Тайный дневник девушки по вызову - Бель де Жур

Мне посмотреть так и не удалось. И не потому, что я не пыталась. Старшие девчонки были достаточно высокими, загораживали весь обзор и не подпускали никого ближе. Они описывали вслух то, что видели (и весьма неточно, как я позднее осознала). Много лет после этого я полагала, что мужской член имеет продольный извивающийся спиралью гребень – физический эквивалент слов «болт с нарезкой».

Есть одна популярная песенка, которая нравится девочкам постарше, и они спорят о том, кто из них больше влюблен в исполнителя и чье имя будет звучать лучше с его фамилией. Его заявления о своей асексуальности для них – звук пустой. Нет, точнее, не пустой: тем сложнее будет его завоевать! Он отличается от окружающих нас мальчишек так, как только может отличаться человек. Он красив, старомоден, пришелец из другого мира, да еще и родом из Манчестера: если уж мы в чем уверены, так это в том, что Манчестер – местечко гораздо круче того, где живем мы.

Переехав на свою первую квартиру после университета, я распаковываю тарелки на кухне, и тут по радио включают эту песню. Впервые слышу ее без сопровождения хора двенадцатилеток.

То лето, проведенное в детской группе, было ознаменовано также тем, что друзья моих родителей начали называть меня «малышкой Алисой». Как ту, что в Зазеркалье. «А где малышка Алиса?» – спрашивали они, и я прибегала, чем бы ни была занята, рада угодить. Воспитываясь среди бесконечных гостей, я научилась производить впечатление «бессмертными подвигами». Они не дают мне уйти из комнаты, это такая куртуазная игра: поглядите-ка, да она совсем взрослая! Я знаю, что, когда говорят так, в их тоне звучит снисходительность, но в то же время я довольна, потому что могу отвечать им на их же собственном языке. Один из друзей семьи отказывается ужинать за нашим столом, если его не посадят рядом со мной. Он спрашивает меня, что я думаю о политике – и я сама удивляюсь, узнав, что у меня есть какое-то мнение. Каким бы оно ни было наивным. Кстати, оно с тех пор не сильно изменилось. Потом он просит меня пересказать стихотворение, читая его строчку за строчкой. Я повторяю его дословно. «Возможно, в один прекрасный день ты даже поймешь его целиком!» – смеется он.

Итак, я стою в кухне одна, слушая эту песню – уже как взрослая, а не как «малышка Алиса». Слова у нее на самом деле довольно печальные. И сама не замечаю, как начинаю плакать.

• Хороший трахальщик. Производит много шума, оповещая соседей о том, что поблизости имеет место настоящая сексуальная активность. Ничего не забывает после себя и не звонит незамедлительно после встречи. Короче, такому впору брать плату за услуги.

• Плохой трахальщик. Пересчитывает плитки на потолке, потом требует помолвки.

• Король Трах. Не столько привлекательный в общепринятом смысле, сколько источающий животный магнетизм. Если только, конечно, это животное – не хорек.

• Трахнутый (на голову). Тот, кому вряд ли светит потрахаться в ближайшее время.

• Ад для трахальщика. Населен женщинами подвида «загорелая блондинка», которые скорее будут болтать о своих диетах, духовности и собачонках, чем займутся трахом (см. Челси, Тантал).

• Затраханный. Более не участвующий в регулярном трахе.

На прошлой неделе у меня было назначено еще три свидания. Возможно, это означает, что друзья обеспокоены моим душевным благополучием. Или боятся того, что может произойти, если я останусь одна достаточно долго. Или и то и другое. Я не хочу слишком уж быстро привязываться к П.С. Он хороший парень, но чем больше я думаю о нем, тем больше нахожу его намерения… чересчур активными.

Однако ни один из означенных джентльменов и близко не похож на тот тип, который я имела в виду в качестве любовного партнера.

Претендент номер раз был довольно симпатичный парень: высокий, странные темные глаза и сногсшибательный уэльский акцент. Если есть что-нибудь, что может заставить меня трепетать, то это медовые нотки голоса мужчины из южных долин. Это несерьезно, я понимаю, но у каждого из нас свои слабости.

Увы! Парень, видимо, не был посвящен в детали моей трудовой жизни. Не успели мы еще покончить с закуской, как он рассказал затейливую историю, которая, по существу, сводилась к высмеиванию его лучшего друга за то, что тот «встречается с сестрой шлюхи». Ах! Ну, что ж… Жаль. Зато еда была классная.

На прошлой неделе у меня было назначено еще три свидания. Возможно, это означает, что друзья обеспокоены моим душевным благополучием.

Холостяк номер два встретил меня в пабе – и был уже пьян. Еще одно воплощение мужественности, но имеющее явные проблемы с налаживанием взаимоотношений между своим телом и силой гравитации. Не прошло и получаса, как он уже цеплялся за барную стойку, обнаружив, что мой рост совершенно не годится для того, чтобы поддержать шатающегося мужчину весом в сотню с чем-то килограммов.

Через пару часов после этого мы стояли в очереди в ночной клуб. Несмотря на дождь и общую отвратность погоды, там применяли тактику «один вошел – один вышел», хотя в самом заведении народу было не так чтобы полно. Холостяк номер два воспринял такую несправедливость близко к сердцу и решился сообщить об этом вышибалам заведения. Они, что вполне естественно, вырубили его ударом в ухо. Я отскребла его от мостовой, отвезла к нему домой на такси, обнаружила в морозильнике упаковку зеленого горошка и шлепнула ему на начинающую раздуваться щеку, прежде чем откланяться. Поскольку он был уже в отключке, сомневаюсь, что он это заметил.

Холостяк номер два встретил меня в пабе. Он был уже пьян и явно не справлялся с силой гравитации.

Претендент номер три оказался из тех, для кого была создана мантра «Лучше промолчать и показаться дураком, чем открыть рот и развеять все сомнения»[50].

После целого часа моей непринужденной болтовни (поскольку лично я не опасаюсь того, что другие люди сочтут или, наоборот, не сочтут меня тупой) он, наконец, выдал пару коронных фраз:

– Я не то чтобы прям такой уж фанат… (далее последовало название предмета, который я изучала в универе).

Вот так взял и перечеркнул целую научную дисциплину одним предложением. Ладно, ладно, хорошо… я не придаю особого значения таким вещам. Итак, беседа двинулась дальше, на этот раз перейдя к музыке – предмету, вызвавшему у него большее воодушевление.

– Я готов слушать что угодно, кроме кантри и вестерна.

Как, жизнь без Долли?! Без Пэтси? Без «летающих Братьев Буррито»?! Нет, я допускаю, что недавние «урожаи открытий» в Нэшвиле были ужасающе однообразны, но вычеркивать разом все подобия «Уилко» или «Лэмчоп»[51]?! Перефразируя богиню кантри и вестерна, «и что, ради этого я эпиляцию делала»[52]?!