Одна минута славы - Анна Михалева

— Алена, это ты?

— Я, — несколько озадаченно ответила она, судорожно вспоминая, когда это умудрилась дать рабочий телефон Игорю, а заодно, что ему от нее понадобилось настолько срочное, что он не может дождаться, пока она появится дома. Правда, на последнее он тут же ответил:

— Могу я поговорить с тобой о Ларисе?

— Что с ней?! — выдохнула она, ожидая самого худшего.

— Нет, с ней ничего, — он вздохнул. — Дело во мне.

— В тебе?! Она что, тебе угрожает? — Трубка дрогнула в ее руке, да так сильно, что она ее чуть было не уронила.

— Почему?! — удивился он. — Никто мне не угрожает. Странная ты сегодня.

— Будешь тут странной! — Она перехватила трубку второй рукой. — Каждый день что-нибудь случается. Ты мне скажи, ты что, не работаешь?

— Почему это не работаю? Просто бывают проблемы поважнее профессиональных.

Спорить с ним было бессмысленно. Она обреченно вздохнула:

— Ладно, рассказывай.

— Нет, это не телефонный разговор, — заявил он.

— Ну, знаешь ли…

— Можешь ты мне уделить внимание после работы? Я бы за тобой заехал.

— Алена, ты уже отправила факс директору Скрипки? — вопросила из своего угла Ксения.

— Хорошо, — быстро согласилась она, косясь на приближающегося зама, — давай часов в семь у метро «Водный стадион».

— Буду. У меня синяя «семерка».

Она положила трубку, теперь уже в полной уверенности, что не давала Игорю рабочий телефон — впрочем, как и домашний. Как он ее разыскал? Правда, существует Саша — известное трепло. Он скорее всего просветил своего дружка. А что у Ларисы с Игорем? Она-то думала, что если и есть в этой компании какая-то связь, то это связь Ларисы с Сакисяном. Впрочем, по тому, как смотрел на Ларису Игорь, как бережно поддерживал ее за локоток, по его предупредительности и прочим деталям, только дуреха не поняла бы — да он в нее страстно влюблен! Примерно так же ведет себя дядя Вася с теткой Таей. И почему она сразу не обратила внимание? Ну и что теперь Игорю от нее, от Алены, понадобилось? Хочет поплакаться на горькую судьбу? Заманчивые перспективы на вечер, ничего не скажешь!

День пролетел в выяснениях с директором Ивара Скрипки вопроса, почему журналисты такие «необязательные типы», и уж если такая «растяпа» работает в столь уважаемом издании, как «Оберег», то пусть уж она не сочтет за труд вовремя высылать свои статьи на проверку, тем более что за статью о его подопечном он уже перечислил журналу кругленькую сумму. Разумеется, статью она ему переслала, он тут же перезвонил и раздраженно высказал свое мнение — написанное, мол, его не устраивает, потому что выставлен певец в странном свете, не соответствующем его имиджу.

До самого вечера Алена, скрипя зубами, правила «имидж» Ивара Скрипки под чутким руководством директора, едва не забыв о назначенной встрече с Игорем. Так что к метро она подлетела вся взмыленная и раздраженная. Каково же было ее удивление, когда тот встретил ее с огромным букетом роз и предложил провести диалог в романтической атмосфере ресторана «Ампир». Она растерянно приняла цветы, но нашла в себе силы ответить решительным отказом на приглашение.

— У меня нет времени, — несколько смущенно процедила Алена, — выкладывай быстро свою проблему.

Игорь усадил ее в машину. Он явно медлил, трепался о всякой ерунде, пока она наконец не прижала его к стенке вопросом:

— Что у тебя с Ларисой?

Он дернулся и неестественно хохотнул:

— Да что может быть у мужчины с такой, как Лариса?

— Мне казалось, что ты от нее без ума.

— Это казалось. На самом деле она лесбиянка.

— Не лесбиянка, а феминистка.

— Какая разница-то?

— Это не одно и то же.

— Ну, вам, женщинам, виднее, — согласился Игорь, — в любом случае отношения с ней абсолютно невозможны.

— Тогда о чем говорить?

— Вообще-то, я хотел поговорить о нас с тобой.

— Да?! — искренне удивилась Алена. — О нас?!

— Точно! Гоняешься всю жизнь за кем попало, мимо настоящего пробегаешь. Я вот вчера подумал и решил, не хочу больше мимо счастья пролетать.

— И что же, по-твоему, я и есть то самое счастье?

— Хорошо, что ты сама сказала, а то я бы вряд ли решился, — тихо промолвил Игорь.

— Мы, кажется, в салоне «семерки» сейчас наблюдаем куртуазность восемнадцатого века, — ехидно заметила Алена. — А вдруг я тоже лесбиянка, феминистка или еще похлеще?

— Нет, — улыбнулся он и, оторвав руку от руля, коснулся ее запястья, — ты другая.

— Да почем ты знаешь?! — возмутилась Алена. — Ты меня два раза в жизни видел!

— Поверь, этого достаточно…

— Для профессионала, — закончила за него она, чем повергла его в крайнее и, кажется, искреннее смущение.

Кроме того, что любовная лихорадка Игоря была ей неприятна, она еще казалась ей крайне подозрительной. С чего это вдруг он принялся за ней ухаживать, когда еще в субботу вся сила его чувств была направлена на Ларису? А ее он и не замечал вовсе. Как только она об этом подумала, ее тут же пробила дрожь. Может быть, Игорь и есть убийца-маньяк? Может, он уже расправился с Ларисой и теперь клинья к ней подбивает?

Она оглянулась. Терещенко же обещал, что за ней будут следить ребята из отдела, где же они, интересно знать? По проспекту ехало много машин. После светофора «семерку» Игоря принялся обгонять вишневый «Москвич». В его салоне она узрела двух парней, слишком серьезного вида для обычных автолюбителей. По крайней мере, ей так показалось. Алена радостно улыбнулась водителю «Москвича», когда тот повернул голову в сторону «семерки». Лицо парня вытянулось. Чтобы наладить контакт, она ему подмигнула. Водитель выполнял прямо противоположный маневр задуманному ранее — надавил на тормоз и, приотстав, перестроился в другой ряд, а потом и вообще свернул на другую улицу от греха подальше. «Не он, — разочарованно подумала она. — А где же тогда «он» или «они»?»

— …вот когда ты кукушку спросила… — самозабвенно продолжал Игорь, для которого маневры «Москвича» остались незамеченными, — … я тогда посмотрел на тебя другими глазами.

— Что? — Алена повернулась к нему, чтобы понять, о чем он толкует, потому что, пока она отыскивала, кто же ее бережет, окончательно потеряла нить разговора.

— Я говорю, что тогда только и понял, что всегда искал девушку, похожую на тебя, — он метнул в ее сторону взгляд, исполненный нежности. В другой момент она, может быть, и растаяла, но не теперь. Теперь в его масленых глазках она прочла опасность, угрожающую ей непосредственно. «Смерть наступила от большой потери крови…» — выдержка из освидетельствования смерти, зачитанная Вадимом Терещенко, всплыла в памяти как нельзя кстати, тем самым окончательно исключив возможность романа.