Гонка века. Самая громкая авантюра столетия - Николас Томалин

С точки зрения продвижения рекламы сообщение о рекордном переходе было блестящим ходом. Оно открывало новые возможности для нахождения спонсоров даже на этом этапе гонки. Учитывая, что в регате, помимо нашего героя, оставалось только три участника – Нокс-Джонстон, Муатесье и Тетли, – некоторые даже начали видеть в Кроухерсте возможного победителя. Стараниями пронырливого Холворта на следующей неделе на страницах «Sunday Times» появилось продолжение истории.

Надо признать, что в нежурналистской среде нашлись скептики. Сэр Фрэнсис Чичестер позвонил в «Sunday Times» и назвал Кроухерста «большим шутником», заявив, что его данные требуют тщательной проверки. Предложение Чичестера было отвергнуто ввиду очевидной невозможности провести такую проверку. А капитан Крейг Рич, выступавший советником по морской навигации при организации гонки, выразил немалое удивление. Он подсчитывал «коэффициент эффективности» всех участников, т. е. показатель, отражающий скорость каждой яхты в пропорции к скорости Чичестера на соответствующих этапах путешествия. Для всех остальных моряков этот показатель оставался удивительно постоянным, а тримаран Кроухерста продвигался вперед подобно игрушке йо-йо. Однако на страницах «Sunday Times» недоверие Рича проскальзывало лишь в первом абзаце его отчета. Кроме того, нашелся один журналист – корреспондент «Observer» Фрэнк Пейдж, специализирующийся на статьях о яхтинге, – который выразил хоть какое-то сомнение, назвав сообщение о рекорде «типичной простодушной попыткой привлечь внимание к Дональду Кроухерсту, который на текущий момент является последним и самым слабым звеном из всех оставшихся участников гонки». В большинстве же своем Флит-стрит и сообщество яхтсменов проглотили историю Кроухерста.

Теперь давайте вернемся на яхту «Teignmouth Electron» и разберемся, что там происходило на самом деле. В первую неделю плавания в поясе пассатов, идя с попутным ветром, тримаран показывал неплохие результаты, но они были не такими уж и впечатляющими. Возможно, Кроухерст честно пытался установить рекорд расстояния, пройденного за 24 часа, но самая большая цифра находилась в пределах 160 миль в сутки. Путешественник знал, что пассаты скоро прекратятся, и если он хочет продемонстрировать результаты, впечатляющие и восстанавливающие доверие к нему, нужно это делать именно на данном этапе.

Затем с 7 по 11 декабря он начал записывать действительные показания лага в левом верхнем углу одной из маршрутных карт – они лежали стопкой на штурманском столе. Вычисления заносились в аккуратные колонки, как это делалось в судовом журнале, но записи содержали необычно много замеров высоты Солнца. Причина такого скрупулезного вычисления навигационных координат не была напрямую связана с намерением сфальсифицировать данные. Кроухерст делал это, потому что вот-вот должен был пройти в нескольких милях от островов Зеленого Мыса и не осмеливался полагаться на те ненадежные способы, которыми пользовался ранее. Создалась бы крайне некрасивая ситуация, если бы его заметили с земли, или того хуже – если бы тримаран сел на мель. Он все точно рассчитал, пройдя всего в 14 милях от кончика острова Санту-Антан. Эти истинные записи показывают, что Кроухерст действительно продвигался вперед с нормальной скоростью практически по прямому курсу в направлении зюйд-зюйд-вест и проходил приличное расстояние за сутки, но никаких рекордов не устанавливал.

Затем Кроухерст взял еще один лист миллиметровки и, положив оба листа перед собой, начал выдумывать набор поддельных навигационных данных. Эта подделка во многих отношениях является наиболее впечатляющим примером технического мастерства яхтсмена из всех продемонстрированных им за все путешествие. Для того чтобы вычислить в обратном порядке от воображаемого расстояния ряд ежедневных положений яхты, а потом на основе этих данных по астрономическим таблицам определить нужную высоту Солнца в каждой точке, нужно проделать гигантскую работу, не имеющую аналогов. И эта задача несоизмеримо труднее, чем навигация по всем правилам.

Кроухерсту были отлично известны результаты рекорда Уильямса – более 220 миль за день, – и он выбрал цифру, которая превышала это значение в разумных пределах, но не отрывалась от него слишком сильно: 243 мили. Он прикинул наиболее благоприятные условия для достижения нового рекорда (ветер ост-норд-ост силой 6 баллов и с порывами до 25 узлов, но с умеренной зыбью) и разработал методику определения местоположения по разновременным наблюдениям Солнца с получением поддельных, но безупречно выглядящих данных. Затем на первом листе появилась еще одна тщательно составленная таблица. В ней было две колонки. В правой колонке яхтсмен записывал фактическое расстояние, пройденное от полудня до полудня. В левой же цифры постоянно менялись (вносились и стирались), пока не получалось наиболее убедительное значение, которое и передавалось как «заявленное», якобы пройденное расстояние.

Для того чтобы поддельные цифры казались правдоподобными, Кроухерсту приходилось задействовать все свои способности и работать на пределе возможностей. Чтобы все выглядело убедительно, нужно было также периодически сообщать о каких-нибудь мелких неприятностях, поломках на судне. И в ночь с четверга на пятницу яхтсмен внес в таблицу напротив записи о пройденном расстоянии небольшой комментарий: «Сломался стаксель-гик». Позднее сходный комментарий украсил и судовой журнал.

При переводе расстояния в географические координаты и значения высоты Солнца Кроухерст покрывал оба листа расчетами, навигационными графиками и сложными проверочными вычислениями. При этом нужно было опасаться двух ловушек. На этом этапе путешествия, когда вероятность быть замеченным с какого-нибудь корабля оставалась еще очень высокой, он не хотел, чтобы его фальшивый путь слишком отличался от фактически пройденного маршрута. Избежать этого помогло изящное математическое решение. Кроухерст наметил фальшивый курс дальше на запад, а потом обратно, так что сумма двух сторон воображаемого треугольника давала ему бо́льшую часть добавочных миль, которые он заносил в журнал. Также были приняты меры предосторожности, чтобы фальшивый курс, равно как и действительный маршрут, не проходил слишком близко к побережью островов Зеленого Мыса. Чтобы быть до конца уверенным в этом, Кроухерст заштриховал опасный участок на фальшивом листе маршрутной карты. В результате появилась аккуратная колонка – со значениями высоты Солнца, высчитанными координатами яхты и пройденными расстояниями по лагу, – которую можно было перенести в судовой журнал.

Мы обнаружили эти две маршрутные карты на борту «Teignmouth Electron», и теперь они находятся у нас. Из всех найденных бумаг эти две наиболее пожелтевшие, с загнутыми краями и исчерканные вдоль и поперек. Они лежали в каюте на видном месте, как будто их даже не собирались прятать.

У нас нет возможности логически вычислить, когда поддельная запись была скопирована в судовой журнал. Вероятно, к 20 декабря она все еще находилась в разработке, потому что на маршрутных листах есть упоминание об островах Сан-Паулу рядом с экватором, мимо которых тримаран прошел примерно в это время. Но в один из последующих дней Кроухерст внес данные в журнал. Перед этим ему пришлось стереть кое-какие записи за 6 декабря, очевидно, не состыковывавшиеся с поддельными данными. Он оставил пояснение: «Неточная высота Солнца. Похоже, задел зажим секстана, когда забирался в каюту». Некоторые незначительные несостыковки с показаниями лага Кроухерст игнорировал. Вероятно, это было не столь важно, потому что пройденное расстояние не фиксировалось с абсолютной точностью.