Чистильщик - Евгений Щепетнов

Так я и сделал, глядя в звездное небо и стараясь поймать взглядом падающую звезду. Август, сезон метеоритных дождей. Небо темное, бархатное, и только луна – огромная, круглая, как медный таз, неведомым образом заброшенный на небосвод. Призрачным покрывалом света окутала сад, грядки с помидорами, дозревающими последние недели, длинный «сарай» спортзала, колодезь с намотанной на вороте видавшей виды цепью.

Вот оно – то, что надо! Как выбивают дурные мысли, как погасить огонь, разгорающийся в костре? Водой, само собой!

Тихо, стараясь не греметь, опустил ведро до «зеркала», в котором отражалась луна, подождал, когда емкость наполнится водой, медленно, осторожно поднял. Поставил ведро, оглянулся по сторонам, стянул с себя трусы, повесил на бельевую веревку, а затем опрокинул на голову содержимое ведра.

Ай! Чуть не завопил – вода оказалась такой неожиданно холодной, кусачей, что мне мгновенно стало не до мыслей об упругом женском теле.

И это хорошо. И это – правильно!

Вдруг подул полуночный ветерок, и тело, облитое ледяной водой, запротестовало, требуя тепла уютной маленькой комнатки, стеганого одеяла, тишины и темноты. Но я не позволил себе расслабиться – сделал несколько энергичных упражнений, провел бой с тенью, и не сразу, но все-таки согрелся. Кровь побежала по жилам – энергично, толчками, я чувствовал, насколько здоров, силен, знал, что у меня обязательно будет интересное, хорошее будущее! И что в сравнении с этим будущим значит мой отказ от женщины? Малознакомой, хотя и красивой, как фотомодель.

А может, даже красивее… красивее всех женщин, что есть на белом свете!

Торопливо натянул трусы – тело уже подсохло, так что постель не намочу. Жаль, что не взял полотенце – можно было бы как следует растереться. Но ничего, и так сойдет! Побрел к дому, снова сунув ноги в сброшенные опорки.

Уже когда подходил к дому, вдруг понял – меня все время не оставляло ощущение, что кто-то за мной наблюдает. Остановился, не доходя трех шагов до двери, начал смотреть по сторонам, поворачиваясь, как зеркало боевого локатора. Нет, все тихо, спокойно, никого вокруг. Только я знал – кто-то на меня смотрел, когда я скакал там, у колодца.

Варя? Подглядывала за мной из своей комнаты? Или это ее отец, который всегда настороже? Да какая разница! Ощущение было таким, что это не чужой человек. Нет опасности.

Откуда знаю? Чувство такое. С некоторых пор стал за собой замечать – как только возникает ощущение опасности – жди, что сейчас из-за деревьев выскочит Тварь и попытается на тебя напасть.

И наоборот – идут парни, вроде бы и опасные на вид, а на самом деле – безобидные. Слегка подвыпившие студенты, которые еще и предложат «старику» помочь дойти до остановки (было такое). Интуиция, однако! Она не подводит.

Прошел в свою комнату, лег в кровать, чувствуя, как меня отпускает возбуждение. Ледяная вода, она как раз для этого и хороша. После такой порции «отрезвляющего» – и мужское достоинство, сжавшееся в испуге до размеров совершенно смешных, не сразу найдешь, куда там думать о секс-игрищах!

И хорошо. Пусть будет так. Ничего бы из этого не вышло, кроме неприятностей. К тому же я ведь обещал, не правда ли? А я всегда выполняю свои обещания! Всегда!

Дурак…

* * *

Вари за утренним столом не было. Мы позавтракали вдвоем с Белокопытовым, почти не разговаривали – каждый думал о своем. Не знаю, о чем думал он, но у меня в душе была какая-то пустота, будто я сам лишил себя чего-то важного, оставившего некую дырку в душе, и эта дырка сейчас ныла, как больной зуб, резко реагирующий на холодное-горячее.

Закончив завтрак, достал из кармана деньги, которые заработал вчерашним представлением, положил их перед хозяином дома. Тот недоуменно посмотрел на меня, на деньги, поднял левую бровь:

– Это что значит?

– Это часть моей оплаты за обучение. Вы же сказали, что обучение платное, вот я и подумал…

– Убери. – Белокопытов не удивился, не усмехнулся, а так же, как и до этого, продолжил пить свой чай с чабрецом. – Если понадобятся деньги, я тебе скажу. Что же касается оплаты, ты оплатишь мне по-другому… – он замолчал, а я слегка напрягся:

– Как… по-другому?

– Ты будешь мне помогать тренировать клиентов. Ну и по хозяйству – я тебе говорил – делать все, что я скажу.

– Как я могу тренировать, если сам ничего не знаю? Не умею?

– Ну… что-то же ты знаешь и умеешь. Иначе вчера бы не набил физиономии двум самонадеянным типам. Что же касается обучения тебя лично… хватит полгода, чтобы ты выучил основные приемы, которые я тебе покажу. Специальные приемы, которые можно применять только в бою. И которые в гражданской жизни совершенно не нужны и даже вредны. И не в приемах дело, совсем не в приемах!

– Подождите. Мне бы все-таки хотелось понять… – Я замер, подбирая слова, Белокопытов терпеливо ждал. – Вы приняли меня, денег не берете, собираетесь обучить спецприемам – хотя это и запрещено законом. Зачем? Зачем это вам нужно? И это притом что вы совершенно меня не знаете! А может, я собираюсь с помощью ваших приемов убивать? Может, я маньяк! Может, я употреблю свое умение во зло людям! Как вы можете так… простите… легкомысленно подходить к делу?! КАК это так?

Белокопытов слегка улыбнулся, кивнул мне на чайник, стоявший на газовой плите. Я встал, налил ему в чашку, добавил заварки – я уже знал, какой концентрации заварку он любит – пододвинул сахарницу, корзинку с печеньем. Снова сел. Хозяин дома все это время не проронил ни слова – возможно, обдумывал мои слова.

С видимым удовольствием Белокопытов отхлебнул, откинулся на спинку стула:

– Я мог бы тебе ничего не отвечать. Сказать что-то вроде: «Устраивает – занимайся, не устраивает – вали отсюда!» Но я так не скажу. Хорошо, что ты думаешь, хорошо, что задаешь себе вопросы, и не бросаешься к первому встречному с распростертыми объятиями. Такое поведение, такая доверчивость ни к чему хорошему не приводят. А ты же ведь хочешь вычищать из мира зло, так? Тебе нужно быть сильным, хитрым, недоверчивым и… умелым. Настолько умелым, чтобы Зло не могло тебя одолеть ни при каких условиях! Пафосно, да? Но это правда. И, кстати, кто сказал, что я бросаюсь в воду, не зная броду? Во-первых, я навел о тебе справки. Везде. И в школе, и во дворе, и в боксерской школе. Я многое про тебя знаю. Я наблюдал за тобой то время, что ты был рядом со мной. Анализировал. Сопоставлял. И пришел к неким выводам.

Он надолго замолчал. Так надолго, что я все-таки не выдержал, сгорая от любопытства:

– К каким выводам вы пришли?

Белокопытов улыбнулся, игнорируя вопрос, несколько раз глотнул из чашки. Я уже думал, что он таки не ответит, но старик продолжил, задумчиво потерев кончик носа указательным пальцем правой руки:

– Ты любопытен. Ты честен, насколько это возможно в нашем мире, построенном на лжи, и держишь свое слово, насколько это возможно. Я знаю, что Варя к тебе приходила. Все знаю. Знаю, что ты ее выгнал. И ценю это. Нет, не то, что ты ее выгнал – дело молодое, могло все быть и по-другому, но ты сдержал свое слово, хотя тебе это и было едва по силам. (Он видел меня у колодца, точно! Следил…)