Воин - Олег Бубела

Через несколько секунд, когда первый взрыв смеха угас, я улыбнулся и дружелюбно сказал червяку:

– Попался, деликатес!

После чего засунул его в рот и принялся сосредоточенно жевать, надев на лицо мечтательное выражение. Смех резко стих и сменился характерными звуками рвоты. Пару особо впечатлительных бойцов вывернуло прямо в стоящие перед ними тарелки, а остальные отвернулись, с трудом удержав рвотные позывы. Дожевав червяка, я облизнулся и заявил: «Ммм… Вкусняшка!», после чего вернулся к каше, испортив парням аппетит на весь день.

И в этом не было ничего страшного, как это может показаться со стороны, ведь люди даже улиток едят, а тут какой-то обычный червяк… Правда, горчит немного, и на зубах песок поскрипывает, но я какую только дрянь за свою жизнь не ел. Один раз даже пробовал питаться супами из пакетиков, в составе которых среди прочих компонентов, ароматизаторов и пищевых добавок значились среднецепочечные триглицерины делиуса (это если я правильно запомнил), а эта гадость явно похлеще червяка будет. Последний, в конечном счете, принес мне огромную пользу. Сослуживцы отстали и больше не пытались устраивать шутки надо мной, а по лагерю вскоре поползли слухи, что эльфы – ребята совсем безбашенные, могут спокойно жрать червей и личинок, так что, когда они голодные, им лучше вообще на глаза не попадаться!

И все было бы хорошо, но на восемнадцатый день в лагере произошло ЧП, которое потрясло, правда, только меня одного. Дело в том, что, возвратившись с ночной тренировки, я лег на свою кровать и внезапно обнаружил: мое подсознание явно подает мне сигналы о том, что кое-что неправильно в окружающем мире. Просканировав пространство магическим зрением, я увидел, что опасность мне не угрожает, но интуиция настойчиво твердила: что-то не так! Поворочавшись полчаса и перебрав все возможные варианты, от будущего землетрясения до клопов в тюфяке, я все же догадался проверить метки на своем оружии, что я хранил под кроватью.

Его там не обнаружилось. Меня банально обокрали, понял я со злостью. Просканировав весь лагерь, я увидел свои маячки у одной из стен лагеря и немного успокоился. Тот, кто спионерил клинки, еще не успел их вынести наружу, а это уже хорошо. Теперь прикинем, что же теперь мне делать? Просто вернуть себе оружие я мог легко, но воришку нужно было наказать, поскольку таких вещей спускать с рук нельзя.

«Ладно, – подумал я, засыпая, – завтра утром дам ему шанс, а воспользуется он им или нет, это уже его проблемы!»

Наутро я проснулся по обыкновению рано и побежал тренироваться с начальником, но как только прозвучала команда «подъем!», вернулся в барак и встал на входе, попросив всех ребят задержаться.

– Что случилось, Алекс? – спросил Крот.

– У нас завелись грызуны, – пояснил я.

– Так в чем проблема? Скажи хозяйственникам, пускай разберутся.

– Нет, эта проблема так не решается. – Я запрыгнул на свою лежанку, чтобы меня было видно всем, и объявил: – Ребята, у меня для вас печальная новость – среди нас завелась крыса! И вчера она утащила мои вещи прямо у меня из-под носа. Никто не может поручиться, что в следующий раз этот подлый грызун не возьмется за кого-нибудь другого и воровство продолжится.

Парни затихли и стали напряженно переглядываться.

– Однако на первый раз я готов простить эту крысу, – четко произнес я. – Только если сегодня же мои вещи вернутся ко мне. Если этого не случится, грызуна ждет очень много неприятностей, возможно, даже смертельных. Это мое первое и последнее предупреждение, так что пусть вор в нашем отряде сделает верный вывод! – я спрыгнул с кровати.

– А почему ты думаешь, что это один из нас? – спросил Нимош.

– Я в этом абсолютно уверен! – твердо заявил я, открыл дверь и вышел.

На самом деле я просто подчинился своей интуиции, так как никаких оснований думать, что это сделал боец третьего отряда, у меня не было. Наоборот, я знал, что крысы стараются не гадить там, где живут. Хотя на этот счет у меня было предположение, что кусок оказался слишком велик и превозмог все понятия крысиной осторожности. Эльфийские клинки, лежавшие в сумке, по самым скромным меркам, тянули тысячи на полторы золотых, а это просто огромное состояние для обычного человека.

Однако вечером, когда я вернулся после тренировки с начальником, клинков под кроватью все еще не оказалось.

«Ладно, – подумал я, – предупреждению ты не внял, а значит, у меня теперь развязаны руки».

Устраиваясь поудобнее на своей лежанке, я протянул сигнальную нить на входе. Она должна была сработать, когда кто-нибудь из солдат захочет покинуть барак. Правда, теперь мне придется просыпаться, как только кому-нибудь приспичит отлить, но оно того стоит.

Первая ночь прошла без происшествий, все те, кто выскальзывал ночью во двор, никакого интереса для меня не представляли. Но на вторую ночь после кражи рыбка попалась в сети. Посреди ночи смутная тень прошмыгнула к выходу и скрылась в темноте, потревожив мою сигналку. Я проследил за ней, думая, что это опять ложная тревога, однако фигура, явно различаемая моим магическим зрением, вовсе не спешила в сортир по известным делам, а вместо этого направилась к забору. Но не к тому месту, где были спрятаны клинки, а немного левее. Задержавшись немного у забора, фигура перелезла через него и отправилась в город.

Интуиция мне подсказывала, что больше ничего интересного не произойдет, поэтому, снова поставив на дверь тонкую нить сигналки, которая позволит мне проснуться, когда вернется ночной гулена, я задремал. А в нужное время сигнал будильника в моей голове заставил открыть глаза и проводить взглядом Зюзю, вернувшегося с ночной прогулки. Мои подозрения подтвердились, я нашел крысу. Но наказывать его пока не стал, полагая, что впереди самое интересное.

Еще один день пролетел, как обычно, а ночью я опять проснулся, потому что кому-то снова понадобилось прогуляться. Проследив за аурой, я увидел, что человек направился к забору, причем именно к тому месту, где были припрятаны мои вещи. Поняв, что настала пора действовать, я встал, натянул сапоги и куртку и выскользнул в темноту. Следя за Зюзей (а в том, что это был он, я не сомневался), я увидел, как он с клинками опять перелез через забор. Подойдя к тому месту, где он преодолевал это препятствие, я увидел наклоненное сучковатое бревно, которое упиралось в забор, предоставляя легкую возможность быстро покинуть территорию лагеря. Пробежав по нему, я тоже перемахнул через забор и последовал за Зюзей. Он уверенно шел в известном ему одному направлении.

Пройдя три улицы, вор остановился и свернул направо, затаившись между домами. На всякий случай, я решил подобраться к нему поближе и пристроился за углом дома, стараясь слиться со стеной. Зюзя ждал. Ждал и я, медленно, но верно намокая под дождем. Наконец на противоположном конце улицы послышались торопливые шаги и показалась одетая в плащ фигура. Вскоре она остановилась рядом с проемом, в котором схоронился Зюзя, и прошептала: