Рай - Техас! - Сьюзен Элизабет Филлипс

Она изо всех сил старалась держаться независимо, но молчание явно затягивалось, а Сузи Дэнтон не принадлежала к разряду тех женщин, которые обожают отираться по кабинетам. Уход за своим садиком захватывал ее гораздо больше, чем борьба самолюбий. Воспитанная в старых традициях, она привыкла к тому, что правила хорошего тона следует соблюдать.

— Возможно, я зашла в неподходящее время? — тихо обронила Сузи.

— Я займусь вами через минуту. — В его голосе прозвучало раздражение.

Не глядя на нее, он мотнул головой в сторону одного из кресел, стоящих перед столом, — так, будто она была собакой, которой приказывали лечь. Сама небрежность этого жеста без экивоков сказала ей, сколь бесплодна ее миссия. Уэй Сойер, который еще в школе вел себя просто невыносимо, явно не изменился. Не сказав больше ни слова, она повернулась и направилась к двери.

— Куда это вы собрались?

Она повернулась и тихо сказала:

— Мой визит, похоже, только бесполезно займет ваше время, мистер Сойер.

— Об этом судить мне. — Он сдернул очки и указал на кресло: — Садитесь, пожалуйста.

Это приглашение прозвучало как команда. Сузи не могла припомнить — испытывала ли она когда-либо к кому-то еще столь резкую неприязнь. Впрочем, если подумать, не такая уж это неожиданность. Уэй шел двумя классами выше, чем она. Он был первым хулиганом в школе, с которым связывались лишь самые рисковые девочки. Она хорошо помнила его, он обычно подпирал угол школы. Сигарета вечно торчала в уголке его рта, и глаза, злобные, как у кобры, ощупывали прохожих. Трудно, конечно, опознать распущенного подростка в бизнесмене с многомиллионным состоянием, но одно в нем не изменилось. Он пугал ее тогда и продолжал пугать теперь.

Поборов дрожь, она прошла к креслу. Теперь он открыто изучал ее, и она почувствовала, что лучше было бы, игнорируя изнурительную летнюю жару, надеть деловой костюм, а не это шелковое открытое платье. Когда она села, ткань опала вокруг ее бедер мягкими складками, подчеркивая каждую линию. Из украшений Сузи решила выбрать для визита тонкую золотую цепочку в комплекте с маленькими сережками из того же металла. Ее прозрачные шоколадного цвета чулки были подобраны в тон сшитым на заказ легким вечерним туфлям, изящные квадратные каблучки которых обвивали тонкие золотые тела декоративных пантер. Все это, вместе взятое, стоило до ужаса дорого. Этот подарок преподнес ей на день рождения Бобби Том, после того как она не позволила ему купить ей загородную виллу.

— Чем могу служить, миссис Дэнтон?

В словах его слышались насмешливые нотки. Ей приходилось справляться на заседаниях с достаточно буйными членами совета, однако их она знала долгие годы, а перед ним чувствовала себя беспомощной девочкой. Дети Теларозы потеряют очень многое, если этот ужасный человек возьмет над ней верх.

— Я представляю местный Совет по образованию, мистер Сойер. Я хочу лично удостовериться в том, что вы ясно осознаете, какими катаклизмами грозит Теларозе закрытие вашей фирмы.

Глаза на, его грубо вылепленном лице остались темными и холодными. Поставив на стол локти, он поднес сжатые кулаки к губам и некоторое время посматривал на нее без всякого интереса.

— И в каком качестве вы представляете этот совет?

— Я являюсь его президентом.

— Понятно. То есть это тот самый Совет по образованию, который вышиб меня из школы за месяц до выпускных экзаменов?

Его вопрос застал ее врасплох, и она не знала, что ему отвечать.

— Ну так что же, миссис Дэнтон?

В его глазах засветилась враждебность, и она поняла, что в данном случае слухи верны. Уэй Сойер помнил, что Телароза когда-то дала ему крепкий пинок под зад, и вернулся, чтобы отомстить ей. Сузи припомнила сплетни, ходившие вокруг его имени. Она знала, что он был незаконнорожденным ребенком, факт этот сделал его и его мать Труди париями. Некоторое время Труди убирала в домах — она подрабатывала и у матери Хойта, — но впоследствии, кажется, стала проституткой.

Сузи сложила руки на коленях.

— И вы намереваетесь наказать всех детей города только по той причине, что с вами несправедливо обошлись сорок лет назад?

— Менее сорока лет назад. И воспоминания об этом еще очень живы. — Он слегка улыбнулся, а точнее — поджал уголки губ. — Значит, вы считаете, что мотивы моих поступков именно таковы?

— Если вы закроете «Розатек», вы превратите Теларозу в город-призрак.

— Моя компания не является единственным источником доходов города, существует еще туристический бизнес.

Она заметила, как цинично искривились его губы, и внутренне сжалась, понимая, что он попросту издевается над ней.

— Мы оба знаем, что туризм не способен поддержать жизнь нашего города. Без «Розатек электроникс» Теларозе суждено погибнуть.

— Я бизнесмен, а не филантроп, и мой долг состоит в том, чтобы сделать компанию более доходной. В данный момент дела обстоят так, что слияние с заводом в Сан-Антонио наилучшим способом решит эту задачу.

Сдерживая гнев, она слегка склонилась вперед:

— Вы позволите мне на следующей неделе сводить вас на экскурсию по местным школам?

— Чтобы все детишки разбегались передо мной с воплями ужаса? Боюсь, мне придется отказаться.

Насмешка в его глазах говорила о том, что его не пугает перспектива упрочить свою репутацию злодея.

Она опустила глаза на руки, лежащие на коленях, затем вновь взглянула на него:

— Значит, ничто из того, что я сказала или скажу, не способно заставить вас изменить свое решение?

Он долго смотрел на нее. Она слышала голоса в приемной, тихое тиканье настенных часов, звук собственного дыхания. На его лице мелькнуло выражение, смысла которого она не смогла разобрать. Ее кольнуло дурное предчувствие. В его позе появилась решимость, чем-то неуловимо угрожающая ей.

— Возможно, что-то и способно. — Кресло скрипнуло, когда он откинулся назад. Жесткие, бескомпромиссные черты его лица напомнили ей гранитные карьеры, встречающиеся в этих районах Техаса.

— Мы можем обсудить все это за обедом у меня дома в воскресенье вечером. Я пришлю за вами автомобиль в восемь.

Это было не вежливым приглашением, а прямым приказом, причем высказанным в оскорбительной манере. Ей хотелось ответить, что она бы предпочла пообедать с дьяволом. Однако ставка была слишком высока, и, глядя в эти непроницаемые глаза, она поняла, что не решится отказаться. Взяв сумочку, она встала:

— Очень хорошо, мистер Сойер.

Он снова надел очки и вернулся к бумагам. Когда она выходила из кабинета, он не дал себе труда попрощаться с ней.

Садясь в автомобиль, она все еще внутренне полыхала. Что за отвратительный человек! У нее попросту не было опыта общения с подобными типами. Хойт был всегда открытым и жизнерадостным, то есть полной противоположностью Уэю Сойеру. Потянувшись к ключу зажигания, она задумалась над тем, что он хочет от нее получить.