчас!

Прямо сейчас! Да!

— Ты, пиздец, какая красивая, Соня…но когда кончаешь, то это просто отвал башки, — шепчет он хрипло, а потом выходит из меня и деловито приводит нас в порядок.

— Нам…нам нужен черный выход, — бормочу я, так как мне ужасно стыдно перед персоналом ресторана. Ужасно стыдно!

— Нет, не нужен, — припечатывает Рома, — пошли, нам нужна еда, а потом мы поедем в Глебычево, где я наконец-то оторвусь.

Надо ли говорить, что все так и случилось?

Да, это был прекрасный день. И домой я вернулась только поздно вечером, немного печальная от того, что время рядом с Красавиным подошло к концу.

Но завтра был новый день и новая встреча. А потом еще одна и еще. И так целая неделя, за которую я успела почти сойти с ума от любви и от счастья.

И бабуля все чаще смотрела на меня подозрительно, потому что я то и дело глупо улыбалась, витала в облаках и переписывалась с Ромой, который писал мне ванильную чепуху.

Вот только в пятницу он улетел в Москву, и я уныло бродила по дому, а потом несколько часов пробыла у Мани, слушая, как она читает вслух «Великого Гэтсби».