Шепчущие никелевые идолы. Жестокие цинковые мелодии - Глен Чарльз Кук

– О, Паук!

Я шарахнул Уэбба тростью по голове, развернулся и врезал Оригиналу Пипе в область, где располагался его тезка. Затем, без труда обогнув остолбеневшего Вернора Душило, дал между глаз Учителю Уайту и скользнул за его спину, когда он пошатнулся. Моя трость уже была на его горле. Я чуток приподнял его над землей.

Паук стоял, опираясь о стену и стараясь не отключиться. Оригинал корчился на мостовой в луже собственной блевотины и боролся за каждый вдох. Душило устроил целое представление, прыгая вокруг меня и выискивая слабое место.

– Ты сломал мне нос! – посетовал Учитель. – Моя новая куртка вся заляпана кровью!

Они не ожидали от меня такого взрыва. Однако, как выяснилось, я принес недостаточно взрывчатки.

– Учитель, – шепнул я ему на ухо, – не мог бы ты сказать, почему вы с ребятами меня пасете?

И тут деревенские мордовороты наконец откликнулись на жалобы друзей.

Я снова ткнул Учителя, на этот раз под зад – с безмерным энтузиазмом, – сделал вид, что кидаюсь направо, и побежал влево, рассчитывая вернуться к Плеймету.

Один громила ухватил Вернора Душило и швырнул мне вслед, словно метательное ядро. Душило исполнил свое назначение вполне неплохо, учитывая, что из него во все стороны торчали руки и ноги, пытавшиеся хоть за что-нибудь уцепиться, пока он пролетал мимо. Прежде чем я успел выпутаться из него, мне на голову обрушилось несколько мощных ударов. У меня начало двоиться в глазах, а ноги стали слишком жидкими, чтобы пытаться бежать.

Где же Стража? Как раз сейчас ее небольшое вмешательство мне совсем бы не повредило!

Тут подоспел и Уэлби Делл, замаскированный под симпатичного сыщика при помощи модного заклинания, которое можно купить на черном рынке почти за бесплатно.

Я был слишком занят своей болью, чтобы обращать на что-либо внимание. Что-то с хрустом врезалось мне в коленную чашечку. Еще один мордоворот пнул меня в ребра. А потом кто-то ударил меня сзади мешком тех самых камней, тверже которых была только его голова.

33

– Слышь, Учитель, этот гад вроде как пришел в себя, – произнес чей-то голос; как выяснилось, он принадлежал Вернору Душило.

Я был привязан к старинному деревянному креслу с подлокотниками. Местечко было того сорта, какие бандиты обычно используют в качестве убежищ, когда начинаются военные действия. Повсюду были раскиданы соломенные матрасы. Два из них занимали Паук Уэбб и Оригинал Пипа – оба еще в худшем виде, чем я.

Душило зашел мне за спину и приподнял подбородок, чтобы я мог видеть Учителя Уайта – тот сидел рядом, обмякнув на стуле и до сих пор немного подтекая красным.

Появился Уэлби Делл, неся миску с водой, несколько кусков ткани и какой-то грязный комок, оказавшийся губкой. Он принялся хлопотать над лицом Учителя.

Уайт что-то промычал. Делл перевел:

– Где Чодо?

– Не знаю, – пожал я плечами. – Дома, наверное. Он не очень-то часто выходит в последнее время.

Уайт промычал снова.

– Где Жнец? – спросил Делл.

– Харвестер Темиск не состоит со мной в переписке. – Я попытался повернуть голову, чтобы понять, где крупные ребята, но Душило мне не позволил. – Вам не кажется, что в пищевой цепочке вы стоите низковато для таких дел?

Уэлби Делл поморщился, – очевидно, он думал в точности то же самое. Все это впоследствии могло сильно испортить им жизнь. Учитель поставил их жизни на один бросок костей.

Итак, Учитель не подсчитал голоса, прежде чем нанимать помощников со стороны и совать всех в кипяток, а также до сих пор не расплатился с ними. Скоро они устроят большую бучу, спасая свои шкуры.

– Я верю тебе, Гаррет, – промямлил Учитель. – Я так и думал, что ты ничего не знаешь. Но ты ведь настоящий дока, когда нужно что-нибудь найти, так что тебе придется найти для меня Чодо и Жнеца.

Я постарался разработать мышцы, чтобы они были расслаблены, когда я спрыгну с кресла.

– Где же этот Скелингтон? – проворчал Учитель. – Оригинал и Паук теперь ни на что не годятся. Этот недоносок должен был быть… или он настучал на меня?

Его глаза сузились. К нему пришла новая мысль. Это было так необычно, что ему понадобилось какое-то время, чтобы свыкнуться с этим, прежде чем он спросил:

– Ты не знаешь, где Скелингтон, а, Гаррет?

Я покачал головой. Это было больно.

– Спроси директора Шустера.

Может, мне и не стоило особенно прыгать – у меня ведь были сломаны ребра, не считая вмятины в голове.

Какой-то бред. Учитель Уайт не так глуп, чтобы вот так, ни с того ни с сего, набрасываться на меня. У него что-то было на уме.

– Чертов Скелингтон! Чертов ходячий Скелингтон! Он струсил. Он донес на меня. Надо выметаться отсюда. Проклятый Скелингтон!

Способность к членораздельной речи покидала Уайта.

– Бретт, Барт! Нам пора, тупицы. Вы нашли Колду? Взяли у него эту дрянь? Скормите Гаррету, быстро! Надо убираться отсюда к чертовой матери.

Толстая, как окорок, рука вцепилась мне в волосы и дернула назад. Вторая ухватила за подбородок, заставив открыть рот. Еще одна запихнула туда пучок какой-то нарезанной травы – явно послужившей постелью целому поколению скунсов, прежде чем попасть в аптечный бизнес. И наконец, еще одна рука опрокинула надо мной старый бесформенный глиняный горшок с водой; бо́льшая часть пролилась на мою одежду. Те же несколько рук закрыли мне рот и зажали нос, так что я не мог дышать. Старый трюк, чтобы заставить животное проглотить лекарство.

– Глотай, Гаррет, – приказал Учитель.

Я боролся, но о победе не могло быть и речи. Пучок травы спустился ко мне в желудок, словно комок непрожеванной пищи, царапая все по пути.

– Сейчас ты ненадолго заснешь, – сказал Учитель. – Ты проглотил снотворное, так что у нас будет время, чтобы травы Колды успели подействовать. – (Учитель слишком долго сдерживался, чтобы теперь не вывалить мне все плохие новости разом.) – Когда проснешься, заметишь, что тяжело дышать. Через какое-то время тебе придется постоянно помнить о том, чтобы дышать, иначе ты перестанешь это делать. А если перестанешь дышать – умрешь.

Я чувствовал, как что-то уже начало распространяться по желудку – и это было совсем не счастливое тепло «Вейдеровского особого».

– Предлагаю сделку. Пока будешь бодрствовать и следить за собой, с тобой не случится ничего плохого. Если заснешь – умрешь, ведь во сне не сможешь помнить, что тебе нужно дышать. Приведи ко мне Чодо или Жнеца прежде, чем загнешься, и я дам тебе противоядие. Ты знаешь, мое слово крепко.

У