Вангелия - Владимир Сотников

– Почему?

– Потому что у жизни нет хозяев. Только глупец этого не понимает.

– Ой, не знаю… – покачала головой Любка. – Может, и так. Только я со страху чуть не померла.

Ванга подошла к окну, распахнула створки. Дождь ворвался в комнату – шумом, свежестью, дальним горным гулом.

Что происходило там, в этих горах, какие там сейчас царили силы? И что знала о них слепая женщина, подставляющая ладони дождевым струям, и какими нитями была она связана и с горами этими, и с дождем, и с тучами в небесах? Вряд ли кто-нибудь на всем белом свете мог это понять.

– О чем ты думаешь, Ванга? – осторожно спросила Любка.

– Об Ольге, – сказала Ванга.

– Почему вдруг о ней? – удивилась Любка.

– Когда мы последний раз виделись, я ей сказала, что ни она, ни ее близкие не погибнут. Но теперь мне тревожно за нее.

«Ну что у нее в голове? – почти сердито подумала Любка. – У самой жизнь на волоске висит, а она – про подругу… Главное, и видится-то с этой своей Ольгой раз в сто лет!»

Но что она могла сказать сестре? Любка давно уже привыкла, что у Вангелии в жизни для всего какие-то свои, особенные резоны.

– Почему ты не спишь? – спросила Ольга. – Что случилось?

На последнем месяце беременности сон ее сделался каким-то поверхностным, некрепким, поэтому она сразу почувствовала, что мужа нет рядом, и сразу же проснулась. А может, просто не давала ей спать июньская жара. Или, может, она ощущала эту тревогу и раньше – еще когда ожидала мужа с работы. Сегодня он вернулся поздно, сказал, что был на важной встрече, но с кем, не сказал.

Сейчас Алексей курил у открытого окна в кухне. Увидев жену, в ночной рубашке стоящую на пороге, он погасил сигарету и сказал, разгоняя дым рукой:

– Зачем ты пришла, Оля? Я накурил здесь.

– Что случилось, Алеша? – повторила она.

– Да ничего нового, – с горечью ответил он. – Немецкая армия победоносно наступает от Бреста по всей территории СССР.

– Но ведь ты не только поэтому, – помолчав, сказала Ольга. И добавила, уже не пытаясь скрыть волнение: – Алеша, я давно хотела тебя спросить… Ведь ты открыл мне только второе дно. Но не третье.

– Ты о чем? – В голосе его послышалось раздражение. – Не понимаю!

– Ванга мне однажды сказала, что мой муж для всех будет человек с двойным дном и даже с тройным, – с некоторым смущением объяснила Ольга.

– Чушь какая-то. Ванга твоя… Пророчица сельского разлива! – хмыкнул Алексей.

– Но от меня, она сказала, у мужа не будет секретов, – закончила Ольга. – Весь он будет мой – так она сказала.

Алексей всмотрелся в ее взволнованное лицо и улыбнулся.

– Вот это правда, – подтвердил он, обнимая жену. – Весь я твой.

– Тогда не таись от меня! – Ольга даже из объятий его высвободилась, пусть ей этого совсем и не хотелось. – Ведь ты не всю правду о себе сказал.

– Почему ты так решила?

Алексей пожал плечами так естественно, что заподозрить его в неискренности было невозможно. Но и обмануть Ольгу невозможно было тоже.

– Потому, например, что твои родители никогда не жили в Тамбовской губернии, – отчеканила она. – То есть, может быть, они там и жили. Но у них не было там имения. Среди дворян Тамбовской губернии нет Незнамовых. И не было никогда.

Она быстро открыла шкаф, достала из него старинную книгу, положила на стол перед мужем.

– Это еще что? – спросил он.

– Гербовник Тамбовской губернии. Мне бабушка подарила. Я его все детство разглядывала, – волнуясь, объяснила Ольга. – Недавно еще раз специально перелистала. Нет там Незнамовых, Алеша, – повторила она.

Он молчал, не глядя на нее. Потом усмехнулся:

– Тебя очень беспокоит мое недворянское происхождение?

– Меня беспокоит, что ты не хочешь быть со мной откровенным. Даже сейчас.

Как ни странно, именно в эту минуту Ольга перестала волноваться. Наверное, недосказанность, которую она чувствовала в отношениях с мужем, могла избыться только словами. Вот такими словами, которые произнесла она сейчас – прямыми, без обиняков.

Она ожидала чего угодно, даже того, что Алексей повернется, ни слова ни говоря, и выйдет, хлопнув дверью. Но он…

– Оля, милая, что я с тобой наделал!

Ольга почувствовала, как руки мужа обхватывают ее колени. Она почти с ужасом смотрела на него, стоящего на коленях перед нею, слышала никогда прежде не слышанные нотки отчаянной рестерянности в его голосе.

– Алеша, ты что?.. – с трудом выговорила она.

– Я же понимаю, как ты из-за меня рискуешь, чем рискуешь!.. Страшная перед тобой вина!

Он коснулся ее колен лбом, плечи его вздрогнули и замерли.

Ольга порывисто наклонилась к нему.

– Алеша, милый, что ты? – воскликнула она. – Какая вина? Мне жизни нет без тебя! Когда я узнала, кто ты… Разве что-нибудь переменилось? Я тебя люблю…

Он поднял глаза. Счастье проступало в них сквозь тоску и отчаяние. И то же счастье было в его руках, когда, поднявшись, он обнял Ольгу, прижал к себе, и счастьем дышали его губы, касаясь ее губ…

– Ну да, не все я тебе сказал, – смущенно кивнул он, когда они перестали целоваться и наконец смогли посмотреть друг другу в глаза. – Есть третье дно! Ишь, как Ванга твоя догадалась… Конечно, никакой я не тамбовский помещик, Оля. В Москве родился, на Пресне. Отец рабочий, мать прачка. Правда, к деду с бабкой летом под Тамбов ездил. Они в деревне жили, крестьяне. А дворянство – это легенда.

– И в Праге ты не учился? – спросила Ольга.

Ей было легко, даже весело почему-то. Правда и любовь, которые были в ее муже, заполнили ее тоже, до самой глубины ее существа, и счастье хлынуло в нее вместе с этой правдой и с этой полной, окончательной его любовью. В таком ощущении бесконечного счастья ей и расспрашивать его хотелось бесконечно – обо всем.

– В Праге учился, – сказал Алексей. – Но только год, по заданию уже, чтобы биографическая достоверность была. А вообще-то я медицинский в Москве еще закончил. Перед разведшколой.

Он неожиданно замолчал. Ольга со страхом заметила, что любовь к ней снова сменяется в его глазах отчаянием.

– Что ты? – спросила она.

– Я не знаю, что мне теперь делать, Оля, – тихо сказал он. – Впервые – не знаю.

– Из-за меня?

– Нет, все-таки не из-за тебя. Сегодня я встречался с… Ну, неважно, с кем. С одним человеком из Москвы. И получил от него задание. Которое выполнить не могу.

– Это опасно?

– Не в том дело. Все опасно. Ничего безопасного в моей жизни давно уже нет. А это задание я не могу выполнить, потому что… Против меня всего оно! – горячо проговорил Алексей. – Мне надо перестать быть собой, чтобы его выполнить.