Рыцарь справедливости - Николай Иванович Леонов

Дамочка с неодобрением посмотрела на опера, она явно осуждала полицейского за такое небрежное обращение с важным свидетелем. Она вывалила на стол фолиант, на страницах которого были наклеены вырезки из желтой прессы. Стас пролистал с десяток листов и с раздражением спросил:

– Что это?

Женщина снова постучала костяшкой пальца по голове:

– Как вас в полицию взяли. Тут же все написано, есть мировое правительство из евреев и китайцев, оно хочет нас поработить. Хлеб отравили, чтобы всех свидетелей убрать. Я же три года материалы собирала, знала, что пригодятся.

– А про хлеб вы откуда узнали? – вмешался в разговор Лев.

– Да весь район уже говорит, в супермаркете охранник всех предупреждает, что полиция ищет отравленный хлеб. Я сразу к вам пришла, даже прием у врача пропустила.

– А к какому врачу вы на прием не пошли? – небрежно уточнил Стас.

– К психиатру, у него заставляют отмечаться. Он всем говорит, что казах, но я сразу догадалась, что он китаец и с мировым правительством заодно.

– Ладно, все понятно. Вы гражданка идите, спасибо за содействие. Оставьте у меня ваши материалы, обязательно буду изучать и как закончу, сразу с вами свяжусь.

Сумасшедшая окинула его хитрым взглядом:

– Вы телефон мой не знаете.

– Знаем, гражданочка, знаем. Мы все знаем, – Стасу пришлось встать из-за стола, взять под локоть бдительную женщину и сопроводить ее на первый этаж к выходу. По пути обратно он бурчал себе под нос возмущенно о том, что весна только началась, а психи с обострением уже хлынули потоком в отделения полиции. Каждый год осенью и весной к дежурному с завидной регулярностью приходили вот такие информаторы с рассказами о теориях заговора, инопланетянах и прочей фантастике, но наученные горьким опытом сотрудники правоохранительных органов дальше составления заявления с подробным изложением их пылких выдумок не шли. Но сейчас весь отдел гудел как взбудораженный улей из-за громкой истории с отравлением слуг народа, поэтому приходилось прощупывать каждую возможность поймать преступника, даже откровенно бредовую.

Пока полковник Гуров озвучивал начальству свои размышления, а позже его напарник отбивался от нападок полоумной женщины, Лена бродила по поликлинике в поисках главного врача. После долгих суток на ногах и короткого сна она была вялой, каждое движение требовало усилий. Хорошо, что с помощью компьютера и связей отца получилось быстро найти поликлинику, к которой был приписан согласно адресу проживания Губин Валерий. В длинном людном холле ей не удалось даже пробиться сквозь огромную очередь к единственному работающему окошку регистратуры, и девушка побрела по коридорам, читая надписи на дверях кабинетов. Но в полутемных коридорах сидели лишь пациенты, а вот людей в белых халатах ей все никак не удавалось встретить. Видимо, остальные посетители тоже дожидались хоть какого-то сотрудника поликлиники, так как при появлении высокой худощавой женщины в белом халате и накинутой сверху него легкой куртке к ней сразу ринулись со всех сторон люди.

– Елена Сергеевна, у нас участковый на больничном, как на прием попасть?

– Сижу уже три часа, возмутительно, мне больничный необходимо закрыть.

– Почему лор не принимает? Мне рецепт нужен! Отправили к заведующей, вы заведующая?

Женщина, не обращая внимания на крики, открыла дверь с табличкой «Заведующая поликлиникой № 16, Золотова Елена Сергеевна», пихнула дверь, буркнула что-то в толпу и захлопнула ее прямо перед лицом посетителей. Лена поняла, что без скандала в кабинет заведующей ей не попасть, решительно протиснулась через толпу и взялась за ручку двери. Со всех сторон загалдели и зашумели так, что ей пришлось достать служебное удостоверение, при виде которого возмущенные пациенты разом стихли. Она шагнула в помещение в тот момент, когда Елена Сергеевна, тяжело отдуваясь, переобувала теплые ботинки на легкие рабочие туфли.

– Я сказала, вызову, как освобожусь! Куда вы лезете, дайте переодеться! – с досадой воскликнула женщина, увидев, что перед ней стоит маленькая девочка с испуганными огромными глазами.

– Добрый день. Я понимаю, что много работы, у меня срочное дело по поводу Валерия Губина, – Лена не успела закончить предложение.

– Достали вы со своим Губиным! – возмутилась заведующая. – Я ему уже сто раз по-русски объяснила, что никто не поедет делать перевязки в другой район. Или пускай прикрепляется к поликлинике по месту жительства, или ездит на процедуры. Что за человек настырный, все жалуется и жалуется, все ему не так, все его обделили! Да у меня из-за пандемии один участковый работает на пять участков, половина коллектива ушла на красную зону работать, я сама лично по вызовам бегаю, не до вашего Губина с его требованиями. Хочет инвалидность, пусть собирает справки, проходит медкомиссию, я ему так и сказала. Хирург тоже ушел работать в ковидарий, что я сделаю, ну не хватает у нас специалистов. Понятно? Идите и сами ему объясняйте, у меня времени на него нет! – заведующая, не глядя на скромную девушку, указала пальцем на выход.

Лена набрала побольше воздуха в легкие и металлическим тоном, жестко отчеканила:

– Следователь Главного управления уголовного розыска Министерства внутренних дел России Семенова Елена. Если у вас в данный момент нет возможности ответить на мои вопросы, то могу выписать вам повестку для явки в назначенное время в Главное управление.

Пыл и раздражение заведующей сразу поутихли, она убрала сумку со стула, дав девушке возможность присесть.

– Вы извините, я не поняла сразу, по какому вопросу. За троих врачей работаю на износ, так что нервы на пределе, только услышала фамилию Губина и аж затрясло, сколько он мне крови выпил.

– Ничего страшного. Я постараюсь вас не задерживать, – успокоила женщину Лена. – Расскажите, какой у него был диагноз, ну и что за жалобы поступали к вам от Губина.

– Самый обычный случай, обратился с переломом в травматологию, там ему наложили гипс и отправили к нам, у хирурга наблюдаться. Только он в другой район переехал, а место регистрации так и осталось в квартире матери. Я ему объяснила, что никто к нему не поедет, у нас такие правила, так система устроена. Он возмущался и кричал, что с трудом ходит и не может по инстанциям